Цитаты в теме «стихия», стр. 2
— Что получается? Живём, потом умираем. Все! И я в том числе. Обидно, конечно. Но зачем, думаю, в мире от древних времен так устроено, что мы сами смерть ближнего и свою ускоряем? Войны, эпидемии, неустройство систем. Значит в мире зло. Объективное зло в силах и стихиях природы, и субъективное от несовершенства наших мозгов. Значит общая задача людей это зло устранять. Общая задача для предков, тебя и твоих потомков. Во время войны ясно — бери секиру или автомат. А в мирное время? Прихожу к выводу, что в мирное время работа есть устранения всеобщего зла. В этом есть высший смысл, не измеряемый деньгами и должностью.
Кого напоминает нам эта неутомимая стихия
из этих собранных воедино притяжений:
ветер, облака, звёзды, море, птицы, дождь, солнце?
Не напоминает ли Тебя самого себя в этом потоке природы,
когда Ты плачешь от боли, или от радости, радуясь красоте дня,
или когда терзаешься, мучаешься,
как встревоженное море, и сбрасываешь этот груз на берег,
где Тебя ждут и верят в Тебя,
и зажигаешься, как солнце или звезда, когда вдруг
приходит чудесное озарение Твоей Сути?
И грустная мелодия дождя всегда растворяется, и постепенно,
наступает солнечное утро и уже мелодия наполняется свежестью
нового дня, где так слышен искристый свет мажорных ноток,
и душа освобождается от вчерашнего дня, тонко исполняя легато,
разливая эту мелодию в ясную волну мироощущения.
Разве это не похоже и на наше состояние Души,
когда все Мы принадлежим друг другу, как одно целое Вселенной?
Нужно только услышать эти голоса, как слышат нас птицы,
которые нам поют по утрам, предвещая чудесную и светлую погоду в наших Мыслях.
И Ты ощущаешь, что всё будет хорошо, закончится дождь
и солнце обнимет лучами грустные кончики губ...
и тепло поцелует.
Только нужно принять эти волны с благодарностью.
Ведь МИР, несмотря ни на что, прекрасен!
О, как тебе хвалу я воспою,
Когда с тобой одно мы существо?
Нельзя же славить красоту свою,
Нельзя хвалить себя же самого.
Затем-то мы и существуем врозь,
Чтоб оценил я прелесть красоты
И чтоб тебе услышать довелось
Хвалу, которой стоишь только ты.
Разлука тяжела нам, как недуг,
Но временами одинокий путь
Счастливейшим мечтам дает досуг
И позволяет время обмануть.
Разлука сердце делит пополам,
Чтоб славить друга легче было нам.
Другие две основы мироздания
Огонь и воздух — более легки.
Дыханье мысли и огонь желанья
Я шлю к тебе, пространству вопреки.
Когда они — две вольные стихии
К тебе любви посольством улетят,
Со мною остаются остальные
И тяжестью мне душу тяготят.
Тоскую я, лишенный равновесия,
Пока стихии духа и огня
Ко мне обратно не примчатся с вестью,
Жива она и помнит про меня.
Как счастлив я! Но вновь через мгновенье
Летят к тебе и мысли и стремления.
Все, что мне остается — это писать стихи,
Используя вместо чернильницы клавиатуру.
Нанизывать слово краской на мастихин,
Душой отправляясь в далекие авиа туры
Все, что мне остается — Nirvana и теплый чай.
В углу монитора слегка поцарапанный стикер,
На экране голодный ребенок с плакатом: «why?»,
И старый, потертый, любимый, уютный свитер
Все, что мне остается — это понять,
Принять все как есть и твердо встать у штурвала.
В небо взглянуть и Богу крикнуть: «дай пять!»,
Чтоб жизнь испугалась и больше не штурмовала
За рокотом клавиш спрятаться от стихий,
Себя изливая в глупых, нелепых строчках.
Все, что мне остается — это писать стихи,
На виртуальных, волшебных, белых листочках.
Мы называем свой век утилитарным, а между тем мы не умеем пользоваться ни единой вещью на свете. Мы позабыли, что Воде дано омывать, Огню — очищать, а Земле — быть матерью. Поэтому Искусство наше пренадлежит Луне и играет с тенями, тогда как греческое Искусство, принадлежащее Солнцу, имело дело с реальными предметами. Я уверен, что силы стихий несут очишение, и мне хочется вернуться к ним и жить среди них. Конечно, такому современному человеку, как я, всегда радостно хотя бы просто глядеть на мир. Я трепещу от радости, когда думаю, что в самый день моего выхода из тюоьмы в садах будут цвести и ракитник, и серень и я увижу, как ветер ворвется в струящееся золото ракитника — и весь мир вокруг меня станет арабской сказкой.
Ему достаточно любить — а ей не ищется другого:
Эгоцентрична, но мила, как все носители харизм.
И рядом с ней смеётся день, и прорастают васильково
В её душе иные сны, а он их воплощает в жизнь.
И он не знает, почему, но любит так проникновенно:
Рисует вязь горящих слов на скрытой стороне бедра,
Целует шёлковый живот и дышит нежностью коленей,
И ловит пульс её страстей в темнеющей яремной вене,
И чувствует, как вновь и вновь в нём ярко умирает раб.
Он понимает, что к чему — недаром сильный аналитик,
Но нелюбовь, что в ней живёт, его нисколько не гнетёт:
Жизнь — презабавная игра, и кто связующие нити
Удержит в сжатом кулаке, не угадаешь наперёд.
А здесь — живот её - алтарь, и млечно лоно — значит, будет
Ещё одна из тьмы ночей, в которых он и раб, и жрец.
И он ведёт её сквозь мрак — стихию, что так рвётся в люди,
Наверно, видит чёткий курс для слов, записанных в столбец.
Но жила в нем такая нежность
Я любила его безумно, я писала о нем стихи, он врывался как ветер шумный наваждением, огнем стихий. Я любила его молчанье и прощала ему грехи, я мечтала о нем ночами и не думала о других. Я таких не встречала раньше, он был лучшим среди мужчин и казался мне настоящим, не имевшим для лжи причин. Был женат, далеко не молод, не похожий на идеал, гордый, резкий, ценил свободу, чуть не то и в глазах — металл. Но жила в нем такая нежность — невозможно не утонуть, это, видимо, неизбежно — находиться в его плену.
Я ушла от него, так нужно, спрятав чувства свои от всех, а в унылых осенних лужах таял нехотя первый снег.
Знойный ветер в душе моей веет опять,
Как в пустыне горячей — так трудно дышать!
Пересохла земля без живительных слёз,
Без дождя, без воды, без положенных гроз.
Сею в почву сухую я тщетно зерно,
Прорастёт ли в пустыне без влаги оно?
Каменистая почва и много песка —
Это лень, нерадение, обиды, тоска.
Где ты делась, молитва — душевный елей?
Размягчи мою душу, меня пожалей!
Память смертная, вновь прогреми, как гроза!
Ливнем хлынет пускай за слезою слеза!
Пусть ворвётся стихией в пустыню души
Слово Божие — Верой прольётся в тиши!
В сердце бедном Надеждою пусть прорастёт,
Пышным цветом нетленной Любви расцветёт!
Истинный мир — невидим, неосязаем, неслышим, не имеет вкуса и запаха. Истинный мир есть движение разума. Начальная и конечная цель этого движения непостигаема. Разум есть материя, более твердая чем камень, и более быстрая чем свет. Ища покоя, как всякая материя, разум впадает в некоторый сон, то есть становится более замедленным, что называется — воплощение разума в вещество. На степени глубины сна разум воплощается в огонь, в воздух, в воду, в землю. Из этих четырех стихий образуется видимый мир. Вещь есть временное сгущение разума, подобно круглой молнии, в которую уплотняется грозовой воздух.
В кристалле разум находится в совершенном покое. В междузвездном пространстве разум — в совершенном движении. Человек есть мост между этими двумя состояниями разума. Через человека течет поток разума в видимый мир. Ноги человека вырастают из кристалла, живот его — солнце, его глаза — звезды, его голова — чаша с краями, простирающимися во вселенную.
Человек есть владыка мира. Ему подчинены стихии и движение. Он управляет ими силой, исходящей из его разума, подобно тому как луч света исходит из отверстия глиняного сосуда.
Человека всегда тянуло к морю, но это не наша среда обитания, для нас море опасно приливы, течения, волны, ветер и в каждом случае свои опасности, на них нельзя закрывать глаза одно неверное суждение — это ошибка, от которой ты уже не откажешься но хороший моряк не сражается со стихией, хороший моряк знает, как использовать ее себе на пользу. Пока остальных, менее удачливых, будет вечно носить по волнам, возможно, по частям, он вернется домой целым и невредимым.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Стихия» — 98 шт.
