Цитаты в теме «жадность», стр. 6
Об отрекшимся от мира и баночке меда
Один человек отрекся от мира и все свое имущество раздал нищим. Оставил себе одну небольшую баночку меда для укрепления здоровья. Идет по дороге, а навстречу человек бежит взволнованный. Подбежал и умоляет: «Уважаемый господин, нет ли у вас, случайно, баночки меда? Дома маленький сын умирает, просит меда. Как, говорит, съем, сразу выздоровею! Больше ничего не нужно, помогите, господин!» Задумался отрекшийся от мира: «Все имущество отдал, от мира отрекся, оставил себе только баночку меда для здоровья. И надо же! Именно этот мед и просят отдать!» И ответил сердито: «Нету у меня никакого меда!» Сказал эти слова человек и снова очутился в своем богатом доме, окруженный родственниками, роскошью, слугами, как будто и не отрекался от мира! Сказал старый монах: «В Царство Небесное даже с иголкой не пройти, а с жадностью и подавно!»
По чистой совести скажу вам, сеньор, — объявил Санчо, — на курносую полагаться не приходится, то есть, разумею, на смерть; для нее что птенец желторотый, что старец седобородый — все едино, а от нашего священника я слыхал, что она так же часто заглядывает в высокие башни королей, как и в убогие хижины бедняков. Эта госпожа больше любит выказывать свое могущество, нежели стеснительность. Она нимало не привередлива: все ест, ничем не брезгует и набивает суму людьми всех возрастов и званий. Она не из тех жниц, которые любят вздремнуть в полдень: она всякий час жнет и притом любую траву — и зеленую и сухую, и, поди, не разжевывает, а прямо так жрет и глотает что ни попало, потому она голодная, как собака, и никогда не наедается досыта, и хоть у нее брюха нет, а все-таки можно подумать, что у нее водянка, потому она с такой жадностью выцеживает жизнь изо всех живущих на свете, словно это ковш холодной воды
У меня просто пена изо рта начинает идти от бешенства, когда политики, возвращаясь из своих избирательских округов, объявляют: «Люди моего города нуждаются только в одном — в Надежде», как будто все мы можем, радостно воскликнув: «Сказано — сделано, старичок», тут же повытаскивать из шкафов охапки надежды, распихать их по упаковочным пакетам и срочной почтой отправить по адресу «Ливерпуль-8». Собственно говоря, эти преисполненные сострадания болваны имеют в виду не «Надежду», а «Деньги», да только жадность не позволяет им этого сказать.
— Господь дал нам землетрясение, ураганы, торнадо. Он дал нам вулканы, извергающие на наши головы огонь и серу. Океаны, пожирающие наши корабли. Вообще природу, этого улыбающегося убийцу. Он дал нам болезни, чтобы на смертном одре мы окончательно осознали: все отверстия в человеческом теле существуют только для того, чтобы через них уходила жизнь. Он дал нам вожделение, и ярость, и жадность, и грязные мысли, дабы мы совершали насилие во славу Его. Что может быть чище бури, которую мы только что пережили? Моральных устоев не существует. Только одно — сумеет ли мое насилие победить ваше?
Человек всегда к чему-то стремится, идёт к какой-то цели, преодолевая кучу препятствий на пути к желаемому. Но загвоздка в том, что человек практически всегда остаётся не доволен результатом, и это обусловлено тем, что люди напичканы уймой мерзких качеств. Таких как — зависть, жадность, алчность и множество других. Всему этому неотъемлемо сопутствует больное самолюбие и разного рода комплексы. В совокупности всё это приводит к катастрофическому непостоянству. Человек никак не может определиться, чего ж он на самом деле хочет и даже добившись того к чему так долго шел, не испытывает должного удовлетворения, так как теперь, видите ли, ему хочется большего!
Сумасшедшее сердце,
Как мега-тамтам Генерирует бешеный такт:
Я тебя ни за что никому не отдам,
Нипочём: ни за деньги — ни так.
Насовсем заберу, увезу, на весу
Унесу в заколдованный лес,
Где тебя никогда от меня не спасут
Ни полиция, ни МЧС.
Я припрячу тебя в тёмных норах тайги
И сама перееду в тайгу,
Чтобы не было в нашей норе ни ноги
Футболистов, друзей и Шойгу,
Я к тебе подберу и ключи и тропу
И сварю сотни блюд на костре,
А Амур изловчится орлом на лету
И запустит в тебя кипу стрел.
Будешь раненый, бедный,
И любящий до Прединфарктного шквала в груди
И уже никогда, ни к кому, ни за что
Не захочешь потом уходить.
Пусть от жадности лопну, по рвусь пополам,
Пусть хоть после себя не прощу,
Я решительно точно тебя не отдам
Но сначала пойду отыщу.
«Здравый Смысл норовит захлопнуть дверь перед носом Чуда, потому что этот гость, стоит ему попасть в дом, невыносим. Так и норовит перевернуть все вверх дном, в том числе предметы хрупкие, требующие бережного обращения.
Возьмет да и сломает тебя мимоходом, вытряхнет душу и, пожав плечами, бесцеремонно проследует дальше, не спрашивая ни у кого позволения. Чудо нередко норовит притащить к тебе еще и своих сомнительных приятелей — Сомнение, Ревность, Жадность. Водворившись в твоем доме, эта компания переставляет мебель и безделушки по своему вкусу.
Они без умолку болтают между собой, даже не пытаясь пояснить тебе, о чем речь. На угольке твоего сердца они варят похлебку, издающую терпкий, волнующий аромат. И когда наконец они убираются прочь, ты не знаешь, радоваться или печалиться. Здравый Смысл после таких визитов тут же принимается за уборку».
Глыбу кварца разбили молотом,
И, веселым огнем горя,
Заблестели крупинки золота
В свете тусклого фонаря.
И вокруг собрались откатчики:
Редкий случай, чтоб так, в руде!
И от ламп заплясали зайчики,
Отражаясь в черной воде...
Мы стояли вокруг курили,
Прислонившись к мокрой стене,
И мечтательно говорили
Не о золоте — о весне.
И о том, что скоро, наверно,
На заливе вспотеет лед
И, снега огласив сиреной,
Наконец придет пароход...
Покурили еще немного,
Золотинки в кисет смели
И опять — по своим дорогам,
К вагонеткам своим пошли.
Что нам золото? В дни тяжелые
Я от жадности злой не слеп.
Самородки большие, желтые
Отдавал за табак и хлеб.
Не о золоте были мысли...
В ночь таежную у костра
Есть над чем поразмыслить в жизни,
Кроме золота-серебра.
Первое, на что я обратил внимание в тот первый день в Бомбее, – непривычный запах. Я почувствовал его уже в переходе от самолета к зданию аэровокзала – прежде, чем услышал или увидел что-либо в Индии. Этот запах был приятен и будоражил меня, в ту первую минуту в Бомбее, когда я, вырвавшись на свободу, заново вступал в большой мир, но он был мне абсолютно незнаком. Теперь я знаю, что это сладкий, тревожный запах надежды, уничтожающей ненависть, и в то же время кислый, затхлый запах жадности, уничтожающей любовь. Это запах богов и демонов, распадающихся и возрожденных империй и цивилизаций. Это голубой запах морской кожи, ощутимый в любой точке города на семи островах, и кроваво-металлический запах машин. Это запах суеты и покоя, всей жизнедеятельности шестидесяти миллионов животных, больше половины которых – человеческие существа и крысы. Это запах любви и разбитых сердец, борьбы за выживание и жестоких поражений, выковывающих нашу храбрость. Это запах десяти тысяч ресторанов, пяти тысяч храмов, усыпальниц, церквей и мечетей, а также сотен базаров, где торгуют исключительно духами, пряностями, благовониями и свежими цветами. Карла назвала его однажды худшим из самых прекрасных ароматов, и она была, несомненно, права, как она всегда бывает по-своему права в своих оценках. И теперь, когда бы я ни приехал в Бомбей, прежде всего я ощущаю этот запах – он приветствует меня и говорит, что я вернулся домой.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Жадность» — 118 шт.