Цитаты в теме «след», стр. 32
Любить сегодня на пределе,
Отдаться полностью тебе!
И чувствовать весь день на теле
Твои следы — их не стереть
Незабываем секс в машине,
Шашлык на берегу реки.
Роскошно совпадать с мужчиной
Словами, жестами руки.
Ты совершенно нереальный,
При этом ты настолько мой,
И так волшебны наши спальни,
Что мне не хочется домой.
И пусть не будет продолжения,
Мы лишь любовники с тобой
Но наше таинство сближение
Уже подарено судьбой!
Как есть, пусть просто длиться это —
Всего достаточно вполне.
Пока еще тепло и лето,
Пока ты мой Пока — во мне.
Ласкай мне грудь — она заждалась
И рук твоих, и губ твоих!
Нам полтора часа осталось —
Почти, что вечность — для двоих.
Ведь мы с тобою так похожи,
Что даже странно иногда.
И пробегает дрожь по коже,
И для тебя моя звезда
Над памятью никто не властен —
Я все мгновенья сберегу,
Все дни, наполненные счастьем,
На нашем общем берегу!
Спрятаться от себя невозможно. Бежать куда-либо бессмысленно. Всё равно боль вернёт обратно. Вернёт туда, где начинаются следы безнадёжности. Время примиряет с собой. Встаёт перед тобой зеркалом, заживляя в отражении шрамы сердца. Смотришь на себя и, сквозь паутину отчаяния, понимаешь, что хочешь идти дальше. Жить, верить, снова ждать. Улыбаться кудрявым облакам, объедаться вишнёвым мороженым, чувствовать щекотку пузырьков в носу от выпитой газировки, целовать мерцающие под луной губы. Ни одна боль не способна отвернуть человека от жизни. К любой запертой двери найдутся ключи, которыми её можно отпереть Не раз убегала из Москвы. Её не преследовали, не изгоняли. Она сама уносилась в неизвестность, смывая слезами обратный путь. Возвращалась. Спустя время. Дороги назад уже были заново отстроены поутихшими эмоциями.
Наверно, это попросту усталость,-
Ничто ведь не проходит без следа.
Как ни верти,а крепко мне досталось
За эти неуютные года.
И эта постоянная бездомность,
И эти пересуды за спиной,
И страшной безнадежности бездонность,
Встававшая везде передо мной,
И эти горы голые, и море пустынное,
Без паруса вдали,
И это равнодушие немое
Травы и неба, - леса и земли
А может быть, я только что родилась,
Как бабочка, что куколкой была?
Еще не высохли, не распрямились
Два беспощадно скомканных крыла?
А может, даже к лучшему, не знаю,
Те годы пустоты и маеты?
Вдруг полечу еще и засверкаю,
И на меня порадуешься ты?
Похолодание но это еще не снег.
Так, не зима просто белый пушистый повод
Вдруг встрепенуться: «Ну сколько же жить во сне? »
Воздух морозный, будто бы Vogue с ментолом,
Жадно вдохнуть. Впрочем, да: сигарета — вред
В этом стихе можно Vogue приравнять к Диролу.
Я оставляю на листьях за следом след:
Первым морозом ржавый ноябрь скован.
Только еще не зима На ресницах пух,
Как с тополей в июне Да жалко, что тает
Я его имя, забывшись, почти что вслух,
Слева направо Справа налево Знаю:
Всё это глупо. Потом представляю вдруг:
Вот он идет в первый хрупкий свой снег с работы.
Люди другие и город другой вокруг.
Время другое. Общего? — у него там
Тоже снежинки, когда он спешит домой
Через аптеку: за чем-нибудь вкусным к чаю.
Черт! Я ведь знаю: Не мой он. Не мой. Не мой.
И оттого сильней во сто крат скучаю.
Дым иллюзий [Сквозь колонны аркады сочится закатный свет.
Дама курит мундштук. Дама помнит, как всё случилось]
Губы бились с губами, несли, обезумев, бред
И сливались в сладчайшей покорности, обессилев.
Нежность била ключом через край, нежность жгла мосты,
Что лежали меж ними злым роком, запретным плодом.
Заплетались тела, перейдя в темноте на «ты»,
Позволяя друг другу и вкус ощущать, и трогать,
Сняв запретов завесу, послав на все три табу.
Пот стекал по спине. Подавались вперед ключицы.
Тело билось под телом, зажав лепестками губ
[Дама смотрит в закат. В красном свете блестят ресницы]
Ногти вдоль позвонков оставляли свои следы.
Извергался вулкан После — восково всё застыло
[Дама часто моргает: какой же, черт, едкий дым.
Тушь стирает со щек. Это все-таки было. Было]
Ты сейчас едешь в поезде,
Ты сейчас куришь в тамбуре,
А за окнами бесятся деревья, дома и кусты.
И везешь с собой новости,
Только малость скандальные
Хорошо, когда новости обычны, банальны, просты
Если солнце забывчиво,
То холодные бусины
Будут биться безрадостно и даже немного скулить.
Ты посмотришь улыбчиво:
Все попутчики грустные.
Лишь картины промокшие и серое небо вдали.
Может вспомнишь нечаянно
Бледных губ моих линии.
Бледных губ моих линии, таких ты нигде не найдешь.
Улыбнутся печальные
Сине-белые лилии.
Ты кому-нибудь близкому их целую тучу сорвешь.
Может, это и к лучшему,
Что по нежному — лезвием.
Ведь сгоревшее пламенно повторится во сне.
День укроется тучами,
След от тени исчезнувшей
Пусть останется в памяти, как не выпавший снег.
Сола Монова, 1997
ХолодаДни становятся, очень заметно, короче,
С неба чаще дождями спадает вода.
И, взглянув в небеса, средь безмолвия ночи,
Я опять понимаю: пришли холода.
Все закутались поуши в чудо-одежды,
И от запаха лета не стало следа
Я не знаю, как может здесь выжить надежда?
В шумный город обратно пришли холода.
Я сижу у огня, нервно руки сжимая,
Я такой, как сейчас, не была никогда;
Дрожь по телу — мне просто тебя не хватает
По законам природы пришли холода.
Я звоню — ты молчишь. Как ответ я узнаю?
Мне б сейчас провалиться, но только — куда!
Мне б заплакать Ах, как я теперь понимаю:
В твоё сердце с разлукой пришли холода.
Ты говорил, я блюдо для гурмана,
При этом налегая на фаст фуд,
Есть много разновидностей обмана,
Врут губы, руки, лишь глаза не врут.
Ты говорил, я лучшая на свете,
Стыдливо отводя куда-то взгляд,
Пойми, мой друг, нельзя быть на диете,
И майонезом заправлять салат!
Ты целовал мои глаза и плечи,
И притворялся, что пьянеешь мной,
Ел вермишель, но рассуждал при встрече,
Как вкусно дыня вместе с ветчиной!
Ты говорил, я блюдо для гурмана,
Перебиваясь пиццей на обед,
И жалкое подобие романа,
Оставило в душе соленый след,
Я пострадала в этой перестрелке,
Но благодарна за такой урок,
Уж лучше «поскучаю на тарелке»,
Чем будет «есть» меня такой, как ты, едок!
Идёт бычок, качается,
Вздыхает на ходу:
«Ох, доска кончается,
Сейчас я упаду».
За ним пастух Данилушка,
Он пьян, да не весёл:
«Ох, тоска-кручинушка!
Щас упаду — и всё".
За ним жена Марфушечка
С бидончиком идёт:
«Ох, ох, сердечком чувствую:
Я упаду вот-вот».
За нею детки Анечка
И Санечка бегут.
Не ведают пока ещё,
Но тоже упадут.
За ними люди прочие:
Крестьянки и рабочие,
И чёрные, и белые,
И робкие, и смелые,
И добрые, и злющие,
И трезвые, и пьющие,
Весёлые и хмурые,
И глупые, и мудрые
Большой толпой идут,
И тоже упадут.
Все как один и я, и ты.
От нас останутся следы
И ничего: следы одни.
Другие уж пойдут по ним,
С прошедшим ощущая связь,
Но к новым истинам стремясь,
Ошибки наши все учтут.
И тоже упадут.
Жаль, что кожу не снимешь, как старое платье,
Не прикроешь лохмотья нарядной обновой,
И не вышьешь случайные дырочки гладью,
Не зашьешь, не заштопаешь ниткой суровой
Жаль не вытащишь сердце погреться на солнце,
Не заклеишь все трещины клеем для верности,
И, как птицу, не выпустишь душу в оконце,
Защищая от тяжести и злободневности
Так и ходишь, храня все рубцы и ожоги
Молчаливых утрат и телесных терзаний,
Отголоски сомнений и чувство тревоги,
Отпечатки следов и случайных касаний.
Я верю, обещаю верить,
Хоть сам того не испытал,
Что мог монах не лицемерить
И жить, как клятвой обещал;
Что поцелуи и улыбки
Людей коварны не всегда,
Что ближних малые ошибки
Они прощают иногда,
Что время лечит от страданья,
Что мир для счастья сотворён,
Что добродетель не название
И жизнь поболее,чем сон!..
Но вере теплой опыт хладный
Противоречит каждый миг,
И ум,как прежде безотрадный,
Желанной цели не достиг;
И сердце,полно сожалений,
Хранит в себе глубокий след
Умерших,но святых видений-
И тени чувств,каких уж нет;
Его ничто не испугает,
И то,что было б яд другим,
Его живит,его питает
Огнём язвительным своим.
Всему на свете цена - дерьмо. Всем этим вашим пахарям, всем этим токарям, всем вашим блюмингам, крекингам, ветвистым пшеницам, лазерам и мазерам.
Все это - дерьмо, удобрения. Все это проходит. Либо просто проходит без следа и навсегда, либо проходит потому, что превращается. Все это кажется важным только потому, что большинство считает это важным. А большинство считает это важным потому, что стремится набить брюхо и усладить свою плоть ценой наименьших усилий. Но если подумать, кому какое дело до большинства? Я лично против него ничего не имею, я сам в известном смысле большинство. Но меня большинство не интересует. История большинства имеет начало и конец. Вначале большинство жрет то, что ему дают. А в конце оно всю свою жизнь анимается проблемой выбора, что бы такое выбрать пожрать этакое, еще не жратое!
Он сказал мне, что это жизнь
И, как хочешь, ее латай
За меня больше не держись.
Я отчетливо помню: май.
Пели птицы, цвела сирень
И по-летнему так тепло
От меня ускользала тень,
Уходящее вдаль пятно.
Я кричала в след: оглянись!
Не услышал, не посмотрел,
И молила глухую высь
Прекратить этот бес предел.
Я отчетливо помню день,
Ранней осенью — в сентябре,
На пороге стоял, как тень.
Я смотрела и он смотрел.
Тень просила меня: вернись!
Сразу вспомнился теплый май.—
Я свою залатала жизнь.
Ты, как хочешь, свою латай
Что имеем не храним, потерявши плачем...
Когда наступает утро на тонкий лед,
Его покрывая причудливой сетью трещин,
Меняются звуки и оживают вещи,
И кожа теплей становится под бельем,
Под шелка кружевом, в маленьком тайнике,
Который ладонь накрыла, как мягкий купол
Она собирает сказки, стихи и кукол.
А я собираюсь солнцем в ее руке.
Когда наступает утро, среди снегов,
В пуховых сугробах, в постельной метели белой
Я теплым лучом опять проникаю в тело,
Которое пахнет розовым молоком.
Она говорит о песнях и облаках,
И пристально смотрит, и замирает рядом
А я выгибаю спину под этим взглядом,
Чтоб быть ее кошкой и влагу ее лакать.
Когда наступает утро, она встает,
Скользя босиком, небрежно укрывшись пледом,
Проходит на кухню, и я отправляюсь следом,
Чтоб видеть, как день рождается из нее.
Посуда звенит, и звон отдается в нас,
И я наблюдаю за каждым движеньем легким.
И солнце проступает на фотопленке.
И кофе горячий, и за окном — весна.
Вечерами включают лампы дневного света, продлевая агонию, не отпуская в мир.
И бесстрастные тени ходят за нами следом, заставляя друга друга чувствовать не-людьми,
Не едиными телом и духом, не частью силы, совершающей благо и знающей, что права.
Каждый вечер теперь пропускается через сито равнодушия к обстоятельствам и словам. Кто решает за нас, задумайся? Холод стекол наполняет неделю, она продолжает год. И они наблюдают, как пустота растет там, между нами разливается молоком. И ложится зима, и становится нам забвением, отречением становится, временем всех раз лук.
Ты позволил им стать сильнее и откровенней, чем положено тени, пляшущей по стеклу.
Вечерами включают лампы дневного света. Вечерами всегда особенно тяжело. Я люблю тебя так отчаянно, что об этом не умею сказать. Давай разобьем стекло.
Мой ангел-хранительМне сегодня приснился удивительный сон,
Что ко мне прикоснулся ангел белым крылом.
Рядом сел, помолчал, а потом говорит:
-О тебе знаю все: и что сердце болит,
О страданиях, встречах, слезах по ночам.
Знай, в обиду тебя никому я не дам.
Только важно мне знать-ну зачем он тебе,
Ведь он все это время думал лишь о себе
Он тебя пожалел? Ах, прощенье просил
Ты простила ему, что тебе изменил
Как могу я тебя уберечь от беды,
Если ты все твердишь:"Не уйти от судьбы».
Знаю я-ты решила: пусть недолго, но твой
Неужель не устала ты бороться с собой?
Знай, тебя охранять до конца буду я
Я — твой ангел-хранитель. Я-защита твоя
Сон растаял, оставив на душе яркий след-
То ли перышко белое, то ли свой силуэт
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «След» — 827 шт.
