Вспомним только толпы восторженно влюбленных женщин и девушек, теснящихся, после выступления, вокруг певца или пианиста. Каждая из них не прочь бы, конечно, приревновать каждую другую, ввиду же их многочисленности и связанной с этим невозможностью овладеть предметом своей влюбленности, они от этого отказываются, и вместо того, чтобы вцепиться друг другу в волосы, они действуют, как единая масса, поклоняются герою сообща и были бы рады поделиться его локоном. Исконные соперницы, они смогли отождествлять себя друг с другом из одинаковой любви к одному и тому же объекту.
— Психология масс и анализ человеческого Я (Зигмунд Фрейд), 15 цитат
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Когда двое людей обретают прочное счастье, они обязаны им не дикой влюбленности, а тому, что они — хорошие люди, терпеливые, верные, милостивые, умеющие обуздывать себя и считаться друг с другом.
Обращаясь с ближними так, как они того заслуживают, мы делаем их только хуже. Обращаясь же с ними так, будто они лучше того, что представляют собой в действительности, мы заставляем их становиться лучше.
Я вот перебираю фотографии и думаю: как же хорошо, что есть воспоминания. Они, конечно, связаны с прошлым, на которое мы часто злимся. Но без него не было бы нас сегодняшних.
Бывают моменты, когда необходимо отказаться от вещей из нашего прошлого, какими бы привлекательными они ни были, что бы идти к будущему.
Обожаю людей, с которыми чувствуешь себя в своей тарелке с которыми можно говорить всякие глупости и они, конечно же, тебя поймут и добавят своего.
В молодости мужчина хочет секса, а женщина любви. В зрелости он хочет любви, а она секса. И только в старости они хотят одного и того же: покоя.
Бабы. Они жестоки, бесчувственные и от них одни беды. Но зато какие же они красивые... Да, и пахнут приятно.
Хотя они с той же глины, но ночной горшок и ваза - не одно и то же.
И сидят они спинами друг к другу, каждый считая, что победил, не понимая, что оба проиграли.
Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и несогласны между собою, становились и осмысленны, и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал.