Можно в один час вложить все свойства вечности, а можно влачить годы и годы, как будто их и не было. Наше бессмертие мы обретаем здесь и сейчас: тут дело в качестве, а не в количестве.
Разговоры... Странная это все таки вещь. Можно обменяться миллионом слов и... не сказать главного. А можно молча смотреть в глаза и... поведать обо всем.
Женщины — это одно, а женщина — совсем другое. Можно все знать о женщинах вообще и ничего — об одной-единственной.
Есть только два способа прожить свою жизнь:
Первый — так, будто никаких чудес не бывает.
Второй — так, будто все на свете является чудом.
Какое это счастье, когда твои близкие с тобой, а не на кладбище, и ещё можно насладиться тем, что они с тобой, и ещё можно сказать им, как любишь их и дорожишь ими.
К чему печалиться,
Если все можно еще поправить?
И к чему печалиться,
Если ничего уже поправить нельзя?
Можно родиться и жить как в раю, постоянно жалуясь на жизнь, так и не познав ее радости.
А можно ценить и понимать то, что у тебя есть, и быть самым счастливым!
Только об одном можно в жизни жалеть — о том, что ты когда-то так и не рискнул.
В жизни по-разному можно жить.
В горе можно. И в радости.
Вовремя есть. Вовремя пить.
Вовремя делать гадости.
А можно и так: на рассвете встать
И, помышляя о чуде,
Рукой обожженною солнце достать
И подарить его людям.
— Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно. Подумать только, что из-за какой-то вещи можно так уменьшиться, что превратиться в ничто.