Цитаты в теме «голос», стр. 5 ▷ Socratify.Net

Однажды мудрец проезжал неподалеку от горы. Какая то женщина в голос рыдала над могилой. Склонившись в знак почтения на передок колесницы, мудрец слушал ее рыдания. А затем послал к той женщине своего ученика, и тот спросил ее:
— Вы так убиваетесь — похоже, скорбите не впервой?
— Так оно и есть, — ответила женщина. — Когда-то от когтей тигра погиб мой свекор. После него, от них же погиб мой муж. А теперь вот, от них погиб и мой сын.
— Отчего же вы не покинете эти места? — спросил мудрец.
— Здесь нет жестоких властей, — ответила женщина.
— Запомни это, ученик, — сказал мудрец. — Жестокая власть — свирепее любого тигра.
А добродетель никогда не останется в одиночестве. У нее обязательно найдутся соседи.

Ведь чтобы оставаться детским автором, нужно не только уметь быть ребёнком и видеть мир светлым, пронизанным чудесами волшебным царством, нужно уметь хранить в своём сердце неисчерпаемые запасы доброты, россыпь золотых смешинок, самую настоящую радость и очень мудрую любовь. И не терять их никогда, сталкиваясь с бедами, учась терять, встречая боль и горе открытой настежь грудью, в которой всё равно остаётся тепло, в которой звучат свирелями детские голоса, в которой светит маленькое, но самое настоящее солнце.

Красивых баб не просто так ревнуют
А может, просто не было любви
Погода — дрянь и двое заигрались
И губы сумасшедшие твои

Случайно впопыхах перестарались
А может это чей-то злой каприз
С нелепыми мурашками по коже —
От голоса, простуженного вдрызг,

И запаха Kenzo по всей прихожей
Так глупо что-то ляпнуть, уходя
Ещё глупей молчать и бить на жалость
А может, просто не было дождя,

Который сделал всё, чтоб ты осталась
Всю ночь погода — не пришей рукав
Ты на такси а я перезимую и передай ему, что он был прав,
Красивых баб не просто так ревнуют.

Я хочу, чтобы вы меня не узнали.
В этом строгом платье, на каблуках.
В октябре начнут собираться стаи.
И запахнет горечью в небесах.

А пока смотри на мои ладони.
И читай по ним. И рисуй на них.
Изо всех истерик и всех агоний
У тебя самый резкий удар под дых.

Я хочу тебя встретить. Совсем случайно.
И от страха снова забыть слова.
Длинным шлейфом потянутся в небо стаи.
Брызнет вниз акварельная синева.

И найдутся ответы на все вопросы,
Даже те, о которых ты сам не знал.
У тебя предательски нежный голос.
Я должна смириться, что он мне лгал.

Рифмы скорчились, почернели, упали пеплом на белый снег, мы стали слабыми в самом деле, мы не способны на скорый бег, мы обманулись в своих надеждах — на землю рухнули облака, наверно, так исчезает нежность, так ночью в окнах вскипает тьма, так дети больше не верят в сказки, а взрослые — в Бога, так год назад — мы были наивны, чисты и ласковы, мы шли сквозь цветущий вишневый сад, мы видели вечность в глазах небесных, мы видели золото на песке, теперь занимаем немного места, бранясь в однокомнатной тесноте.
И рифмы опали сухим листом от первых морозов, от слов случайных, и тонким изысканным серебром укрылись их неразглашенные тайны. Я буду смотреть, как вода в реке становится льдом нехотя и долго. Поскольку наш мир пребывает слеп, когда идут войны, разруха, голод
я просто иду на твой светлый голос — вот всё, что мне нужно сказать тебе

Простите, но я не хочу быть императором. Это не моя профессия. Я не хочу кем-то править и кого-то завоевывать. Я бы хотел помогать всем, кому только можно – евреям, христианам, черным и белым. Мы все хотим помогать друг другу, мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ненавидеть или презирать друг друга. В этом мире есть место для всех, земля богата и может прокормить каждого. Дорога жизни свободна и прекрасна, но мы сбились с пути. Жадность отравила души людей, наполнила мир ненавистью, заставила нас страдать и вызвала кровопролитие. Мы набрали скорость, но замкнулись в себе. Машины дают изобилие, оставляя в нужде. Наше знание сделало нас циничными, а наш ум сделался жестким и злым. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем: больше, чем машины, нам нужна человечность, больше, чем ум, нам нужна доброта. Без этих качеств жизнь будет полна насилия, и все будет потеряно. Самолёт и радио сблизили нас. Сама природа этих изобретений требует от человека доброты, требует всеобщего братства и единения всех нас. Даже сейчас мой голос достигает миллионов людей во всем мире, миллионов отчаявшихся мужчин, женщин и маленьких детей, жертв системы, которая пытает и сажает в тюрьмы невинных людей. Тем, кто может слышать меня, я говорю: «Не отчаивайтесь! » Наши нынешние страдания – это всего лишь конвульсии алчности, отчаянья людей перед человеческим прогрессом: ненависть этих людей пройдет, диктаторы умрут, а власть, которую они отобрали у народа, вернется к нему. Не подчиняйтесь жестким и грубым людям, которые презирают и порабощают вас, которые указывают вам, как жить, что делать, что думать и что чувствовать, которые муштруют вас, относятся к вам как к скоту, как к пушечному мясу. Не подчиняйтесь этим бессердечным людям, людям-машинам с умами машин и сердцами машин. Вы не скот! Вы – люди!..

— Не понимаю, как тебе удается заткнуть голос, который говорит «думай»?
— Кого, Лизу?
— Нет, здравый смысл.
— А, с этим я борюсь с помощью алкоголя.

Город, созданный для двоих,
Фарами льет огонь.
Мостовая у ног твоих —
Это моя ладонь.

Ночью дома ссутулятся.
Медленно слижет дождь
С теплой тарелки улицы
След от твоих подошв.

Видишь, я в каждом знамени.
Слышишь, я в каждом гимне.
Просто в толпе узнай меня
И никогда не лги мне.

Оглушителен и высок,
А иногда и груб
Голос мой — голос вывесок
И водосточных труб.

Вечер накроет скоро дом,
Окнами свет дробя.
Можно я буду городом,
Чтобы обнять тебя?

Известная актриса в истерике кричала на собрании труппы:
— Я знаю, вы только и ждете моей смерти, чтобы прийти и плюнуть на мою могилу!
Раневская толстым голосом заметила:
— Терпеть не могу стоять в очереди!

Мои уши голодны. Твой голос — как пища.

Голос истины противен слуху.

Человеку никогда не докричаться туда, куда доносится тихий, негромкий голос совести.

Ему нестерпимо хотелось выругаться – длинно и во весь голос. Или удариться головой о стену, пинком опрокинуть стол, запустить в окно чернильницей – буйством, шумом, болью, чем угодно, заглушить рвущее душу воспоминание.

А знают ли они, – шептали тихие голоса, – что в их широко известном мире нет ничего, кроме сгущения тьмы, – ни вдоха, ни выдоха, ни правого, ни левого, ни пятого, ни десятого? Знают ли они, что их широкая известность неизвестна никому?

— Скажите мне напоследок, — сказал Гарри, — это все правда? Или это происходит у меня в голове?
Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.
— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?

Молчание — вот голос истинного чувства.

Не нужно никуда спешить. Но надо быть там, где тебе хорошо. Если чувствуешь, что ты где-то не там, вставай и иди туда, куда зовет внутренний голос. Помни, что чтобы найти, необязательно куда-то идти. Это очень тонкая грань, ключ в постоянном присутствии.

Как жаль,
Я не узнал твой голос.
Ты позвонила мне из автомата
И назвала тот знаменитый город,

В котором вместе были мы когда-то
Ты позвонила поздно
Где-то в полночь.
И долго я не мог понять

И вспомнить. Кто мне звонит.
Досадовал вначале,
А голос соткан был из пауз
И печали.

Ты говорила что-то о природе,
Что этот чудный край неповторим.
Я в голосе твоём —
Как в хитром коде —

Искал ключи к иным словам твоим
Ты говорила, что была так рада
Уехать, чтоб одной вдали побыть.
А я услышал: «Я хочу обратно
Неужто ты успел меня забыть?»

И когда я изверилась, сникла, устала
И на чудо надеяться перестала,
Позвонил человек из далекой страны,
И сказал человек:- Вы мне очень нужны. –

И сказал человек: - Я без вас не могу –
За окном закружились дома на снегу,
Дрогнул пол, покачнулись четыре стены.
Человек повторил: - Вы мне очень нужны –

Этот голос с акцентом – замедленный, низкий
А потом бормотание телефонистки:
- Почему вы молчите, Москва, почему?
Отвечайте, алло! – Что ответить ему?

Что давно я изверилась, сникла, устала,
Что на чудо надеяться перестала,
Ничего не хочу, никого не виню,
Что в остывшей золе не воскреснуть огню?

Только вслух разве вымолвишь эти слова?
И молчала, молчала, молчала Москва.

Я до смерти влюблён
В этот голос простуженный
Кто-то вынес диагноз,
Что просто друзья

Не со мной не моя
Безнадёжно замужняя
Нам, наверно, нельзя
Нам, конечно, нельзя

Я не лезу в глаза,
Не краснею от скромности,
Но с тобой так хочу
Быть немного скромней

Молодая жена —
Неплохая любовница,
Только я почему-
То застыл у дверей

У тебя своя жизнь
Всё надолго расписано
Твой успешный
И добрый не чает души

Мы стоим, мы молчим
Мы общаемся мыслями
Нам, конечно, нельзя
Так куда ж мы спешим

Распахнулось пальто
Перепутались волосы
Покатилась к чертям
Чушь про милых друзей

А под утро в душе
Вместо глупых условностей —
То ли хмель, то ли соль
От помады твоей.