Цитаты в теме «слеза», стр. 68
Должен быть специальный закон, ограничивающий продолжительность траура. Свод правил, которые говорили бы, что просыпаться в слезах можно, но не дольше месяца. Что через сорок два дня твое сердце не должно замирать, оттого что тебе показалось, будто ты услышала ее голос. Что ничего не случится, если навести порядок на ее письменном столе, снять ее рисунки с холодильника, спрятать школьную фотографию и доставать, только если действительно захочется посмотреть на нее. И это нормально, когда время без нее измеряется так же, как если бы она была жива и мы считали бы ее дни рождения.
Я собачонка, я зеваю, по щекам катятся слезы, я чувствую, как они текут. Я дерево, ветер шелестит в моих ветвях, легонько их колеблет. Я муха, я ползу по стеклу, соскальзываю, снова ползу вверх. Иногда я ощущаю, как ласку, движение времени, иногда — чаще всего — я чувствую, как время стоит на месте. Дрожащие минуты осыпаются, погребая меня, бесконечно долго агонизируют, они увяли, но еще живы, их выметают, на смену им приходят другие, более свежие, но такие же бесплодные; эта тоска зовется счастьем О своем одиночестве я никогда не думаю — во-первых, я не знаю, как это называется, во-вторых, я его не замечаю, я всегда на людях. Но это ткань моей жизни, основа моих мыслей, уток моих радостей.
Я никогда не творил зла. Дни мои будут легки, раскаянье меня не коснётся. Я никогда не узнаю страданий души, почти не живой для добра, души, в которой поднимается свет, суровый, как похоронные свечи. Участь сынков из хорошей семьи — преждевременный гроб, сверкающий блёстками и слезами. Несомненно, развратничать-глупо, предаваться пороку-глупо; гниль надо отбросить подальше. Но часам на башне никогда не удастся отбивать только время чистых страданий. Словно ребёнок буду ли я вознесён на небо, чтобы играть там в раю, где забыты невзгоды?
О мой Патрокл! о друг, для меня, злополучной, бесценный!
Горе, живого тебя я оставила, сень покидая;
В сень возвратясь, обретаю мертвого, пастырь народа!
Так постигают меня беспрерывные бедство за бедством!
Мужа, с которым меня сочетали родитель и матерь,
Видела я перед градом пронзенного медью жестокой;
Видела братьев троих (родила нас единая матерь),
Всех одинако мне милых, погибельным днем поглощенных.
Ты же меня и в слезах, когда Ахиллес градоборец
Мужа сразил моего и обитель Минеса разрушил,
Ты утешал, говорил, что меня Ахиллесу герою
Сделаешь милой супругой, что скоро во фтийскую землю
Сам отвезешь и наш брак с мирмидонцами праздновать будешь.
Пал ты, тебя мне оплакивать вечно, юноша милый!
Немного погодя приносят огонь. От кресел и лампового колпака ложатся на стены и пол знакомые, давно надоевшие тени, и когда я гляжу на них, мне кажется, что уже ночь и что уже начинается моя проклятая бессонница. Я ложусь в постель, потом встаю и хожу по комнате, потом опять ложусь Обыкновенно после обеда, перед вечером, моё нервное возбуждение достигает своего высшего градуса. Я начинаю без причины плакать и прячу голову под подушку. В это время я боюсь, чтобы кто-нибудь не вошёл, боюсь внезапно умереть, стыжусь своих слёз, и в общем получается в душе нечто нестерпимое. Я чувствую, что долее я не могу видеть ни своей лампы, ни книг, ни теней на полу, не могу слышать голосов, которые раздаются в гостиной. Какая-то невидимая и непонятная сила грубо толкает меня вон из моей квартиры. Я вскакиваю, торопливо одеваюсь и осторожно, чтоб не заметили домашние, выхожу на улицу. Куда идти?
Знаете ли вы, что это такое — летний дождь?
Это когда летнее небо взрывается чистейшей красотой и благоговейный страх охватывает душу — ей страшно чувствовать себя столь малой посреди божественной стихии, столь хрупкой, пораженной величием происходящего, ошеломленной, зачарованной и восхищенной этой вселенской мощью.
Это когда идешь-идешь по коридору и попадаешь в комнату, залитую светом. Как бы в другое измерение, с другими, вдруг постигнутыми по наитию законами. И больше нет телесной оболочки, взмывает в поднебесье душ, проникается силой воды, и в этом новом рождении грядут счастливые дни.
Наконец, летний дождь подобен очистительным слезам, обильным, крупным, бурным, уносящим с собой смуту; он выметает пыль и затхлость, освежает нас живительным дыханием.
А иной раз летний дождь проникает в нас так глубоко, что бьется в груди, точно новое сердце, в унисон с нашим прежним.
Он перекатился на постели, подмяв меня под себя, не давая вырваться. Ха! Будто я пыталась
— Я не могу нарушить клятву! Не могу!
Кого он хотел в этом убедить? Меня? Себя? Нас?
— Я и не прошу
Потому, что сейчас мы вместе, и мне наплевать, что будет дальше. Потому, что сейчас я знаю о тебе всё, все твои желания и мечты
И не важно, что сегодняшний закат встретит лишь один из нас, рассвет мы встретим вместе. Здесь. Вдвоём. Глядя друг другу в глаза. Задыхаясь, но не прерывая поцелуя, не обращая внимания на треск рвущейся одежды и слёзы, струящиеся по щекам
«Никогда больше, никогда больше»: было время, когда ей достаточно было один или два раза произнести вполголоса эти два слова, чтобы разрыдаться. «Никогда больше, никогда больше». Она тихонько повторила эти слова. Но слезы не выступали на глазах. Скорбь не убивает, любовь не убивает; но время убивает все, убивает желание, убивает грусть, убивает под конец и душу, что испытывала их; иссушает и расслабляет тело, пока оно еще живо, разъедает его, как щелок, а под конец убивает и его. «Никогда больше, никогда больше». Вместо того чтобы плакать, она рассмеялась, рассмеялась вслух.
— Вы сказали, что возродились «для слёз, для жизни, для любви». Нет, только для слёз! Для чужих На которые вам наплевать. Для слёз Нины Игнатьевны, Гриши — я рывками вытаскивала из карманов бумажки, вероятно нужные мне, и ожесточённо рвала их. — Вы гораздо старше меня Но я всё равно скажу, что вы поступили отвратительно, подло. Испортили людям праздник. И каким людям! Они освобождали этот город, эту землю, по которой вы сейчас ходите. На которой спасаете своё здоровье! «Жизнь на одного»? А они сражались и погибали ради всех. Слышите! Ради всех!..
Губы дрожали, выдавая мое истинное состояние, и мне приходилось постоянно прикусывать их, чтобы унять дрожь. Запуская руки в волосы каждые десять секунд, я убирала с лица выпавшие пряди — этот жест скорее был успокаивающим, нежели необходимым. Он единственный, кому наплевать на странности, что со мной происходят. Я нужна ему любая Бред все еще смотрел мне в глаза, и я не могла оторваться. Я будто застыла на краю пропасти, не решаясь падать вниз и не желая отступать назад. Я в замешательстве. Он практически признался мне в любви, а чем я могу ответить? Я боюсь отношений и боли, которую они оставляют. Я не знаю его. Он совсем не тот, кем я его представляла. Другой, настоящий Еще секунда и я решу
Я выбираю пропасть
Не придумав ничего лучше, я прижимаюсь к его губам — по щеке скатывается предательская слеза – я окунаюсь в пропасть, и это мой выбор.
Наплевать на все
Я не чувствовала ничего. Только ужас и нескончаемое чувство вины. Наконец, меня прорвало. Я больше не могла держать в себе все нахлынувшие чувства: страх, боль, отчаяние, ненависть, злость, печаль, вина, безысходность – все слилось единым потоком. Но, несмотря на это, у каждого чувства был свой вкус. Я различала их. Боль – горькая, жгущая мои легкие и горло. Страх – холодный и обволакивающий, как азот. Отчаяние – соленое и теплое, как мои слезы. Ненависть – сухая и горячая. Злость – горькая и перченая, как индийские специи. Печаль – кислая, как лимонный сок. Вина – тяжелая топкая и глубокая, как оскома, вяжущая во рту. Безысходность – прозрачная и прохладная, как дым от сигарет или туман, окутывающий тебя, от нее не укрыться, она обволакивает все тело. И тогда скулы начинает сводить от ужаса. Я опустела. Все вырвалось наружу вместе с неистовым воплем
Не станет он сегодня гнаться по ложным следам. Нельзя найти того, кто не хочет, чтобы его нашли. Но что, если она хочет? — выкрикнуло его сердце. Что, если она потерялась и ищет тебя так же, как ты ищешь ее, если только вчера вас отделял друг от друга какой-нибудь квартал, если сейчас она сидит где-нибудь поблизости, на скамье в парке, на высоком крыльце, как-то неспособная найти дорогу обратно, если как раз думает: он не поверит этой сумасшедшей истории (в чем бы она ни заключалась), найти бы его только, найти бы; и слезы одиночества на ее смуглых щеках Но это все устарело. Это была Идея Сумасшедшей Истории прежде она была сияющей надеждой, но со временем стянулась в жгучую точку — не надежды, а упрека, и даже не стимула (нет! довольно!), а потому ее можно было потушить.
Как же тут верить богам?.. Она неверна, изменила,
Но остается собой, с прежним, все тем же лицом
Волосы были длинны у нее, не нарушившей клятвы, -
У оскорбившей богов волосы так же длинны
Ранее кожи ее белоснежной был розов оттенок, -
Так же на белом лице ныне румянец сквозит
Маленькой ножка была — и теперь безупречна по форме;
Статен был облик и строг — статен он, строг и теперь.
Раньше сверкали глаза — и ныне сияют как звезды, -
Часто изменница мне их обаяньем лгала
Значит, не сдерживать клятв позволяют бессмертные сами
Женщинам, и красота, значит, сама — божество?
Помню, глазами клялась и своими она, и моими, -
Горькой слезою теперь плачут мои лишь глаза
Ральф стоял и смотрел на него, как немой. На миг привиделось — снова берег окутан теми странными чарами первого дня. Но остров сгорел, как труха, Саймон умер, а Джек Из глаз у Ральфа брызнули слёзы, его трясло от рыданий. Он не стам им противиться; впервые с тех пор, как оказался на этом острове, он дал себе волю, спазмы горя, отчаянные, неудержимые, казалось, сейчас вывернут его на изнанку. Голос поднялся под чёрным дымом, застлавшим гибнущий остров. Заразившиеся от него, другие дети тоже зашлись от плача. И, стоя среди них, грязный, косматый, с неутёртым носом, Ральф рыдал над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша.
Кстати, прости, что назвал тебя девчонкой, когда ты плакал. Мужчине плакать вовсе не зазорно, это тендерные ошибки воспитания, замшелые цивилизационные предрассудки. Кто осудит настоящего мужчину за скупую слезу на могиле друга или родителей? А парню с детства твердят: «Мальчики не плачут — не будь девчонкой » И он держит в себе обиды, боль и горе всю жизнь. Отсюда у мужчин высокая смертность, инфаркты, инсульты, алкоголизм с циррозом печени. А женщины плачут и дольше живут. Это же половой апартеид, заговор слез! Все против мужиков.
Я нуждаюсь в плаче для того, чтобы сохранить свою человечность. Я плачу не только о себе, но и о своих пациентах, и обо всём человечестве. Когда я вижу борьбу и боль, властвующие над моими пациентами, мне на глаза часто наворачиваются слезы. Впоследствии, когда эти люди облегчают свою боль с помощью плача и отказываются от борьбы, я вижу, как их глаза и лица наполняются светом, и ощущаю своё сердце возрадовавшимся. Но я в состоянии по-настоящему прочувствовать эту радость лишь в том случае, если и сам в той же мере, как и они, готов отказаться от борьбы, и в этом причина необходимости плача.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Слеза» — 1 700 шт.