Цитаты в теме «слабость», стр. 29
Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме. А в городе снег все такой же прозрачно - синий.Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей! Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?» Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза. и так надоело во всем и всегда быть первой. Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал: «Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?» Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил. Открыла глаза, ненавидя людей и утро.Ты злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил: «Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?» Дороги и тропы истоптаны черным котом. А в городе дождь и промерзлая эта слякоть. Шутила сквозь слезы, когда я напомнил о том «Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?»
Мы.
Выдержка коньяка да закалка стали, неумолимость слов, преломленье призмы Мы друг без друга чувствовать перестали. Это, мой милый хищник, опасный признак. Это начало пытки, начало ломки, это клыки на полку и когти спрятать. Это не ты отныне большой и ловкий. Новая эра, чуешь? Иной порядок. Ходишь и видишь всполохи да зарницы, хочешь бежать в укрытие, да не можешь. Ты продолжай, продолжай, продолжай мне сниться так, чтобы я тебя ощущала кожей. Это и слишком страшно, и слишком ценно — очеловечить слабостью сквозь касанье. Шкуры лежат у ног — тяжело, как цепи. Мы так хотели, хищник. Хотели сами. Выдержка коньяка да закалка стали, ночи темны, как сажа, нужны, как воздух. Мы друг без друга чувствовать перестали. Это чертовски больно. И очень просто.
Я - твоя вина. Твоя истина.
Я твои ошибки и смыслы.
Я - твоя стена, что от выстрелов
Прячет твое сердце и письма.
Я - твоя беда, наваждение.
Я - твои мосты разведенные
Я - твои моря вдохновения
И дороги твои опыленные
Я тебе — и хмель, и причастие,
И, возможно, даже бессмертие.
Я твое плечо и участие,
Слабости твоей междометие.
Я тебе и друг, и любовница,
Твой покой, твое сумасшествие.
Я тебе — и сон, и бессонница.
Я - твое второе пришествие.
Я тебе жена и наложница.
Я тебе и путь, и попутчица.
Я тебе — и плен, и заложница.
Я твоя судья и заступница.
Я - твоя столица и конница!
Я тебе и грех, и раскаяние
Я твоя навеки сообщница!
Я всегда держу обещания.
Любовь – это слабость. Но я мужчина и, случается, хочу женщину. Удовлетворив свою страсть, я уже думаю о другом. Я не могу побороть свое желание, но я его ненавижу: оно держит в оковах мой дух. Я мечтаю о времени, когда у меня не будет никаких желаний и я смогу целиком отдаться работе. Женщины ничего не умеют, только любить, любви они придают бог знает какое значение. Им хочется уверить нас, что любовь – главное в жизни. Но любовь – это малость. Я знаю вожделение. Оно естественно и здорово, а любовь – это болезнь. Женщины существуют для моего удовольствия, но я не терплю их дурацких претензий быть помощниками, друзьями, товарищами.
Я думаю, — и с каждым днём убеждаюсь все больше, — что в этом мире нет ничего стоящего — ни принципов, ни убеждений, если только они не испытаны очистительным пламенем или не родились в укрепляющей борьбе с опасностями. Мы заблуждаемся, падаем, нас уничтожают, — зато после этого мы становимся осторожнее. Мы жадно вкушаем яд из позолоченной чаши порока или из нищенской суммы скупости, мы ослабеваем, опускаемся; всё доброе в нас восстает против нас самих; душа горько сетует на слабость тела; бывают периоды настоящей внутренней войны, и, если душа сильна, она побеждает и становится в человеке главным.
Мне вдруг приходит мысль, насколько близки радость и грусть, как тесно они спаяны. Переход от одного чувства к другому, прямо противоположному, незаметен, как тонкая нить паутины, дрожащая под каплей дождя
я думаю о том, как быстро любовь сменилась ненавистью — хватило всего нескольких слов. О том, что в самые тяжелые моменты жизни, когда я оказывалась лицом к лицу со своими страхами, неизвестно откуда приходила отчаянная смелость, а слабость сменялась силой. Они все граничат друг с другом, эти противоположности, и изменяют нас и нашу жизнь в мгновение ока. Отчаяние отступает благодаря случайной улыбке незнакомца, уверенность превращается в страх в присутствии человека, вызывающего неловкость.
Ведь обычно видно лишь то, что лежит снаружи, все же, что таится внутри, предоставим Богу. В эту сферу не должно допускать подобного вам слабого смертного, не способного быть вашим судией; то, что внутри вас, вознесите к создателю, откройте перед ним тайны души, которой он наделил вас, спросите у него, как выдержать страдания, кои он уготовил вам, опуститесь перед ним на колени и молите его, чтобы тьму озарил свет, чтобы жалкую слабость сменила сила, чтобы терпение умеряло желание. И вот наступит час, может быть, еще не вам предназначенный, когда всколыхнутся доселе недвижные воды, и низойдет в некоем облике, возможно не в том, о котором вы грезили, к которому пылало любовью ваше кровоточащее сердце, вестник-исцелитель, и поведет калек и слепых, немых и одержимых бесами окунуться в эти животворные воды.
Совесть — удивительная штука. Она создает иллюзию, что мир не так плох, как о нем следовало бы думать. Совесть говорит человеку: «Ты плох! » И тебе сразу же кажется, что вся проблема в тебе. Ты начинаешь приглядываться, смотришь на себя с пристрастием, видишь скрытые от других свои слабости и изъяны. Разумеется, в такой ситуации ты кажешься себе плохим.
Но стоит переключить внимание, посмотреть вокруг, и ты понимаешь: окружающие тебя люди и их мир – вот, что по настоящему ужасно! Ты видишь пороки там, куда ты смотришь, – смотришь внутрь себя и находишь их в себе, смотришь вокруг и находишь в других. Совесть заставляет тебя смотреть внутрь. Совесть делает тебя порочным. А ненависть – благородным. Да, это звучит странно, но это так. Именно так!
Только в тридцать лет женщина умеет пользоваться таким выигрышным положением. Она умеет посмеяться, пошутить, приласкать, не уронив себя в глазах света. В эту пору она уже обладает необходимым тактом, умеет затронуть чувствительные струны мужского сердца и прислушаться к их звучанию. Молчание её так же опасно, как и её речь. Вам никогда не угадать, искренна ли женщина этого возраста, или полна притворства, насмешлива или чистосердечна. Она даёт вам право вступить в борьбу с нею, но достаточно слова её, взгляда или одного из тех жестов, сила которых ей хорошо известна, и сражение вдруг прекращается; она покидает вас и остаётся властительницей вашей тайны; она вольна предать вас на посмеяние, она вольна оказывать вам внимание, она защищена как слабостью своею, так и вашей силой.
Страсть читать вслух собственные сочинения представляется мне едва ли не самой отталкивающей человеческой слабостью, но беда в том, что это явление очень распространенное и противостоять ему просто рискованно. В свое время я часто становился ее жертвой. Но я всегда старался быть снисходительным слушателем. Если уж нести голову на плаху, так нести ее гордо. А поскольку мне нравится доставлять людям радость, то я не только терпеливо выслушиваю романы, стихи и письма, написанные моими друзьями, но, случается, и сам прошу их читать мне. В минуты скверного настроения, когда все мне видится в черном свете, у меня появляется мысль, что репутацию человека с тонким вкусом я заслужил отчасти благодаря этой своей черте.
Семь раз я презирал свою душу:
Первый раз, когда увидел, что она покорялась, чтобы достичь высот.
Второй раз, когда заметил, что она хромает в присутствии увечных.
Третий раз, когда ей дано было выбирать между трудным и легким, и она выбрала легкое.
Четвертый, когда она свершила зло и в оправдание себе сказала, что другие поступают также.
Пятый, когда она, стерпев по слабости своей, выдала терпение за силу.
Шестой, когда она с презрением отвернулась от уродливого лица, не ведая, что это одна из ее личин.
И седьмой раз, когда она пела хвалебную песнь и мнила это добродетелью.
Забавно, мы всегда говорим о тщеславии, как о чисто женской слабости, а между тем ею равно грешат обе половины рода человеческого. Мужчины, пожалуй, даже тщеславнее. Женщину иной раз возмутит чересчур дурацкий комплимент, но мужчине никакая лесть не покажется слишком грубой. Никакая. И никто из нас не свободен от этой слабости. Как бы вы ни остерегались, как бы ни уверяли себя, что лесть вам противна, бессознательно вы ищете женской похвалы — и получаете её. О да, женщины не скупятся на похвалы пока хитрый безошибочный инстинкт подсказывает им, что есть в ваших чреслах мужская сила
Знакомый оборачивается к тебе только своими лучшими сторонами, он внимателен, учтив, он скрывает свои дурные свойства за маской общепринятой благопристойности. Но сойдись с ним поближе, и он отбросит маску, не даст себе труда притворяться, и перед тобой предстанет существо такое низкое, натура такая заурядная, слабая, продажная, что ты ужаснешься, если еще не понял, — таков человек по природе своей и осуждать его так же глупо, как осуждать волка за волчий аппетит или кобру за смертельный укус. Суть человеческой натуры — эгоизм. В эгоизме и сила его и слабость.
Всё, что человек делает, — это дело. Это не бизнес, это работа. Работа ведь тоже бывает разная, но любая работа — это вкладывание труда во что-то ради получения результата. Человеческие отношения не рождаются и не поддерживаются сами по себе, из ничего, они результат определённого труда, душевного, интеллектуального, эмоционального. Даже физического Мы вкладываем физический труд в то, чтобы заботиться о человеке, покупать ему продукты, готовить еду, стирать, убирать, лечить, когда он болеет, если понимаем, что без этого не будут выстроены отношения. Разве это не работа? А прощать, мириться с недостатками и слабостями? Легко, что ли? Тоже работа, да ещё какая трудная. А беспокоиться, тратить нервы? А тратить время на то, чтобы часами выслушивать то, что тебе не очень интересно, и при этом не раздражаться? Тоже работа. Но без всей этой работы не будет отношений.
Гарри как-то сказал ей, что Малфой – всего лишь марионетка в руках своего отца и других слуг Волдеморта. Пешка. Подросток, который стыдится признать, что и у него бывают слабости.
Гарри, милый Гарри. Как же он заблуждался. Он всегда старается видеть в людях что-то, что поможет ему превзойти их. Он не может представить, что кого-нибудь он просто не сможет разгадать, потому что не может себе такого представить. Гарри – идеалист. А Малфой – вот он. Красивый аристократ с идеальными манерами. Бабник, рассматривающий всех девушек как своих потенциальных шлюх. Бездушный сын Пожирателя Смерти, сам готовящийся принять метку. Целеустремлённый, расчётливый интриган, знающий, в какое место больнее всего ударить. Почему-то Гермиона была уверена, что если отмести все посторонние факторы и устроить противостояние «Поттер-Малфой», у Гарри не будет ни единого шанса. Жаль только, он сам, как и Рон, рассматривали слизеринца как надоедливую неприятность, а никак не как опасного соперника.
Добропорядочность — слабость, веселье — яд, безмятежность — для посредственности, а доброта — для неудачников. Главной причиной для совершения самых мерзких и отвратительных преступлений — скажем прямо, я считаюсь экспертом в этой области — является само преступление. Конечно, обогащение приятно, но оно лишает преступление привкуса порока, низводя его на самый низкий уровень, единственно доступный тем, кто отмечен чрезмерной алчностью. Истинное беспричинное зло встречается так же редко, как и настоящее добро, а мы все знаем, какая это редкость
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Слабость» — 646 шт.