Цитаты в теме «величие», стр. 4 ▷ Socratify.Net

Всякое смертное величие есть только болезнь.

Величие заключено не в том, чтобы быть сильным, а в том, чтобы правильно употреблять свою силу.

Люди всегда ждут идеальных обстоятельств, чтобы начать что-то делать, будь то учеба, бизнес или тренировки. Пойми ты наконец: идеальной ситуации не существует! На тебя не свалится из ниоткуда куча возможностей, после чего ты скажешь: вот оно — мое время. Началом всего может быть только одно — твой первый шаг, час боли, дающий величие длиною в жизнь.

Ревность — это не часть любви, это страх. И для нее не важно, даден ей повод или нет. Ревность — это не часть любви, это неуверенность в себе, это недоверие, это страх потерять любимого человека, это эмоциональный эгоизм, который всему верит, ничему не доверяет, но посягает на обладание человеком. И если вы впустили ее, вы начали вытеснять любовь. Потому что доверие — это составляющая любви. Любовь без доверия — это непризнание ее величия, могущественной, светлой, преображающей и наполняющей силы любви, которой она является в действительности. И вам выбирать, — либо планомерно уничтожать и выжигать любовь, унижая и раня любимого человека и себя ревностью, либо что-то менять в себе и в своей жизни, если вам изменяют по факту. Но ни при каких обстоятельствах не доводить ревность до абсурда и — не оправдывать ревность любовью.

Как объяснить и оправдать, что страдает женщина по мужчине? Да никак. Это невозможно. И женщины оказываются в аду, ибо нет в этих страданиях ни величия, ни благородства, а что же есть? Ничего нет. Одна беда.

Как бы ни кичились люди величием своих деяний, последние часто бывают следствием не великих замыслов, а простой случайности.

У некоторых людей величие подменяется надменностью, твердость — бесчеловечностью, ум плутовством.

Величие человека в его способности мыслить.

Такая невинность в таком мраке жизни, такая чистота объятий, такое предвосхищение любви возможно только в детстве, и все, что есть на свете великого, меркнет перед величием младенцев.

Сказать, что человек состоит из силы и слабости, из разумения и ослепления, из ничтожества и величия, — это значит не осудить его, а определить его сущность.

Всякое величие бессознательно — в противном случае оно стоит малого или не стоит ничего.

Как объяснить и оправдать, что страдаешь по мужчине? Да никак. Это невозможно. И мы оказываемся в аду, ибо нет в этих страданиях ни величия, ни благородства, а что же есть? Ничего нет. Одна беда.

Люди всегда будут такими, какими делают их женщины; поэтому, если вы хотите, чтобы были великие и добродетельные люди, внушите женщинам, что такое величие и добродетель.

Опасно слишком много указывать человеку на его сходство с животными, не показывая ему его величия. Опасно также слишком часто обращать его внимание на его величие, не напоминая о его ничтожестве. Опаснее всего оставлять его в неведении того и другого. Напротив, весьма полезно представлять ему то и другое.

Величие пробуждает зависть, зависть рождает злобу, злоба плодит ложь.

Мудрость и доблесть — основа величия.
Бессмертные, они даруют бессмертие.
Сколько человек знает, настолько он человек; знающий всемогущ.
Для невежды мир — потемки.
Разум и сила — глаза и руки; без доблести мудрость бесплодна.

О человеке судят по величию его врага.

Если у страны не получается быть великой — и вместе с тем доброй, человечной, производительной, то зачем нужно такое величие? Пусть лучше будет доброй, человечной, производительной — и вносит свой посильный вклад в величие всего человечества.

Истинное величие зиждется на сознании собственной своей силы, ложное же - на сознании слабости других.

Срифмовать пару строк может почти каждый, рассказать историю своего детства, взросления, становления, все перипетии судьбы, все парадоксы и открытия разума, все изъяны и всё величие чувств, жизнь как есть, от случайного приступа мигрени до политического уклада страны, от первого воспоминания материнских рук до сложности отношений с Богом способны единицы. Поэзия это язык, а язык — это инструмент общения, дающий возможность сказать. Это меч и пальмовая ветвь, это терн и лавр, это дар и проклятие. Но общее обесценивание поэзии не в том, что не осталось тех, кто способен говорить на этом языке, а в том, что не осталось тех, кто умеет слушать.