Я любил ее не за то, как она танцевала с моими ангелами, а за то, как звук ее имени мог успокоить моих демонов.
Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза — так, словно я что-то значу.
У каждого из нас есть такой чемоданчик с говном, так ведь? И мы берем его с собой, куда бы ни отправились.
Всю жизнь ожидаешь встречи с Кем-то, кто поймет тебя и примет таким, какой ты есть. А в самом конце обнаруживаешь, что этот Кто-то всегда с тобой.
И это — ты сам.
Ничто так не растравляет душу, как обманутая симпатия.
Она нежна, как мать, и прекрасна, как любимая. И вскоре я полюбил ее. Она живет одна. Каждое утро уходит на работу. Не знаю, что у нее за работа. Да мне и неинтересно. Но мне нравится наблюдать за ней из комнаты по утрам.
Любовь никогда не умирает естественной смертью. Она умирает, потому что мы не знаем, как пополнять ее источник. Она умирает из-за безрассудства, из-за ошибок, из-за измен. Она умирает от болезней и ран, она умирает от утомления, от увядания, от потускнения.
Только в математике две половины составляют одно целое. В жизни совсем не так: например, полоумный муж и полоумная жена — несомненно две половины, но вместе они дают двух сумасшедших и никогда не составят одного полного умного.
Жду осень. С таким нетерпением, что готова принести ей в жертву все остальные времена года. И я совсем не буду жалеть о содеянном. Мне нужна осень. Очень-очень. Она выпустит на свет тех, кто загнан в тёмный угол выживания. Она не заставит повторять жестокие, но правдивые слова: «Если мы все одиноки, то в одиночестве мы все вместе». Осень называют сезоном грусти. Я не согласна: настоящая грусть приходит вместе с летом, когда не с кем разделить щедрость солнца.
Любите Маму, пока она смеётся...
И теплотой горят её глаза...
И голос её в душу вашу льётся...
Святой водою, чистой как слеза...
Любите Маму- ведь она одна на свете...
Кто любит Вас и беспрестанно ждёт...
Она всегда с улыбкой доброй встретит...
Она одна простит Вас и поймет.