Цитаты в теме «великое», стр. 47
«Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своём обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе; ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звёзд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты — человек.
Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаёшься вопросами, на которые нет ответа, — ты просто-напросто обыватель никто вовремя не схватил тебя и не удержал, а теперь слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе когда-то.»
Завтра будет новый день. Завтра взойдёт солнце. Большое, яркое, для всех. И всё будет хорошо, и мы наконец поймём, что счастье всегда было с нами, просто боль мы любили сильнее, замечали чаще. И что те люди, которых мы так отчаянно искали, теряя себя, стояли рядом и обнимали за плечи, молча и понимающее улыбаясь всем метаморфозам души. И что любые стихи красивы только тогда, когда жива твоя душа и сердце вдыхает любовь в мёртвые по сути слова. И что солнце восходит каждый день и это — величайшее чудо, данное нам. И я люблю тебя. И я с тобой.
Мы с жизнью вообще не имеем претензий друг к другу,
Так просто сложилось, так как-то давно повелось,
Я к ней отношусь, как к надежному, верному другу,
На ней никогда не срываю обиду и злость.
Мы с жизнью умеем всегда находить компромиссы,
Чтоб впредь не пришлось выяснять, кто же был виноват,
Вот я, например, быть мечтала великой актрисой,
А жизнь облачила меня в медицинский халат
Сначала за это на жизнь я слегка обижалась,
Искала искусство в глубинах притихшей души,
И жизнь поняла, что немного во мне ошибалась,
Мне нужно творить! Жизнь тихонько шепнула :"пиши!»
Она поддержала меня в каждой строчке и каждом куплете,
Она привела ко мне стольких прекрасных людей,
И я ожила, на пути вдохновение встретив,
И я отыскала в себе столько новых идей
Сегодня проснулась и только успела умыться,
И крем нанести на лицо, увлажняющий кожу
Я жизни сказала:" Мне вдруг захотелось влюбиться!»
И жизнь мне ответила: "Хочешь? Ну ладно, поможем!"
Когда он два часа увлеченно выбирает для тебя чёрные брюки, сороковые по счёту в твоём гардеробе, — это любовь. Когда с утра, пока ты спишь, он идёт купить свежей земляники на завтрак. Когда он рассказывает своим друзьям, что у тебя абсолютный вкус. Когда он называет тебя ласковым прозвищем даже после того, как ты наконец оделась, чтобы идти в гости. Когда он привозит из командировки набор настоящего волшебника для твоего ребёнка, который так похож на него. Когда он покупает тебе букет не на самые великие праздники года, а каждый раз, когда видит красивые цветы. Никогда не забуду кустик ландышей, который он как-то прислал мне зимой. И маленький старинный трон, который он откопал где-то в итальянской антикварной лавке на мой последний день рождения Так что время и деньги, которые мужчины тратят на нас, — это вовсе не меркантильный, это духовный вопрос. Когда мужчина вкладывает — он любит. Если не любит — он не вкладывает.
— Я показал вам этот отрывок с одной-единственной целью, — сказал Улл. — Чтобы вы сразу поняли, чем лимбо отличается от реальности. Дело в том, что мои вопросы не имеют смысла. Потому что вампир, перематывавший эту анимограмму, не заинтересовался ни местом, где стоял пыточный столб, ни тем, где находилась дверь, в которую проскользнул его подопечный. Поэтому столб не стоял нигде. И дверь тоже. Все, что вы видите в лимбо, создается исключительно вниманием, которое вы к этому проявляете, сознательно или нет. Профессионализм ныряльщика заключается в том, чтобы, как говорил великий Оккам, не множить сущности без надобности. Запомните это как следует, дети мои, и вы облегчите себе жизнь И это относится не только к лимбо. Но и ко всему остальному в жизни
ГостьГоворил об огромной Вселенной,
И о связи событий и слов
О неведомой, вечной, нетленной
И загадочной жизни миров
Говорил, что не может обидеть
Никого, ибо всем в мире друг
Говорил, что умеет предвидеть
И лечить возложением рук
Он согрелся, поел. А на город
За окном наплывал полумрак.
Он ослабил мучительный ворот
И повесил на спинку пиджак.
И опять, и опять не смолкая,
И как будто бы даже не мне
А кому-то, кто все понимает,
Но скрывается в темном окне —
О великой напряге с деньгами,
О какой-то жестокой игре,
И о том, что не вырвался к маме,
В сентябре, октябре, ноябре
И о том, как не просто таланту,
И о том, как он всем отомстит
И о том как ему практиканты
Вырезали аппендицит
А к полуночи, пьяный, он плакал,
Все твердил, что любовь — это храм
И стихами от первого брака,
Рвал мне сердце напополам
Сострадание — хорошо. Но есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их. Если ты готов идти до конца, до самого горького конца, если запасешься великим терпением, — лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям. Только тогда, когда принесешь в жертву самого себя, только тогда.
Он знал много видов страха: страх мучительный и темный; страх, от которого останавливается дыхание и цепенеет тело, и последний, великий страх — страх живого существа перед смертью; но этот был иной — ползучий, хватающий за горло, неопределенный и
угрожающий, липкий страх, который словно пачкает тебя и разлагает, неуловимый и непреодолимый, — страх бессилия и тлетворных сомнений: это был развращающий страх за другого, за невинного заложника, за жертву беззакония, страх перед произволом, перед властью и автоматической бесчеловечностью, черный страх нашего времени.
Вино говорит. Это общеизвестно. Оглядитесь. Спросите уличного оракула, незванноного гостя на свадебном пиру, юродивого. Оно говорит. Оно чревовещает. У него миллион голосов. Оно развязывает язык, выбалтывая тайны, которые вы не собирались выдавать, тайны, которых вы знать не знали. Оно кричит, разглагольствует, шепчет. Оно говорит о великих вещах, о гениальных планах, трагических страстях и ужасных предательствах. Оно хохочет до упаду. Оно тихонько хихикает себе под нос. Оно рыдает при виде собственного отражения. Оно вытаскивает на свет летние дни, давно минувшие, и воспоминания, крепко забытые. От каждой бутыли веет иными временами, иными местами. Джо называл это будничным волшебством. Превращая низменные материи в грезы. Любительская алхимия.
Однако стало вовсе не так плохо, как представлялось. На подступах к нищете делаешь среди прочих открытие, которое уравновешивает много других. Узнаешь и хандру, и жалкие хитрости и голод, но вместе с тем и величайшее спасительное своиство бедности — будущее исчезает. В определенном смысле, действительно, чем меньше денег, тем меньше тревог. Единственная сотня франков подвергает в отчаянное малодушие; единственные три франка не нарушают общей апатии: сегодня три франка тебя прокормят, а завтра — это слишком далеко. Маешься тоской, но не боишься. Смутно раздумываешь: «Через перу дней придется просто голодать — ужас, а?» И рассеянная мысль тускнеет, уползает куда-то в сторону. Хлебно-маргариновая диета неплохо, надо сказать, лечит нервы.
Ошибаешься, мальчик! Зла — нет.
Зло сотворить Великий не мог.
Есть лишь несовершенство.
Но оно так же опасно, как-то,
Что ты злом называешь.
Князя тьмы и демонов нет.
Но каждым поступком
Лжи, гнева и глупости
Создаем бесчисленных тварей,
Безобразных и страшных по виду,
Кровожадных и гнусных.
Они стремятся за нами,
Наши творения! Размеры
И вид их созданы нами.
Берегися рой их умножить.
Твои порождения тобою
Питаться начнут. Осторожно
К толпе прикасайся. Жить трудно,
Мой мальчик, помни приказ:
Жить, не бояться и верить.
Остаться свободным и сильным.
А после удастся и полюбить.
Темные твари все это очень
Не любят. Сохнут и гибнут тогда.
Как хорошо без женщин, без фраз,
Без горьких слов и сладких поцелуев,
Без этих милых слишком честных глаз,
Которые вам лгут и вас еще ревнуют!
Как хорошо без театральных сцен,
Без длинных «благородных» объяснений,
Без этих истерических измен,
Без этих запоздалых сожалений.
И как смешна нелепая игра,
Где проигрыш велик, а выигрыш — ничтожен,
Когда партнеры ваши — шулера,
А выход из игры уж невозможен.
Как хорошо с приятелем вдвоем
Сидеть и тихо пить простой шотландский виски
И, улыбаясь, вспоминать о том,
Что с этой дамой вы когда-то были близки.
Как хорошо проснуться одному
В своем веселом холостяцком «флете»
И знать, что вам не нужно никому
Давать отчеты, никому на свете!
А чтобы проигрыш немного отыграть,
С ее подругою затеять флирт невинный
И как-нибудь уж там подстраховать,
Простое самолюбие мужчины!
Из письма сыну: «Знаешь, что это такое — тишина? Бытовая тишина — это так приятно, она ни к чему не обязывает, сиди себе посиживай. Но есть еще какая-то тишина... Тишина, которая возникает во мне, в тебе, в нас, когда не слышишь шума, сидишь, думаешь, погружаешься в себя — это внутренняя тишина, она не связана с шумом на улице, она в самом тебе. Мне кажется, мы себя чувствуем частичкой природы, каплей океана в тишине, и только. Вне тишины нельзя понять красоту. Тишина — это жизнь, всё великое совершается в тишине. Тишина — это уважение людей друг к другу, это нежность и любовь»
- "Где при заходе солнца тени тянутся вдаль по бесконечной одинокой прерии» Я вспомнил: это место, "где стада бизонов медленно бредут, простираясь на многие мили»
Темная масса слева постепенно обрела форму. Выделился громадный бизон американских прерий. Не на родео, не на выставке рогатого скота, не на обратной стороне никелевой монетки, а здесь, перед ними стояли эти животные, опустив рогатые головы, покачивая мощными спинами-знак Таро, неудержимое плодородие весны, исчезающее в сумерках в былое, в прошлое-вероятно, туда «где мелькают колибри».
Рендер и Эйлин шли по великой равнине, луна плыла над ними. Наконец они дошли до противоположного конца страны, где большие озера, другие ручьи, мосты и другой океан. Они прошли через опустевшие фермы, сады и двинулись вдоль воды.
- "Где шея долгожителя-лебедя изгибается и поворачивается», - сказала она, глядя на своего первого лебедя, плывущего по озеру в лунном свете.
Битва с мудаками
Случилась мысль, шальна до отвращения,
Хотел спросить, да было не с руки,
А Вас не посещало ощущение,
Что все вокруг — козлы и мудаки?
Вам одному, «таинственные знаки»
Известны лишь. И знание велико,
И Вы один, как минимум, во фраке,
А остальные — максимум в трико
Любой из них бездарней и глупее,
Пусть даже он успешен и богат,
Отождествлять Святого и плебея,
Способен только жалкий ренегат.
Кругом кишат коллеги и соседи,
Подъезд, район, губерния, страна
И только Вы — с дубинкой на медведя,
А из подмоги — кошка и жена
Я не уверен в мощности «резерва»,
Жена умна, красива, но слаба,
А кошка — тварь, продастся за консервы,
Когда «налёт», бомбёжка и стрельба
Мой ратный труд, багровою строкою
Не отражён страницами газет,
И лишь одно немного беспокоит —
Что точно так же думает «сосед».
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Великое» — 2 843 шт.
