Цитаты

Цитаты в теме «старики», стр. 6

Однажды, в жаркий полдень у реки,
Любуясь облаками в поднебесье,
Сидел старик, уставший от дорог,
И наслаждался звуком птичьей песни.

Он любовался зеленью травы,
Вкушая, запах клевера и мяты.
И в стареньких потрепанных лаптях
Он был счастливым самым и богатым.

Играло солнце, весело смеясь,
И старец говорил ему шутливо:
«Своим теплом и ласкою лучей
Ты человека делаешь счастливым»

И вдруг услышал старец: «Ты ослеп!
Какой же прок от солнца и рассвета?
Еще скажи, что песня соловья
Тебе одно, что звонкая монета»

«За деньги я куплю весь этот мир», —
Так говорил присевший кто-то рядом.
А коль меня сумеешь убедить,
Свой кошелек отдам тебе в награду.

Старик взглянул с укором и тоской:
«Ты молодой еще, не ведал света.
И кошелек не нужен мне совсем,
Но, твой вопрос не будет без ответа.

«За деньги можно многое купить», —
Старик ему ответствовал устало.
Ты с выводами лучше не спеши,
А выслушай — ка старость для начала,

Коль книгу приобрел — не значит ум,
Нет аппетита — и еда не в сладость.
Купил ты развлеченье, но оно
Не принесет тебе былую радость.

Ты связи приобрел, но не друзей,
Икону, но, поверь, совсем не веру.
Любовь ты будешь мерить не душой,
А только лишь монеты звонкой мерой.

Ты приобрел кровать, но нету сна,
Лекарство есть, но нет уже здоровья.
В последний путь манят не небеса,
А кладбище богатого сословья.

Старик траву погладил и сказал:
«Не все на этом свете продается.
Для многого на свете нет цены,
И это лишь с годами познается.

Старик ушел, а юноша с небес
Глаз не сводил, траву рукой лаская.
Не все на этом свете по цене,
Пусть даже и цена та дорогая.
Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших.

Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее.

Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.