Ник Туманов, цитаты
Нам внушали, что ангелы — это ложь.
Но любовь к полётам всех страхов выше.
Сколько стоптанных, стёртых до дыр подошв
Оставляли память на кромке крыши!
Обретая себя, выжигая страх,
Верой в новую жизнь разрушая стены,
Мы учились летать на семи ветрах,
Начинаясь в мечтах о других вселенных.
Нам казалось — мы с небом давно слились
И под крылья упруго ложился ветер,
И звенела в ушах молодая высь,
И улыбками счастья господь нас метил.
Покидая галактики школьных парт,
Мы спешили, мы жизнь начинали резво,
Понимая — у каждого равный старт,
У крылатых и тех, приземлённо трезвых,
Что тайком от других не вскрывали рифм,
Как вскрывают от боли измены вены,
Не ласкали ночами гитарный гриф,
Посвящая любимым своим катрены.
Что бросать не умея на ветер фраз,
Всё, от «айс» до «люблю» подкрепляли матом.
Но девчонки, что прежде любили нас,
Им, бескрылым, рожают детей крылатых.
А завтра. Я жив ещё.
Щедрее будьте, люди, покуда есть я, балуйте, спешите, пишите мне, что любите, пишите об осени, о склонности к простуде. О самом незначительном и нужном. О том, что бесконечно вас тревожит. О нежности к ребёнку и о муже, который дня без вас прожить не может. Пишите, как опять взлетели цены на овощи и шляпки из велюра. Как кто-то исписал в подъезде стену: «Да я тебя люблю, ты слышишь, дура!». Не прячьтесь за бездушие многоточий. Пишите о любовницах и жёнах. Спешите рассказать, что снилось ночью в постелях, одиночеством сожжённых. Не бойтесь примитивности утопий. Делитесь. Говорите мне любое. Как ветрено с утра. Как плохо топят. Как солнце золотится на обоях. Как крылья отмирают без полёта. Как не угнаться вслед за стервой-модой. Как хочется на море. Как работа сжирает беспощадно ваши годы. Как ярко горизонт кровит под вечер на полюсе страстей Жан-Поля Сартра
И я вам обещаю: я отвечу. Пишите мне. Я жив ещё. А завтра....
На мой взгляд очень кратко, очень красиво, очень гениально. Про жизнь он говорит:
- Вода, малыш, вода
Тебе пора, держись, малыш, держись.
Ты видишь свет? — так вот, тебе туда.
Тебя там ждут. плыви. да будет жизнь!
Он говорит:
- Огонь, мой друг, огонь
В тебе любовь давно играет гимн.
Живи открыто — небо рядом — тронь.
Любовь щедра — дари себя другим!
Считай на пальцах: нечет или чёт.
Ты просто есть. не ради и не для.
Когда ж огонь водою истечёт, —
Он говорит,
- Земля, старик, земля.
Жить на износ, делясь до крохи всем, что послал тебе господь,чтоб на последнем хриплом вдохе свой пошлый страх перебороть, остановиться, оглянуться, узнать, как "Господи, прости!" к тебе на тризну соберутся друзья, предавшие в пути, и на кладбищенской аллее от вдруг нахлынувшей любви их всех простить и, став светлее, живых на жизнь благословить.
У девочки зелёные глаза
У девочки Алисы месяц май!
Пора цветов, признаний и вторжений.
Хорошая — бери и обнимай.
Амур не знал доступнее мишени,
Когда на расстоянии прямой,
Стрела не понимает слова «мимо».
Ей минуло шестнадцать! Бог ты мой,
Как хочется любить и быть любимой!
И, паруса отдав шальным ветрам,
Качающим постель из трав дурманных,
Несёт её папирусная «Ра»
Далёкие, таинственные страны,
Где ночи охраняет лунный свет,
Где в статусе закона рулит лето.
Счастливей, чем Алиса, в мире нет!
Ей хочется кричать и петь об этом.
И тот, кто рядом, знает толк в любви.
В его руках вселенная, а губы
И мёртвого способны оживить
Но май идёт, как водится, на убыль.
Шумит, толпой встревоженный, вокзал.
Перрон хранит прощанья в чёрных лужах.
У девочки зелёные глаза
И волосы, как ворох медных стружек,
При глаженых ладошкою назад,
Целованный весенним солнцем носик.
У девочки зелёные глаза, печальные, как прожитая осень.
По касательной черным-черна, как уголь изнутри, ты собственной бедой себя измучила.
Ты жалуешься мне. Ты говоришь: «вот дал же бог в мужья такое чучело!»
Тебе его объятия — инцест — всё видится отец в его характере.
Ты в этом вся, от грима на лице, до стойкой неготовности стать матерью. болеть, мечтать укрыться за спиной, а получив, плевать в неё насмешливо, при этом называть себя женой. Да сколько же чертей в тебе намешано?
Он лишь кусает губы до крови, в глазах увидев жалость откровенную, но терпит. он зовёт тебя ma vie. он точно знает — ты его вселенная. Ты c ним в любовь вступаешь, словно в бой, пытаясь доказать, что стоишь многого. А он готов принять тебя любой. Лишь повторяет тихо: «богу — богово» и варит кофе, стоя у плиты, и греет для тебя дыханьем тапочки. Наотмашь любит он тебя, а ты его предпочитаешь — по остаточной. Ты жалуешься мне, а возле глаз морщинок сеть ложится тёплой патиной. Ну, что ты всё о нём? давай о нас. Я бережно умею. По касательной.
Ты иная. Я это знаю.
Милый ангел, не верь кликушам,
Пусть заходится вороньё!
Просто тихо открой мне душу,
Я свою отпущу в неё.
Понимаешь, тебя ругают
Не за нашу с тобою связь,
А за то, что во мне другая,
Им не равная прижилась.
Да, иная. Ты — дочь Синая.
Я себя в эту ночь утех
Не преступником распинаю
На горящем твоём кресте,
А святым, и бесстыдно жадным,
Обнажённым до красоты!
И сливаются шоколадный
С бледно-розовым тел кресты.
Не пугайся своих эмоций.
Я давно уже не боюсь.
Это нежность, в которой бьётся
Параллельных желаний пульс.
Ты иная. Я это знаю —
У тебя на спине тату,
Где не Господа распинают,
А господнюю чистоту.
Пусть осудит церковник строгий
Криком: «Происки сатаны!»,
Я целую господни ноги, на иконе твоей спины.
Может её не зря называют стервой те, у кого от её безрассудства раны. Та, у которой я далеко не первый, впрочем, и не последний из прочих равных, странная женщина вкуса тосканской граппы, тёплая, чуть горчащая в поцелуях. Я бы такую в сердце навечно запер, не отпуская, в счастье своём балуя.
Девочка, я тебя исписал построчно, сам тебя выдумал, сам отпускаю. Знаешь, ты меня выпила досуха этой ночью, как золотые капли дождя — Даная. Я бы в тебя влюбился. В тебе такое солнце с прохладным запахом апельсина, небо в тебе, высокое, голубое только пойми, ведь это невыносимо — небо и солнце вечно таскать с собою. Выбор с кем оставаться до боли труден. Как между чёрным — Ницше и белым — Сартра. Завтра ни с кем из них ничего не будет. Впрочем, о чём я? Было бы это «завтра».
За окном дождит.
Осенний вирус странного оливкового цвета
Заползает мороком в квартиру.
Вот тебе, мой друг, и бабье лето!
Чутко выгнув бровки коромыслом,
Никому несчастий не желая,
Ты живёшь, выгадывая смыслы
Вечного бродяги Будулая.
Всё казалось — ангел белокрылый.
Думалось: теперь уже навеки!
Что же в нём особенного было?
В мальчике. Мужчине.
Человеке. Или так ему хотелось верить?
Отражаться в нём. Болеть до крика.
Может оттого больней потери,
Что всегда мечтаешь о великом?
А когда пора очарований на осколки бьётся,
Режешь вены и ревёшь
Белугой на диване.
От тоски кидаешься на стены.
Он ушёл? Так что же? Не впервые.
Странники — они непостоянны.
Нарастают кольца годовые
На твоём разлучном безымянном.
Перестань. Послушай: будет вечер.
Будет ветер ласковый с востока.
Он придёт, простой и человечный.
И как ты, такой же одинокий.
Ты ему простишь его измены.
В нём ведь всё же ангела на треть.
Женщины не любят совершенных.
Тех, которых не за что жалеть.
Звонок в прошлое...
Что-то праздников жизни становится много —
Что ни утро, то спич за накрытым столом.
Как ты там поживаешь, моя недотрога?
Не молчи. Я же знаю — ты слышишь.
Алло! В нашем городе май и кленовая ветка
Мне из прошлого машет узорным листом
Никуда нам не деться от памяти детства,
Мы ведь родом оттуда. Что будет потом
Мы с тобой узнавали из книг и журналов,
Из цветных диафильмов на белой стене.
Ведь, признайся и ты обо мне вспоминала,
Улыбаясь другому в предутреннем сне.
Там, где солнце в душе и глаза васильковы
Наши пальцы сплетались и голос дрожал,
Я вдыхал тишину, чтобы выдохнуть слово
На винительный статус в твоих падежах.
Но когда развела нас дорога кривая,
Ты решила: у каждого память своя,
Научилась любить, о любви забывая —
Не звонишь и не пишешь, ну, что же, а я
Я всё помню до звука, как это ни странно:
Гулкий дворик и в розовых бантиках — ты.
Я приеду к тебе на коне деревянном,
На скрипучих колёсиках детской мечты.
-
Главная
-
❤❤❤ Ник Туманов — 16 цитат
