Ловец несовершенств (Эмануэле Росси) книга, цитаты

Тьма — хороший советчик: во тьме забываешь как по-настоящему выглядят вещи, и Маргаби окунулся в черные глубины своего сознания.

Но в конце-то концов, если все слеплены из одной и той же грязи, что тут понимать?
Ничего, или самую малость только то, что мужеством жить, утверждать себя обладает лишь человек, который действительно хочет что-то сказать, а не запасается временем, не ожидает, пока Судьба (иногда умудряются беспокоить даже Господа Бога) им поможет понять, что понимать тут нечего

благодарение Богу — Главному Инспектору добра и зла.

Время проскользнуло в мозг Маргаби, проникло как-то, не оставив следа. Грусть заняла свое место, грусть была на коне, но это ещё не проблема.

Время внутри него протекало медленно. Он впал в глубокую грусть прежде, чем понял, что секунды вообще не проходят. Миги вселенской тьмы. Телефон не пробуждался от косой своей немоты. Вдалеке бурлил кофе.

Укрылся на лысой вершине мозга, откуда падали эти мысли, и, забыв о канувших в бездну, объявил их пропавшими без вести.

Я смеялся, плакал, радовался и печалился, внимая его речам, гладким, хорошо построенным: без запинки, без сучка и задоринки шпарил он наизусть свою коронную роль.
Он не стремился меня привлечь на свою сторону или произвести впечатление: ему просто нужно было исповедоваться, рассказать о жизни, которая вроде бы ему больше не принадлежала.

Я — холостяк патентованный.

Нечего беспокоиться: чуть-чуть подожди. Свари мне кофе, так убьёшь печаль нет люди говорят: «убить время», правда?

Там, в той воде, тонули вопросы, которые он, из уважения к себе, никогда перед собой не ставил. Слышал их, но не вслушивался. Вот так, просто.

Он задумался о серьёзных вещах, а лучше бы этого не делал, памятуя, что он скорее пытается прожить, нежели вымечтать жизнь — или несколько жизней.

Я был таким, каким был, но никогда не существовал!

Он не был рабом привычек — так, по крайней мере, ему казалось. Он прикипал душой не к привычке, а к мысли. И этим себя оправдывал.

Зачем оно нужно, терпение?
Зачем нужны, в сущности, люди, которые убивают время на самообман.. не открывают ничего нового, хоть бы оно и лежало прямо под носом, приводят доводы, довольно короткие, и утверждают в итоге, кривя душою, что на самом деле стремятся все понять.

На самом деле Маргаби не особо нуждался в Боге, но в этот день, похоже, Бог нуждался в нём.

Он раскинул руки, распял себя на постели. Вытянул ступни, чуть согнул ноги, как на классических изображениях Христа. Немного прогнулся. И ощутил глубокую пустоту.

Время ушло, не спросив разрешения.
Дни и недели влачились, бескрылые, то убыстряя, то замедляя ход, смотря по тому, как ветер жизни надувал паруса. «Почему» и «как» — броски лота, измерение глубин; в конце концов погружаешься на дно, на диван и чувствуешь, как подступает холод, кончается лето; или свитер задирает рукава — приходит весна, стучится в двери времен года своими ласточками и температурой наружного воздуха, которая на несколько градусов повышается с каждым днем. И вот достигается в стечении обстоятельств такой пункт, когда начинаешь вспоминать, подводить итоги. Пункт прибытия определен: ты его переживаешь. А вот пункт отправления приходится выуживать из реестров памяти, проверяя её счета, дебет и кредит. Иногда подводишь итоги, начиная от предыдущей ревизии, а иногда — от переломного момента, который и породил последний прожитый тобою период.

Неприятные мысли.
По правде говоря, мысли головокружительные.
Не знающие удержу сочетания обстоятельств, волнений, людей. Все мысли печальные, все — чистосердечные — чёрт бы их побрал — подступали к изголовью, бесстыжие, и нахально судили-рядили. Долой пытки, оковы, потайные камеры, куда заточить бы, чтобы забыться, эти надменные воспоминания. Как же: они — мученики, герои разума — и чувств. Чем яростнее боролся он с ними, подавляя каждый очаг, тем сильнее становились они, тем живее. Он им оставил жизнь, а они милосердием коварно злоупотребили. Завладели телом, пошли на приступ, провозгласив революцию, которая любой ценой должна получить священную жертву, а именно, его, хозяина.

Если смотреть сбоку, в профиль, то постель и простыни — море. Складки легки как по воле стихий. Бухты вдавались глубоко в побережье, наплывали одна на другую, и надвигались издалека ужасная волна цунами, готовилась перевернуть сотворенный из хлопка мир.
Лучано Маргаби мыслями и рукою странствовал по тканым волнам и рокотал, подражая винту, бороздящему безмолвное море. Вверх-вниз, ожидая, когда же чудовищная волна, зреющая на горизонте, опрокинет всю жизнь и можно будет начать с нуля. Крушение и гибель на глади морской — а внизу, внизу все молчит. Всё-всё молчит. Несмотря на шевеление ног, покой не нарушен, ситуация под контролем Волны скользнули к Геркулесовым Столбам, к ногам кровати.

Время шло и шло, безобидное, безучастное, замкнутое на себе самом. Текила кончалась. Народу в баре немного. Лица новые, но взгляды те же. Ожившая скука, воплощённая в призрачных пальцах, которые вертели бокалы, что бы те отражались в сверкающей поверхности столиков. Женщины, большие и крепкие, как бокал виски без льда. Мужчины, у которых в голове одна работа, а на лицах все те же несовершенства. Юноши, попавшие в чуждую обстановку, пьют кофе, стараясь соблюдать приличия. Вид небрежный, однако до завсегдатаев им далеко. Всего в баре человек пять или шесть: все разные, полные тайны; жизни их — ларчики, прикрытые костями и кожей; там спрятаны деяния и сны, сокрытая общая для все реальность или же несовершенства, которые со временем обнаружатся.

САМЫЕ ПОПУЛЯРНЫЕ ТЕМЫ жадность жажда жалость жара желание железо желудок жена женщина жертва жестокость животное животные жизненно жизненное зависимость зависть завтра завтрак заключённый закон замок занятие запах запрет зарплата заря заслуга защита звезда звонок здоровье земля зеркало зима зло злоба злодей злость змея знакомство знакомый знание значение золото зрелище зрелость зрение зритель зуб