Цитаты в теме «тень», стр. 11
Мои друзья, не нужен миллион,
Чтоб написать одно стихотворенье,
Но приложи талант, своё терпенье
И станешь ты навек Пигмалион.
Что сотворил, полюбишь, и не сон –
Плоть обуздает некое волненье,
Растает, словно тень, успокоенье,
И ты поймёшь, что вырос из кальсон.
Приняв творенье, будешь ободрён –
Войдёшь в дубраву мэтром благосклонным,
Оставив яркий след среди времён.
Тебя, как брата, встретит Геликон,
И ты бессмертным станешь, оживлённым,
И над стихами будешь гегемон.
Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же
Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже:
Ни причин, ни улик.
Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы — ты и я — принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность — других.
Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,
Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши!
Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота
В пробужденьи души.
В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме.
(В нашем доме, весною...) Забывшей меня не зови!
Все минуты свои я тобою наполнила, кроме
Самой грустной — любви.
Если тебе станет больно, то я буду рядом,
Чтобы укутать плащом от дождливой печали,
Чтобы прикрыть твое сердце своими плечами,
Чтобы согреть неосознанно ласковым взглядом.
Если тебе станет больно, то я обещаю
Новое солнце зажечь над твоей головою,
Пусть осыпается в руки простой теплотою,
Я обещаю рассвет и горячего чая.
Если тебе станет больно, займемся любовью,
Пусть ты забудешь беду в этом тайном смятении,
Ну, а когда ты уснешь, я незыблемой тенью
Буду стеречь твои сны, молча, у изголовья.
Если тебе станет больно а лучше не надо.
Просто ты знай, если все таки станет однажды,
Если заплачешь от страха, завоешь от жажды,
Если тебе станет больно — то я буду рядом.
И этот дождь закончится, как жизнь И наших душ истоптанная местностьс провалами изломов и кривизнвернется в первозданную безвестность.Там, в темноте, Предвечная Рекак своим пределам тени предков гонит,и мечутся, как звери, облакапод взмахами невидимых ладоней,и дождь, слепой, неумолимый дождь,питая переполненную сушу,пророчеством становится, как дрожьхудожника, рождающего душу. п наши голоса уносит ночь Крик памяти сливается с пространством,с молчанием, со всем, что превозмочьнельзя ни мятежом, ни постоянством Не отнимая руки ото лба,забудешься в оцепененье смутном,и сквозь ладони протечет судьба,как этот дождь, закончившийся утром.
Если в городе твоем снег,
Если меркнет за окном свет,
Если время прервало бег
И надежды на апрель нет
Если в комнате твоей ночь,
Притаился по углам мрак,
И нет сил прогнать его прочь,
Позови, я расскажу —
Как над облаками, поверх границ
Ветер прильнет к трубе.
И понесет перелетных птиц
Вдаль от меня к тебе.
А над городом живет Бог,
Сорок тысяч лет — и все сам.
И конечно, если б он мог,
Он бы нас с тобой отдал нам.
Но сойдет с лица его тень
И увидит он, что я прав.
И подарит нам один день
В нарушение всех своих прав.
Над облаками, поверх границ
Ветер прильнет к трубе.
И понесет перелетных птиц
Вдаль от меня к тебе.
Осчастливь меня однажды,
Позови с собою в рай,
Исцели меня от жажды,
Подышать немного дай!
Он ведь не за облаками,
Не за тридевять земель,—
Там снежок висит клоками,
Спит апрельская метель.
Там синеет ельник мелкий,
На стволах ржавеет мох,
Перепархивает белка,
Будто розовый дымок.
Отливая блеском ртутным,
Стынет талая вода
Ты однажды ранним утром
Позови меня туда!
Я тебе не помешаю
И как тень твоя пройду
Жизнь такая небольшая,
А весна — одна в году.
Там поют лесные птицы,
Там душа поет в груди
Сто грехов тебе простится,
Если скажешь: - Приходи!
Неслышные тени придут к твоему изголовью
И станут решать, наделенные правом суда:
Кого на широкой земле ты одаришь любовью?
Какая над этой любовью родится звезда?
А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,
По-детски легко улыбнешься хорошему сну,
Не зная, не ведая, что там тебе напророчат
Пришедшие властно судить молодую весну.
И так беззащитно-доверчива будет улыбка,
А сон — так хорош, что никто не посмеет мешать,
И, дрогнув в смущение, хозяйки полуночи зыбкой
Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.
А с чистого неба льет месяц свой свет серебристый,
Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,
Черемуха клонит душистые пышные кисти,
И звонко хохочет младенец — прозрачный ручей.
И что-то овеет от века бесстрашные лица,
И в мягком сиянии чуда расступится тьма,
И самая мудрая скажет: «Идемте, сестрицы.
Пускай выбирает сама и решает сама».
Ты на свете есть.Ты,
Теперь я знаю, ты на свете есть.
И каждую минуту
Я тобой дышу, тобой живу
И во сне, и наяву. Нет!
Мне ничего не надо от тебя,
Нет, все, чего хочу я, —
Тенью на твоем мелькнув пути,
Несколько шагов пройти.
Пройти, не поднимая глаз,
Пройти, оставив легкие следы,
Пройти хотя бы раз
По краешку твоей судьбы.
Пусть любовь совсем короткой будет, пусть,
И горькою разлука.
Близко от тебя пройти позволь
И запомнить голос твой.
Ты,теперь я знаю, ты на свете есть,
И все, о чем прошу я, — солнечным лучом
Мелькни в окне, вот и все, что нужно мне.
.
Понравившийся отрывок
Там, памятью лета томима,
Томима всей памятью лет,
Последняя шла пантомима,
Последний в сезоне балет.
И в самом финале балета,
Его безымянный солист,
Участник прошедшего лета,
Последний солировал лист.
Последний бездомный скиталец
Шел по полю, ветром гоним,
И с саблями бешеный танец
Бежал задыхаясь за ним.
Скрипели деревья неслышно.
Качалась за окнами мгла.
И музыки не было слышно,
Но музыка все же была.
И некто с рукою, воздетой
К невидимым нам небесам,
Был автором музыки этой,
И он дирижировал сам.
И тень его палочки жесткой,
С мелодией той в унисон,
По воле руки дирижерской
Собой завершала сезон.
Я больше не буду писать тебе писем
И слать смс как спасительный sos,
Не хватит моих всех безудержных жизней,
Чтоб чувства в тебе разбудить ты зарос
Как в поле сорняк, прорастают сомненья,
И страхи как тени идут за спиной,
Ты мой не прирученный девственный гений,
Ты мой бесконечный, ты мой роковой
Я больше не буду. Наверно, сломалась
Как ножка у стула. Я падаю вниз
Но мне не нужна твоя нежная жалость
Я падать умею. Смогу и на бис
Я больше не буду, а знаешь, могло бы
Быть счастье зеленым как в поле трава,
И сочным таким, и таким вдохновленным,
Но ты не поверил в простые слова.
Я больше не буду стучать в твои двери,
И сон твой тревожить не в этом вся суть,
Я так привыкала — привыкла к потерям
Но больше не буду. Ты главное будь.
Я твой ангел-хранитель, тебя охраняю незримо,
И спасая от бед, на коленях молитвы шепчу,
Это трудно понять и наверное необъяснимо,
Только, я за тобою, невидимой тенью лечу!
Охраняя твой сон, чуть дыша, я стою в изголовье,
Укрываю от бурь, от дождей, от ненужных раз лук,
В холода, согреваю своею горячей любовью,
И стараюсь смягчить отголоски от жизненных вьюг!!!
Если, жизнь, захлебнется однажды отчаянным криком,
И рассеянный взгляд упадет на взведенный курок,
Я тебе подскажу, в лабиринте запутанном, выход,
И дам силы тебе, чтобы сделать последний рывок!!!
И сейчас, когда строки мои осаждают тетрадку,
И любовь, торжествуя, сплетает сонеты из слов,
Я твой ангел-хранитель, и знаю все будет в порядке,
До тех пор, пока жить во мне будет святая любовь!
- "Где при заходе солнца тени тянутся вдаль по бесконечной одинокой прерии» Я вспомнил: это место, "где стада бизонов медленно бредут, простираясь на многие мили»
Темная масса слева постепенно обрела форму. Выделился громадный бизон американских прерий. Не на родео, не на выставке рогатого скота, не на обратной стороне никелевой монетки, а здесь, перед ними стояли эти животные, опустив рогатые головы, покачивая мощными спинами-знак Таро, неудержимое плодородие весны, исчезающее в сумерках в былое, в прошлое-вероятно, туда «где мелькают колибри».
Рендер и Эйлин шли по великой равнине, луна плыла над ними. Наконец они дошли до противоположного конца страны, где большие озера, другие ручьи, мосты и другой океан. Они прошли через опустевшие фермы, сады и двинулись вдоль воды.
- "Где шея долгожителя-лебедя изгибается и поворачивается», - сказала она, глядя на своего первого лебедя, плывущего по озеру в лунном свете.
Придешь домой, шурша плащом,
Стирая дождь со щек:
Таинственна ли жизнь еще?
Таинственна еще.
Не надо призраков, теней:
Темна и без того.
Ах, проза в ней еще странней,
Таинственней всего.
Мне дорог жизни крупный план,
Неровности, озноб
И в ней увиденный изъян,
Как в сильный микроскоп.
Биолог скажет, винт кружа,
Что взгляда не отвесть.
— Не знаю, есть ли в нас душа,
Но в клетке, — скажет, — есть.
И он тем более смущен,
Что в тайну посвящен.
Ну, значит, можно жить еще.
Таинственна еще.
Придешь домой, рука в мелу,
Как будто подпирал
И эту ночь, и эту мглу,
И каменный портал.
Нас учат мрамор и гранит
Не поминать обид,
Но помнить, как листва летит
К ногам кариатид.
Как мир качается — держись!
Уж не листву ль со щек
Смахнуть решили, сделав жизнь
Таинственней еще?
Как трудно верить, что ко мне вернешься ты. Спасенья!
Дождусь ли я, чтоб голос твой услышать вновь? Спасенья!
Ища тебя, идя к тебе, я одолеть смогла бы
И даль глухих степных дорог, и черствость душ. Спасенья!
Миры немые страшно так в мой сон тревожный рвутся,
И, просыпаясь, я кричу в отчаянье: «Спасенья!»
Никто мне в дверь не постучит, лишь ветер зорькой ранней,
И стоном горестным к тебе взываю я: «Спасенья!»
Когда ж ревнивица-война тебя ко мне отпустит,
Прекрасного, как мир, как свет и тень? Спасенья!
Иль терпеливою мне стать, и твердою, как камень,
Или корой дерев сухих, бесчувственных? Спасенья!
Нет сил у Хасеки взывать, и призывать, и плакать,
И ждать, отчаявшись, тебя, о, мой султан, — Спасенья!
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Тень» — 947 шт.
