Цитаты в теме «дно», стр. 35
В глаза мне бросилась она,
Точь-в-точь игривая волна,
В штиль чудом поднятая рядом.
И в этот миг не только я —
Нептун бы вряд ли устоял
От чар лазоревого взгляда.
Растёкшись, глаз голубизна
До горизонта и до дна
Весь мир заполнила собою.
И сердце рвётся улететь,
Разбив крылом грудную клеть,
Как чайка, в море голубое.
Чтоб в ясный день и в час грозы
Купаться в волнах бирюзы
И их игрою восхищаться,
Над ними с песнями парить
И в брызгах крыльями ловить
Флюиды солнечного счастья.
Уже её растаял след,
Но не исчез небесный цвет:
Стоит, стоит перед глазами
Волна, пропевшая без слов,
Что мне лишь капли васильков
В траве оставила на память.
Поэты в основном все одиночки,
Не спящие обычно по ночам.
Неровный почерк обнажает строчки,
А лампочка, как та ещё свеча
И никого, с кем можно поделиться,
Прочесть своё написанное вслух.
Но молча открываются страницы,
В той тишине услышать можно мух.
Бальзам на душу — стопка алкоголя,
Но очень быстро достигаешь дна.
Ты для друзей не стал ещё изгоем,
А жизни цель всё так же не видна.
Однако, предостаточно о грустном
Кому дано, поймёт без лишних фраз.
Коктейль стихов с мартини — это вкусно!
Особенно, когда они под джаз.
Одной не звони мне больше.
Я пью таблетки и уже спокойно ночами сплю.
У тебя — шалавы и малолетки.
У меня — шампанское и салют.
Я тебя не помню. но если только
Ты мне снишься ласковым и родным,
Запиваю память я джином горьким.
Не хочу ни ужина, ни воды.
На излёте год, как всегда, тяжёлый.
Не люблю ноябрь. как ни крути.
Организм потаскан и пережёван,
И саднит царапина на груди.
Я не верю людям. хочу собаку,
Чтоб хоть кто-то предан был просто так,
Как всегда верна мне была бумага,
Как был верен мне за углом кабак.
Одиночество — это круто, честно.
Как вконтакте, можно и плюсануть.
Я давно искала под солнцем место
И нашла случайно себя саму.
И с самой собой так легко и просто,
Так надёжно, ровно и хорошо.
Ведь никто не может задать вопросов,
Почему ты, бросил меня, ушёл.
И уже не тянет в разврат
И блядство, как с тобой тянуло на это дно.
Я люблю работу и постоянство.
Не звони. мне так хорошо одной.
Поверь мне:- люди не поймут
Твоей души до дна!..
Как полон влагою сосуд,-
Она тоской полна.
Когда ты с другом плачешь,- знай:
Сумеешь, может быть,
Лишь две-три капли через край
Той чаши перелить.
Но вечно дремлет в тишине
Вдали от всех друзей,-
Что там, на дне, на самом дне
Больной души твоей.
Чужое сердце - мир чужой,
И нет к нему пути!
В него и любящей душой
Не можем мы войти.
И что-то есть, что глубоко
Горит в твоих глазах,
И от меня - так далеко,
Как звезды в небесах...
В своей тюрьме,- в себе самом,
Ты, бедный человек,
В любви, и в дружбе, и во всем
Один, один навек!..
Снаффмы — пешеходы на чьих-то дорогах, голые и без прав,
Мы — киноленты в руках демагогов, пишущих новый снафф,
Склеены рты голубой изолентой, стерты права на жизнь,
Happy не связано больше с end'ом в этом потоке лжи.
Мы — пешеходы в сверкающей красным светом чужой дали,
Мы — беллетристика нашей жизни — нет ничего внутри,
Грязные пятна, что остаются в наших с тобой шагах,
Вновь проявляются крупным планом, там, где снимают снафф.
Мы — пешеходы, сошедшие с зебры, чтобы дойти до дна,
Мы — карты города, что как Сусанин вас приведут в никуда,
В наших романах любовного плана стерты все фразы с ‘'love'',
В общем то правильно, не до любви, там, где снимают снафф.
Не исчезай! Тем и страшна последняя любовь,
Что это не любовь, а страх потери.
Потерять тебя, себя отныне
Стать, как все, и прятать боль глубоко,
Забывая отрешенно имя —
Это так немыслимо жестоко.
Мы развоплотясь пойдем ко дну
Бездны неизведанной доселе.
Богу лишь известно одному
Сколько мы с тобою не успели
В пересчете на потоки лет.
С холодом пришедшего рассвета
Нет тебя со мной и солнца нет —
Вечная зима, а где же лето?
Не расти ромашкам полевым
Там, где мы с тобой гуляли вместе.
Как нам жить вдвоем полуживым,
Слушая любви ушедшей песни?
Невозможно убежать за край,
Наглухо захлопнув в душу двери.
Я тебя молю — не исчезай! —
Самой нежеланною потерей.
если вы друг у друга всего лишь
все твои эти «умру-без-его-ресниц» —
элементарны, ватсон, как дважды два.
чувство не измеряют ни в «падать ниц»,
ни в мастерстве из букв составлять слова.
это не то, когда в трубке — голос родной,
а оглушительный страх потери сети.
это, когда открыл в человеке второе дно,
и не просто открыл, а смог его посетить.
и не количество пущенных всуе пуль
в чей-то любимый, вроде бы как, висок,
это заплыть за самый последний буй,
лечь на сильные волны наискосок,
солнцу, не жмурясь, прямо смотреть в лицо,
гладя его по волосам лучей.
можно и золотое носить кольцо,
брак может быть бракован, а ты — ничей.
это не обещания быть твоим,
веки веков с тобою сейчас и здесь.
это когда безумно тепло двоим,
если вы друг у друга
всего лишь
есть
Речитативом ли, чечевицей - буков нечетный счет - как припечёт он, приснится — так вытечет, потечёт честности тяжкая, четкая, грешная череда: Господи, дай мне ада огня, чугуна в слова, чтоб не сказать, а выпалить всё до дна, до уголька краюшки — чтобы высоковольтно, высоко нужно - Господи, вышли дрожь ему, обезоружь его, что бы ему я под сердце нужнее нужного, или пошли удушья мне
Господи бьет в ладоши, кладет на уши их — мол, — выболит, не беда.
И обвисаю тенётой на городах, как на чужих горбах, — мечешься, жмешься, чернеешь так чижиком в проводах, хуже чумы становишься, даже нутро в цвет траура оторочено — нет его ни дневного, ни полуночного Только о рёбра точками. Только точками. Боже, хотя бы сдохнуть уполномочь меня.
Когда мне хочется лечь на дно,
Закрыться на все замки,
Когда мне кажется, что темно,
И выжжены маяки,
Прогорклым маслом пропахла жизнь,
Как кухня в дурном чаду
Я больше, мам, не шепчу «Держись!».
Я просто встаю. Иду.
Какие, мама, к чертям, ножи?
Твой Андерсен, мама, стар.
Не так уж сложно себя сложить,
Гораздо труднее встать
С постели, темной, глубокой
Меня не буди пока.
Созрели знаки моей беды
И капают с потолка.
Я, мама, сильнее, чем я могу,
Я выбью стекло, прости.
Краду, желаю, кривляюсь,
Лгу — чтоб было, к чему идти.
Ползти, вцепившись в обрывки фраз,
Поводья в глухой степи
Ты спой мне мама, в последний раз -
«Спи, моя радость, усни».
Благодарю Тебя за тишину
За унисон несбывшихся желаний,
За то, что я, идущая ко дну,
Благодарю за дальность расстояний,
Молчание на все сигналы «SOS»,
За предсказуемый аккорд финала.
Любовь бывает «с кем-то» и «всерьёз»,
В стихах и в прозе, в снах, под одеялом.
Любовь бывает может быть
Ты — Верь! А не могу не чувствую не значу
Благодарю, за череду потерь,
За искренность, с которой тихо плачу.
- Оплакивая? - Нет! Боготворя:
Душой прильнув, а телом отрекаясь
Астральный мир — он создан для меня,
А для тебя — бурлящая реальность
С витком красивых и безумных чувств!
С мостами радуг, бабочками Слышишь?
Я за Тебя, как за детей, — молюсь
Под грустный дождь, танцующий на крыше.
Я за Тебя, я — вне земных оков,
Вне часовых, границ и гравитаций
Рассыплюсь в многоточиях стихов,
В которых ты позволишь мне остаться.
Проснись легко и безмятежно,
Окно с рассветом распахни,
И собирай, по капле, нежность
Росы. До дна испей зари
Из крутобокой неба чаши.
Крыльями брось себя в полёт —
К тому пригорку и ромашкам,
Где лепесткам проверен счёт.
Где ширь раскинулась картинно,
Вливаясь, плавно, в видно край,
Там, где песчаная тропинка,
Тихонько раздвигая даль,
Клубочком упадёт к ногам,
И позовёт, почти неслышно,
Тем самым эхом по ветрам,
Которые траву колышут,
Знакомым голосом, истомой,
Улыбкой, что светлее дня,
И ласковым теплом ладоней,
Что сберегла ты для меня.
Что ж ты смотришь на меня искоса?
Словно больше обвинить некого
Я бы всё что на душе высказал,
Но поймёшь ли ты печаль мою, зеркало?
Как корабль, не доплывший до пристани,
Полосую океан времени
Я бы целый век искал истину,
Только не дал Бог безумцу терпения!
Я взлетел бы в небеса светлые,
И оставил на земле мысли мрачные,
Но увы — любовь моя — безответная,
И на птиц уже все крылья истрачены
Я уплыл бы навсегда рыбою,
В синеву морских глубин вечную,
Но опять иду на дно глыбою —
В море мне без плавников делать нечего!
Убегаю от себя крысою
С корабля, за полчаса до крушения,
Не смотри хотя бы ты искоса,
О, безликое моё отражение.
Ночь рассыпала звёзды-монеточки,
Опустились монетки на дно.
Что же Вы, моя бедная деточка,
Так печально глядите в окно? -
Ни скамеечки Вам, ни горжеточки,
Ни ночных переулков Москвы —
На столе с мармеладом конфеточки,
Да початая пачка халвы.
Час пройдёт, и конфеты закончатся,
Вы возьмёте любимый роман:
До чего же Вам снова захочется
Оказаться на месте Жоан!
И ничто в вашей маленькой спаленке
Этой ночью не радует глаз,
За стеной спит уставшая маменька,
Она очень боится за Вас
Ни скамеечки вам, ни горжеточки,
Ни ночных переулков Москвы
Не терзайте себя, моя деточка:
Ведь никто Вас не спросит кто Вы.
Знаешь, тот, кто боится заплыть за буйки
Непременно полюбит твой взгляд,
Потому что глаза твои глубоки,
Потому что глаза твои — яд!
Маяком он будет стоять на мели
И смотреть в бесконечную тьму,
Потому что из глаз твоих корабли
Никогда не вернутся к нему
Он забудет людей, и когда его стен
Вдруг коснётся чужая рука,
Он услышит в глазах твоих пенье сирен
И уткнётся лицом в облака.
И лишь только решит он проститься с тобой
И остаться с пришедшей с земли,
В его грудь, словно молот ударит прибой,
И он рухнет в объятья твои!
Твои нежные губы холодной волной
Оборвут его призрачный сон
Он увидит твоё каменистое дно,
И обломки таких же, как он.
Лошади умеют плавать,
Но — не хорошо, недалеко.
«Глория» — по-русски значит «Слава» —
Это вам запомнится легко.
Плыл корабль, своим названием гордый,
Океан пытаясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Лошади топтались день и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья все ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище,
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли,
Лошади поплыли просто так.
Как же быть и что же делать, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров.
В море, в синем, остров плыл гнедой.
Им казалось — плавать очень просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Лошади заржали, проклиная,
Тех, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и тихо ржали, ржали,
Все на дно покуда не ушли
Вот и все. А все-таки мне жаль их,
Рыжих, не увидевших земли.
Лошади умеют плавать,
Но — не хорошо. Недалеко.
«Глория» — по-русски — значит «Слава»,-
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названием гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лощадей топталась день и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья все ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров.
В море в синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось — плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки мне жаль их —
Рыжих, не увидевших земли.
Лицом к лицу, глаза в глаза,
Упасть в пучину и подняться.
Отбросив стыд и тормоза,
Друг в друге телом растворяться
Сплелись в одно большое МЫ
Две пары рук, две пары ног,
Слиянием тел обручены,
Соединил судьбы нас рок.
Два сердца бьются, как одно,
Дыханье, вздох и выдох, в такт.
Мы вместе падаем на дно
И воспаряем в небесах
Ловлю я каждый сердца вздох,
Я слышу каждый нежный стон,
И это вовсе не подвох,
Бывает так, когда влюблён.
И я — в тебе, а ты — во мне,
Вулкана страсть огнём горит,
Мелькают тени на стене,
А город спит, а город спит
С тех пор прошло немало лет,
Ты — не со мной и я женат.
Встречаю я с другой рассвет,
Никто ни в чём не виноват.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Дно» — 770 шт.
