Цитаты

Цитаты в теме «шрам», стр. 3

Душевная красота отражается на лице и делает его прекрасным без того, что называется красотой у сластолюбцев. Образец красоты, по их суждению, представляет собой просто хорошее мясо — ничего более. Мясо, красиво размещенное вокруг безобразного скелета, мясо, окрашенное и мягкое для прикосновения, без шрамов или пятен. Это самый тленный род красоты: болезнь портит ее, годы бороздят ее морщинами, смерть уничтожает ее, но большинство мужчин ищет ее в торговых сделках с прекрасным полом. Большинство шестидесятилетних повес, прогуливающихся по Пикадилли и претендующих выглядеть на тридцать лет, ожидают, как Шейлок, свой «фунт» или несколько фунтов юного мяса. Желание не утонченное, не интеллектуальное, но оно есть, и единственно по этой причине «дамы» из кафе-шантана делаются развращающим элементом и будущими матерями аристократии.
Иногда был любвеобилен, но чаще - самовлюблён.
Иногда казался милым, но чаще был скотом.
Иногда бывал ранимым, но чаще, ранил сам.
Он всегда царапал шрамы, неопытным сердцам.

Иногда влюблялся жутко, но чаще делал вид.
Физически здоровый, но в чувствах - инвалид.
Иногда любил серьёзность, но чаще любил смех.
Ни разу не влюбившись, в любви имел успех.

Ни разу не женившись, он ненавидел брак.
В одежде был порядок, но в мыслях кавардак.
Курил он часто крепкие, запивая их не крепким,
Без ума от блондинок, любил общество брюнетки.

Высмеивал законы, но слепо следовал своим.
Он не верил в бога, но был для многих - пилигрим.
Иногда он был растерян, но чаще остроум.
Любил смотреть на небо, не замечая кругом шум.

Иногда казался страстным, но чаще был без чувства,
Иногда следовал природе, но человек искусства.
Он открыл для любви свою душу, и ему стало грустно.
Он смотрел в свою душу. Там по-прежнему пусто.
Первая вечность


"Нет, не мигрень,
но подай карандашик...".
О. Мандельштам

1"
Все поэты как листья и ветер...
Помнишь, нас от ветвей оторвало...
И нас кто-то унес... нас не стало...
Вся поэзия - листья и ветер...

И охраняют время Сторожа,
Как будто тут они,
Как будто, как и мы,
Забыты...

2"
О, Сторожа, сыграйте мне на скрипке,
Я знаю - скрипка очень хороша...
В ней скерцо гениального поэта,
Поэта с странным именем - Душа.
Глубокая, похожая на раны,
Где скорби побеждает красота,
Где ты её отогреваешь словом – шрамом,
Похожим на распятого Христа.

Роняя обреченный голос
На белый лист, чей омут так глубок.

3"
Странный мой спутник - слуга этой бренной руки
Грифельной мягкостью белый лист причащая…
Я расскажу ему то, что совсем он не знает -
Как замирают слова, прежде чем отболеть.
Как повторяют разбитые губы строку,
Как заостряются, гибель свою понимая,
Как повторяют нас, кружатся и опадают
На белый лист, отдавая звучанье ему...

Так получи меня снова в подарок...

3"
Так получи моё сердце в подарок
Так безнадёжно, как вечное слово,
Так ненадежно, как точное время,
Так получи меня, так получилось.
Это лишь первая вечность, как осень,
Дальше зимы будет звонкое лето,
Слово для губ, слово для соло,
Слово для нежности и для запрета.
Слово для боли, слово для ночи,
Слово для вышедших к ветру и листьям...
Снова вода прольется на шорох...
Женщина ночью – рай или птица?...

Завтра та бабочка встретит собою…
Завтра та бабочка встретит вновь твердь

Сердце твоё, печальный паломник...
Вот карандаш твой, расплавивший смерть.