Цитаты в теме «скука», стр. 19
Восемь, девять, ноль, четыре
Потом гудок, и голос в тишине,
А мы вдвоём в таком огромном мире
И лишь по кабелю с тобой наедине.
Встречаться нам — не выпало судьбою,
Смотреть в глаза как в небо — и не верить,
А мне бы за руку сейчас пойти с тобой,
Но эти километры не измерить.
А нам не трогать кисти и запястья,
Ладонями не греть родные руки,
Мы сами отдаёмся этой власти:
Вычеркиваем прошлое — от скуки.
И не дышать твоими волосами,
Не гладить впадинки и родинки на теле,
Ночами жить одними голосами
И проводить рукою по постели.
Любимый трек — и сразу станет легче,
Сидеть в пустой (ведь без тебя) квартире.
Пора менять мечты о нашей встрече,
Стирая: восемь, девять, ноль, четыре.
Одна жена у него земная, другая жена — вечная. Одна ожидает его у окна, другая — в россыпи млечной. Он любит земную всем телом горячим: вдыхает запах, целует. Душа же его котёнком незрячим тянется к вечной, тоскуя. Земная ревнует: то мечется львицей, то горлицей жалобно стонет, и хочет, как кошка, в соперницу впиться, предвидя её агонию. А вечной не страшно, ведь страсти земные — что битва быков в корриде. За вечной пойдёт он ногами босыми, лишь в ней неизбежность увидев. Пока он — здешний, земная утешит, разгладит тоску и развеет скуку. Когда же уйдёт он — пусть даже грешником — к вечной падёт на руки. С земной он блуждает по тропке мирской, а с вечной — един на вселенской дороге. земная его соберёт на покой, а вечная поведёт к Богу.
Когда слова легли дорогой дальней,
Коснулся душ гитарный перебор —
Негромкий, безнадежный и фатальный,
И пепел сигаретный на ковёр
Просыпался, как прах воспоминаний,
Ушедшей веры, рухнувших надежд
Коньяк в непрезентабельном стакане,
Похоже, окончательный рубеж
Он — линия раздела, зыбкость грани,
Черта, откуда только за черту
И скука предстоящих испытаний
Привычно ощущается во рту
Горчащим и густым табачным дымом,
Разбавленным дешевым коньяком
А жизнь непоправимо, глупо, мимо
Бессмысленно несётся напролом,
В какие-то неведомые дали
Слова давно напрасны и смешны
Еще один аккорд, глоток печали
Прощальный крик порвавшейся струны.
Улыбалась тебе, улыбалась,
Рот свело, стал звериный оскал.
Настроение поднять всё пыталась,
Не могу уже больше достал
Улыбалась тебе, улыбалась,
Сколько можно канючить и ныть.
И на что мне такое вот, сдалось?
Я ж, мужчину хотела любить
Улыбалась тебе, улыбалась,
А теперь от тоски, ну, хоть вой.
Как с ребенком все нянчусь и маюсь,
Скука смертная, рядом с тобой
Улыбалась теперь, только скалюсь,
Понимаю становишься лишним
Если хочешь, чтоб рядом осталась,-
Мужиком будь и радуйся жизни.
Наш священник
Уж сколько лет одну и ту же
Ведёт он линию свою:
Обедню нехотя отслужит,
Побьёт от скуки попадью;
Младенцев крестит, а случится -
В могилу старца отпоёт.
А сам при том ворчит и злится,
Что не усердствует народ, -
Что мало и детей родится,
И редко-редко кто помрёт.
И, наставляя наши души
На путь молитвы и поста,
Он каждодневно водку глушит
Во имя бога и Христа.
И, горько жалуясь на грыжу,
Выходит, пьяный, на крыльцо...
Я на закате часто вижу
Его священное лицо.
Безликая грусть моё сердце туманит,
Я птицей сорваться готов
В полёт над степенною Сеной в Руане,
Богиней горбатых мостов.
Кареты по ним непременно проедут,
Лишь люди раскроют зонты.
И вечер дождём превратит в домоседов
Гуляющих до темноты.
Где трубы заводы гудят пароходы,
Без отдыха и запятой,
Спокойная Сена, как прежде, уводит
Меня в безмятежный покой.
И кажется- вот протяну свои руки,
Воздушный зажав карандаш,
И Сена сбежит от сентябрьской скуки
Туда, где впадает в Ла Манш.
"Мир чудес"
1) Детям и в самом деле доставляет удовольствие причинять боль.
2) Образование — превосходная защита от жизненного опыта.
3) Людей всегда очаровывают хитроумные механизмы, которые создают иллюзию жизни.
4) Ни одно действие не пропадает втуне — всё, что мы делаем, приносит какой-то результат.
5) Представление, что всем якобы нужно только новое, — это заблуждение интеллектуалов.
6) Великодушие легко приходит к богатым и сильным.
7) Скука — благодатная почва для ненависти и всевозможных безобразий.
8) Все матери считают, что из их детей по вырастают клены, но сорняки на этой земле никогда не переводились.
9) Молодость может быть ужасающе жестока к любви, которая ей не по нутру.
10) Те, кто думает о постели лишь в свете сна или занятий сексом, просто не понимают, что постель — лучшее место для философских дискуссий, споров и, если нужно, для откровений.
11) Жизнь — это последовательность чьих-то решительных вмешательств.
Почему бы не любить вон того, хорошего?
Что ко мне приходит часто с нежностью и лаской.
Только для меня всегда он, как гость не прошенный,
Я с таким трудом пытаюсь скрыть тоски гримаску!
Он готов хоть на край света вслед за мной отправиться.
Утешать в страданиях от любви к другому.
Ну не нравится он мне, ну совсем не нравится!
Он давно уже привык к такому вот облому.
Ах, судьба — игрок лихой, что же ты наделала?
На кону моя любовь И крутится рулетка.
Снова выпало зеро Ставила на белое.
Вот зараза эта жизнь — выигрыши редки.
И велела полюбить ветреного, вредного.
Может тоже для него я, как скука смертная?
Что же делать мне теперь с головою бедною?
Ох, сведет меня с ума чувство безответное.
Чтобы разум сохранить, для себя решила я —
Настоящая Любовь — только лишь взаимная.
А разменивать себя чувствами фальшивыми,
В небе журавля ловить — то затея гиблая.
Я прощаю ему все погрешности и невзгоды,
С теплотой отдаюсь как-будто в последний раз.
Разрываю придуманные мною оковы,
За него уцепилась, будто, он мой последний шанс.
Я кричу по ночам, он все так же порою снится,
Отодрав без наркоза придуманный мной январь,
С ним на утро не так уж легко проститься,
— «Ну до встречи, пока», он мальчиш — бунтарь.
Я прощаю ему на теле чужие руки,
Хоть до жути противно, но в этом его черта,
А когда его нет, умираю от ревностной скуки,
И молю, чтоб его увидеть самого Христа.
И пусть ты решишь, что я просто свихнулась немножко,
И пусть ты отверткой решишь покрутить у виска.
Я буду скакать по столу, как весенняя кошка,
Я буду изящна, игрива и очень легка.
В мистическом танце я буду кружиться от скуки,
И громко орать, а потом, успокоясь чуть-чуть,
Я буду линять на твои импозантные брюки
И когти вонзать в элегантного свитера суть
Но в самый ответственный миг я, конечно же, струшу,
Рвану от тебя, за собой оставляя бардак.
Повисну на шторе, прижав от волнения уши,
И серою тенью беззвучно скользну на чердак.
В корпоративной жизни, а именно в регулярных встречах подмастерьев и шествиях, он чувствовал ровно настолько, чтобы не бросалось в глаза ни его отсутствие, ни его присутствие. Ни друзей, ни знакомых он не имел, но тщательно следил за тем, чтобы его не сочли наглецом, ни отшепенцем. Он предоставил другим подмастерьям находить его общество пресным и унылым. Он был мастером в искусстве распространять скуку и выдавать себя за неотесанного болвана, разумеется не перебарщивая настолько, чтобы над ним можно было злорадно насмехаться или превращать его в жертву грубых цеховых шуток. Ему удалось казаться совершенно неинтересным. Его оставили в покое. А он больше ничего не желал.
Гуляя по лабиринтам души, заглядывая в глаза минотавру разума, поджигая в руках время, эту ненадёжную нить Ариадны, я бережно собираю плоды своей жизни в плетённую корзину слов. Но я не луч света в тёмном царстве одиночества, я не мудрец и не философ, я не поэт смутных времен скуки и сытости. Всё уже давно сказано до меня. И пусть в слепом мире, населённом беспомощными испуганными зверятами, называющими себя людьми, даже банальные истины порой могут оказаться невероятным открытием, всё же нести свет во тьму незнания — не мой выбор. Мой выбор прост и непререкаем: я выбираю смотреть на воду. Я выбираю видеть небо. Я выбираю пинать по ветру тяжёлые осенние листья и целовать горячие жадные губы, я выбираю широко улыбаться жизни и раздвигать острием мысли тесноту мира, я выбираю свет звёзд и крепкий чай, я выбираю легкость на подъём и нежность молчания. Я выбираю самый глубокий, самый долгий вдох всех аспектов бытия, как высший дар тому, кто не больше, чем небрежный рисунок на песке за мгновение до прибоя.
— Дурацкое существо человек! Он так и норовит быть обманутым! Читаешь ты, например, рубрику знакомств. Просто от скуки. И вот рядом два объявления. Первое: «Сутулый молодой человек двадцати четырех лет, любитель пива и компьютерных игр, работающий на складе бытовой техники, без особых достоинств, желает познакомиться с девушкой для создания новой несчастной ячейки общества». И рядом второе: «Золушка, пожалуйста, не прячься больше! Я жду тебя! Твой принц.» И тут какая-нибудь романтичная фотография. Опять же — тело благоразумно не показано. Так, голова торчит из песка и пытается улыбаться, а в зубах — роза. По какому объявлению будет больше откликов?
— По второму.
— Точно, по второму. Хотя на самом деле парень вполне может быть один и тот же. Разные телефоны дал, и все дела. Или, что возможно, «принц» намного проблемнее «любителя пива». Пьет не пиво, а водку, со склада бытовой техники прогнали за кражу дверцы от холодильника. Просто девушки осознанно хотят быть обманутыми, и, хотя бы на начальном этапе, им это вполне удается. Любитель пива и компьютерных игр не дает им простора для воображения. А вот второй! Это же целый Печорин! И «Золушку» худо-бедно прочитал, и нежный, и дверцу от холодильника упер спонтанно и таинственно.
По возвращении в Париж им выпадали весёлые мгновения, подобные тем, что показывают в рекламе духов (сбежать вдвоём по ступенькам Монмартрской лестницы или, допустим, застыть, обнявшись, на мосту Искусств, под внезапными вспышками прожекторов с речных трамвайчиков, делающих разворот). Познали они и воскресные послеобеденные стычки, почти ссоры, и молчаливые мгновения, когда тело скорчивается под простыней, — эти разрушительные паузы безмолвия и скуки. Квартирка Аннабель была темновата, с четырёх дня уже приходилось включать свет. Иногда они грустили, но главное, оба были серьёзны. Они знали — и тот и другая, — что переживают свою последнюю истинно человеческую связь, и сознание это вносило в каждый им отпущенный миг нечто душераздирающее. Они испытывали друг к другу большое уважение и безмерную жалость. И всё же в иные дни по неожиданной, волшебной милости им были дарованы минуты, пронизанные свежим воздухом и щедрым, бодрящим солнцем; однако куда чаще они чувствовали, как серая пелена накрывает и их самих, и землю, по которой они ступают, и во всём им виделось предвестие конца.
— Искусство нельзя принимать слишком буквально. — Он вспомнил, что
сказал муж его сестры, Филип Куорлз, когда они однажды вечером разговаривали
о поэзии. — Особенно когда речь идет о любви.
— Даже если искусство правдиво? — спросил Уолтер.
— Оно может оказаться слишком правдивым. Без примесей. Как
дистиллированная вода. Когда истина есть только истина и ничего больше, она
противоестественна, она становится абстракцией, которой не соответствует
ничто реальное. В природе к существенному всегда примешивается сколько-то
несущественного. Искусство воздействует на нас именно благодаря тому, что
оно очищено от всех несущественных мелочей подлинной жизни. Ни одна оргия не
бывает такой захватывающей, как порнографический роман. У Пьера Луиса все
девушки молоды и безупречно сложены; ничто не мешает наслаждаться: ни икота
или дурной запах изо рта, ни усталость или скука, ни внезапное воспоминание
о неоплаченном счете или о ненаписанном деловом письме. Все ощущения, мысли
и чувства, которые мы получаем от произведения искусства, чисты — химически
чисты, — добавил он со смехом, — а не моральны.
Он столкнул с неба свою тусклую звезду, она закатилась, и след её смешался с ночною тьмой; она уже не вернётся на небо, потому что жизнь даётся только один раз и не повторяется. Если бы можно было вернуть прошлые дни и годы, он ложь в них заменил бы правдой, праздность — трудом, скуку — радостью, он вернул бы чистоту тем, у кого взял её, нашёл бы Бога и справедливость, но это так же невозможно, как закатившуюся звезду вернуть опять на небо. И оттого, что это невозможно, он приходил в отчаяние.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Скука» — 393 шт.
