Цитаты в теме «вечность», стр. 28
Содрогаясь от быстротечности...
Содрогаясь от быстротечности,
Век наш мчится туда, где сытно.
Радость жертвы во имя вечности
В огрубевших сердцах забыта.
А любви-то как всем нам хочется
И великих чудес от Бога –
Постигающим одиночество
(Хоть приятных знакомых много).
Ныне часто игра – с реальностью –
Перемешаны: стёрты грани.
Тон учтивой людской формальности
Не врачует сердца, но ранит.
Исполнять не спешим заветы мы,
Ум тревожен, душа устала
И на тяжесть пути всё сетуем,
Но она – не Господня кара.
Это тяжесть плодов сомнения,
Ложной сладости уз порока,
Тяжесть праведных дел забвения,
Слов напрасных, что жгут жестоко.
Зыбок век наш в дурмане пошлого,
Что бесчестен, но горд собою,
Что списал в пережитки прошлого –
Путь, увенчанный чистотою.
Кто сказал, что мужчины не плачут
Снова осень дворы засыпает,
Небо серое смотрится в лужи.
Я сегодня один засыпаю,
Ты сказала, что так тебе лучше.
Вектор грусти направлен на вечность,
Сколько мне суждено, я не знаю,
Только кардиограммой сердечной
Я сегодня врачей напугаю.
Листья кленов ладонь обожгут,
Я на грусть эту осень потрачу.
Одного я понять не могу,
Кто сказал, что мужчины не плачут?
Ты раскаянием душу не мучай,
Улетай в небо птицею вольной.
Я хочу, чтоб тебе было лучше,
Как бы мне это ни было больно.
Совсем другое дело, когда умираешь. Страшна не боль. Рано или поздно она уходит — либо ее убивают лекарства, либо для нее не остается больше места. Страшно остаться один на один с вечностью, с падением в темную пустоту. Мир то сжимается в точку, имя которой — ты, то взрывается бесконечным пространством, не безжалостным и не злым, но абсолютно равнодушным. Ты никто, и место твое — нигде. Ты можешь верить в Бога, можешь не бояться смерти, смеяться над ней и паясничать. Но когда дыханье вечного ничто касается твоих губ, ты замолкаешь. Смерть тоже не жестока и не страшна. Она лишь открывает двери, за которыми ничего нет. И ты делаешь этот шаг. В одиночестве. Всегда в одиночестве
Я не знаю, кто ввел меня в этот мир, ни что это за мир, ни кто я такой. Я невежествен во всем. Не знаю, что такое мое тело, мои чувства, моя душа, ни даже та часть меня, которая придумывает то, что я говорю, размышляет обо всём и о самой себе, но знает себя не лучше всего остального. Вижу пугающие просторы Вселенной вокруг себя, а я привязан к одному уголку этого широчайшего пространства и не знаю, почему нахожусь в этом месте, а не в другом. Не знаю и того, почему отпущенный мне краткий срок должен прожить именно в этот, а не в другой отрезок вечности, которая была до меня и останется после меня. Вижу бесконечности со всех сторон; они окружают меня как песчинку, как тень, которая появляется на миг и больше не возвращается. Я знаю лишь то, что должен умереть, но меньше всего знаю о смерти, которой не могу избежать.
Но если правда, что история музыки окончилась, что же тогда осталось от музыки? Тишина?
Как бы не так, музыки всё больше и больше, в сотни раз больше, чем в самые славные её времена. Она разносится из репродукторов на домах, из чудовищной звуковой аппаратуры в квартирах и ресторанах, из маленьких транзисторов, которые люди носят с собой на улицах.
Шёнберг умер, Эллингтон умер, но гитара вечна. Стереотипная гармония, затасканная мелодия и ритм, действующий тем сильнее, чем он монотоннее, — вот всё, что осталось от музыки, вот она, та самая вечность музыки.
В луче света пляшут пылинки. Танец их прост и незатейлив. Они кружатся, взмывают, чтобы опуститься, сталкиваются, чтобы спустя миг разлететься в разные стороны. Прах к праху, свет к свету. За их танцем можно наблюдать вечно. Но вечность – фигура речи, не более. Во тьме космоса пляшут солнца. Танец их сложен и грандиозен. Они летят, вспыхивают, чтобы погаснуть, сжимаются, чтобы взорваться и прожечь насквозь шелковую подкладку мироздания. Мрак к мраку, свет к свету. Звезды-слоны, звезды-кони, звезды-олени – части вселенской карусели. Но карусель – фигура речи, не более. В органической каше, густо замешанной на страхе и страсти, булькают люди. Их бульканье похоже на кваканье жаб в пруду. Они кипят, развариваются, преют, сдабриваются маслом, ложатся бок-о-бок; ах, эти мелкие людишки заварят кашу, уж будьте уверены Крупинка к крупинке, судьба к судьбе. Где-то там, в общей кастрюле, на дне – я. Я – тоже фигура речи. Не более.
Невозможно любить одновременно правду и наш мир. Но вы уже сделали выбор. Теперь проблема в том, чтобы от него не отступать. Призываю вас не сдаваться. Не потому, что вам есть на что надеяться, нет. Наоборот, предупреждаю: вы будете очень одиноки. Люди, как правило, приспосабливаются к жизни, иначе они умирают. Вы — живые самоубийцы.
По мере приближения к истине ваше одиночество будет все более и более полным. Прекрасный, но безлюдный дворец. Вы ходите по пустым залам, где эхом отдаются ваши шаги. Воздух чист и неподвижен, все вещи словно окаменели. Временами вы начинаете плакать, настолько четкость очертаний невыносима для глаз. Вам хотелось бы вернуться назад, в туман неведения, но в глубине души вы знаете, что уже поздно.
Продолжайте. Не бойтесь. Худшее позади. Конечно, жизнь еще потерзает вас, но вас с ней уже мало что связывает. Помните: вы, в сущности, уже умерли. Теперь вы один на один с вечностью.
Не имея возможность коснуться
Не имея возможность коснуться руками,
Твое небо мои не впускает печали.
Я люблю твое имя его облаками
И скучаю.
Дождь, как чья — то слеза,
Упадет на ресницы.
Только то, что утрачено,
Разве восполнишь.
Если ты до сих пор
Продолжаешь мне сниться,
Значит, помнишь
Я касаюсь твоей фотографии взглядом.
Я привыкла с тобой говорить без ответов.
Знаешь, я тебя чувствую.
Значит, ты рядом.
Просто где — то
Я все та же: наивна, немного беспечна
Иногда отдыхаю , любуясь прекрасным.
И когда — нибудь тоже
Приду в твою Вечность
С тихим: «Здравствуй».
От хрустальных ворот через радугу диких вёсен
Ты бы мог проскакать, — да разрушится хрупкий мост.
Мы жестоких кровей, мы судьбу ни о чём не просим,
Хоть бредём в темноту по дороге разбитых звёзд.
Ты прекрасное зло. Ты любитель срывать покровы,
Что укутали кукольный домик картонных фей.
Прикажи им запомнить, что правда всегда сурова,
И в уплату за грех драгоценный принять трофей.
Выходи и вещай! Если луны крошила похоть,
Не найдется того, кто оспорит твою хвальбу;
Пировать на осколках иллюзий не так уж плохо,
Только режут виски самоцветы словесных бус.
Об одном не волнуйся: я сделаю вечность нашей.
Где бы ни был ты, милый, клянусь, там же буду я, —
Не затем, чтобы к горькой отраве подставить чашу,
Но затем, чтобы жёг твои губы мой лучший яд.
Прошу, прости за откровенность.
Бутоном нежным раскрываясь,
На трон я воздвигаю верность.
Прошу, прости за откровенность.
Прости меня за мою верность ,
За преданность моих желаний.
Лишь одному дарю я нежность.
Прости меня за мою верность.
Прости за искреннюю нежность
И за безбрежность моих чувств.
В любви надежда – неизбежность.
Прости за искреннюю нежность.
Прости, прошу, за веру в чудо,
За радость ее бурных проявлений,
За веру в наше «обоюдо-».
Прости, прошу, за веру в чудо...
В любви мы постигаем вечность
В любви, с надеждою и верой.
Забыв про жизни скоротечность,
Себя находим бесконечность...
Я шагаю по подсохшей корочке ожога.
Легкий укол и сукровица проступает
сквозь трещины.
Боли никогда не бывает слишком много,
Но самая страшная —
даруется рукой женщины
Причем любимой.
Только любимой,
единственной на земле
Возможны вариации, но без того чувства
Еще можно выжить, выпрямиться в седле,
Выломать тело до тихого костного хруста.
Пустить коня, именуемого Судьбой,
Вскачь по выжженной душе,
чтобы горячий пепел
Взвился вверх, наполнил легкие ворожбой
И скомкал горечью строчек прощальный лепет.
Ты — любишь.
Я — люблю.
Разве это причина
Для того, чтобы вечно быть вместе?
Где был светлый лик, там сейчас личина
И прогорклый вкус ежедневной лести
Если такое допущено богом на небесах,
Значит, это — крест и расплата за вечность —
близко
И ты когда-нибудь тоже почувствуешь
тот же страх
За жизнь,
приравненную к выцветшей
долговой расписке
Ваша светлость, дама в чёрном,
Тает след в тумане зыбком...
Я ответственен, бесспорно,
За нелепую ошибку.
Но чем строже наказание,
Тем возвышенней прощенье.
Как похоже на призвание -
Это позднее прозрение.
Запоздалость комплимента.
Неуверенность ответа.
Зазмеившаяся лента,
Словно путь в былое лето,
В давние воспоминания
Поцелуев рукотворных.
Это всё-таки призвание,
Ваша светлость, дама в чёрном...
Вы уйдёте в бесконечность,
В листопадное смятение.
Я, спеша, срифмую вечность
С этим траурным Мгновеньем.
Время, может быть, излечит,
Но заставит с новой болью
Ждать суда случайной встречи
С неслучайною любовью.
Будет ночь.
Будет белая снежная чёрная тьма.
Будут город и окна.
И шёпот.
И вдохов лавина.
Будет поздно.
И будет так жаль невпопад задремать.
Будет трудно понять,
Что виновна, и знать,
Что невинна.
Будут тени метаться по стенам,
Ища темноты.
Будет кожа краснеть от стыда
И от ласки жестокой.
Будет сложно отбить sms
Из одних запятых,
Уместив фальшь и ссоры
В притворно-лукавые строки.
Будет медленно сыпаться власть
Из песочных часов.
Будут восемь восьмых,
Как две вечности,
Литься в стаканы.
Будет снегом тяжёлым засыпан
Под утро висок.
Будет нам одиноко
И ветер попутным не станет.
Будут нервы,
Как локоны, виться на зябком ветру.
Лунный свет будет колким,
Сухим и наивно-проточным.
Ты закончишь банальную
Садо-и-мазо игру —
Станет ноль абсолютным.
И я успокоюсь бессрочно.
Ещё не небо, уже не потолок
Ещё не всё, нам не объявлен срок,
И ты не ангел, но ещё не дьявол.
Не целый мир, а крохотный мирок
Ты, уходя, мне не скупясь оставил
Ещё не жду, но больше не люблю.
Ещё не плачу, но уже не спится.
На те же грабли завтра наступлю
И те же петли наберу на спицы
Ещё не боль — не-боли пустота.
Ещё не рана, только лишь примерка.
Наивный вздор — о вечности мечта
В твоих глазах от сквозняка померкла
Ещё не страх, но я удивлена
Не смятым снегом на твоей постели.
Ну, вот и всё И стайкой времена
Вслед за тобой вдогонку улетели.
Я открываю глаза и вижу,
Как мир хрипит со шнурком на шее.
И старость ближе, и вечность ближе,
А я, привычная рыть траншеи,
Привыкну скоро копать могилы,
Швырять цветы, хоронить надежды.
Нас в школе многому не учили —
Какую нужно носить одежду,
Как рано следует просыпаться,
Как швейной ниткой заштопать рану,
Как не заплакать, кусая пальцы,
Как воплощать, а не строить планы.
Вот я — учебник в смешной обложке,
Ходячий сгусток ненужных мыслей,
Теперь я знаю, как мало можно,
Как много нужно. во мне нет смысла
И нет особенных дарований.
Я след, оставленный на бетоне.
Я хаос клеток, эмоций, знаний.
Я зверь, прибывший на место бойни.
Я — популярная лента блога.
Арифметическая задача.
Пойми, нет смысла, но есть дорога.
Пойми, нет счастья, но есть удача.
И пусть нам в детстве в башку долбили —
Бежать не выход, а выход — бремя.
Тяжелой — первая будет миля, а дальше —
Пусть догоняет Время.
Нужна ли мне вечность, в которой дышу не тобой,
В которой у времени меч в пожелтевшей ладони?
Заказаны встречи в стране, где разлука на троне —
Здесь то, что навязано нам, называют судьбой
И сотней названий других. Мы кому-то должны
Себя отдавать по закону по чести по праву
Они и не знают, что нам это всё не по нраву,
Но мы им обещаны. Только едва ли нужны
А если иначе — мне этого лучше не знать,
Идти, не пытаясь свернуть с проторённой дороги,
И не понимать, что в насмешку жестокие Боги,
Мне кинули вечность к ногам, но не дали дышать.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Вечность» — 681 шт.
