Цитаты в теме «тяжесть» ▷ Socratify.net

Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть.

Депрессия — как отсутствие ценностей. Внутренняя пустота, которую нечем заполнить. Это не страх, а отсутствие чего-то важного в твоей жизни. Нет радости, есть только тяжесть от подобного существования. Это бывает, когда у человека в жизни слишком мало любви, интереса, отношений. Это — чувство голода в отношении ценностей. Когда чувство голода разрастается до неутолимого, наступает депрессия.

Обиды - как камни. Не копи их в себе, иначе упадешь под их тяжестью!

Порой мне чудится, будто я слышу, как прогибается мой хребет под тяжестью всех тех жизней, которые я не проживаю.

Если в любви отношения - это кирпичи, чтобы построить здание, то секс - это лишь цемент, который их скрепляет, и чем выше и крепче дом вы хотите создать, тем больше его должно быть, иначе он просто рухнет под своей тяжестью, силой ветра или развалится от времени.

Несправедливость торжествует —
Душа невинная горюет…
Тем успокоится отважусь,
Что ждёт не эту душу тяжесть!

Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность той и другой нимало не зависят от нашей воли.

Господи, дай ей крылья...Господи, дай ей крылья,
Чтобы она — летела,
Чтобы она не знала
Вечной тяжести тела.
И опускаясь в руки,
Все обреченней сгорала.
Господи, дай ей муки
Чтобы она — страдала.
Господи, дай ей слово,
Чтобы она молчала,
Стоя рядом со мною.
Господи, дай ей печали.
И разделив с тобою
Вечность вина и хлеба,
Чтобы она — любила
Господи, дай ей небо!

Человек, приговорённый быть свободным, возлагает тяжесть мира на свои плечи.

Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.

Я не сильная, это такой маскарад, чтоб меня не жалели в слезливых порывах,
Я могу пережить тяжесть разных утрат без каких-то заметных психических срывов.
Я не сильная, просто просить не люблю, и вымаливать счастья на паперти чувства,
Я мольбы о любви не ношу к алтарю и борюсь в одиночку с отчаянной грустью.
Я не сильная, просто сейчас не до слез, я себе запретила бессмысленно плакать,
Ведь смешно ожидать облегченья всерьез, разводя на душе беспрерывную слякоть.
Я не сильная, просто привыкла сама добиваться, решать, разбираться в вершинах,
Я не верю, в какие-то полутона, не мечтаю о прошлом на старых руинах.
Не надеюсь, на помощь светил и людей, не твержу, что мне радостей выпало мало,
Не страдаю отсутствием сил и идей, я не сильная, просто быть слабой устала.

— Я хочу тебя раздеть, — сознался Елисеев. — Но боюсь напрягаться. У меня голова заболит. Разденься сама.
- Зачем я тебе? — спокойно спросила Лена-- Я старая и некрасивая. Есть молодые и красивые.
- Некрасивых женщин не бывает, — возразил Елисеев.
- А старые бывают.
- Желтый лист красивее зеленого. Я люблю осень. И в природе, и в людях , Лена представила себе желто-багряный-дубовый лист и подумала: он действительно красивее зеленого. Во всяком случае — не хуже. Он — тоже лист.
- А еще я люблю старые рубашки, — говорил Елисеев. — Я их ношу по пять и по десять лет. И особенно хороши они бывают на грани: еще держатся, но завтра уже треснут. Расползутся.
- А почему мы шепчем? — спросила Лена.
Она вдруг заметила, что они разговаривают шепотом.
- Это близость
Последние слова он произнес, лежа на ней. Как-то так получилось, что в процессе обсуждения он обнял и вытянулся на ней, и она услышала его тяжесть и тепло

Когда гнетет зенит и воздух как удушье
И сердце тяжесть их бессильно превозмочь,
А горизонт петлей сжимается все туже
И превращает день в безрадостную ночь,
Когда по западне, в которой непогода
К застенку затхлому свела земную ширь,
Надежда мечется во тьме гнилого свода
И в корчах падает, как бедный нетопырь,
Когда в конце концов упорное ненастье
Дождем зарешетит огромную тюрьму,
Заполоняют мозг, опутав ловчей снастью,
Немые пауки, подползшие к нему,
И лишь колокола, когда земля свинцова,
Терзают небеса в надежде на приют
И, словно беженцы без родины и крова,
Неутешимые, в пустыне вопиют.
И тянутся в душе беззвучной вереницей
Безвестные гроба неведомых бедняг,
А смертная тоска безжалостной десницей
В поникший череп мой вонзает черный стяг.

Ему никогда не нравились женщины,
которые, грубея под тяжестью забот,
превращались в мужчин,
но еще меньше мужчины,
по причине которых это происходило.
(роман «Кулинарная книга»)

В клубах сигаретного дыма,
Под серого неба тяжестью,
Ночь, что так смертью любима
Похоронет мечты в колыбели реальности.

Тьма окутала спящий город.
На бульварах нету людей.
Лишь до костей, пробирающий холод
И тихий скрип ночных фонарей.

Город спит, мёртвым сном, в могиле
Многоэтажных, бетонных домов,
Мы в плену инновации погибли.
Мы больше не видим снов.

Мы утратили вечные ценности,
Променяв целый мир на айфон.
Мы терзаемся в неизвесности,
Думая что живём.

ЗА ТОГО ПАРНЯ.
Я сегодня до зари встану,
По широкому пройду полю.
Что-то с памятью моей стало,
Всё, что было не со мной, помню.
Бьют дождинки по щекам впалым;
Для вселенной двадцать лет — мало.
Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: «Я вернусь, мама »
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы — и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.
Обещает быть весна долгой,
Ждёт отборного зерна пашня.
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня.
Я от тяжести такой горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если
Всё зовёт меня его голос,
Всё звучит во мне его песня.
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы — и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Ты чувствуешь, как огромная тяжесть уходит из твоей груди? Это радость. Потому что твой друг не умер. Это эмоция, Елена, это – человечность.

Ученый человек не может не быть твердым и решительным, ибо его ноша тяжела и путь его далек.
Ношей ему служит человечность — это ли не тяжесть?
Завершает путь, лишь умирая, — это ли не даль?

Как тяжесть собственного тела носишь, не замечая ее веса, и чувствуешь каждую постороннюю тяжесть, так точно не замечаешь и собственных пороков и недостатков, а видишь только чужие. Для этого каждый человек имеет в другом зеркало, в котором он может ясно разглядеть свои собственные пороки, недостатки и всякого рода дурные и противные стороны. Однако он большею частью поступает при этом, как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Как часто от себя мы правду прячем,
мол, так и так, — не знаю, что творю
И ты вот притворяешься незрячим,
чтобы в ответе быть поводырю.
Что ж, ладно, друг,
спасибо за доверье,
в пути не брошу,
в топь не заведу
Но всё тесней смыкаются деревья,
и вот уж скоро ночь, как на беду.
Я и сама лукавлю, — не отважусь
признаться, что измаялась в пути.
А если б на двоих нам
эту тяжесть, —
насколько легче было бы идти.