Цитаты в теме «грустное», стр. 28
ОТВЕТ МУЖЧИНАМ ОТ ЛИЦА ВСЕХ ЖЕНЩИН
Какая я, вы спросите
Отвечу на вопросы я.
Довольно симпатичная
И очень романтичная.
Пусть чувственность и грация
Не портят репутации,
Дарю вам взгляды разные:
И томные, и страстные,
Наивные и грустные
(Со слезками искуссными),
Печальные и нежные
(Ну просто бесконечные!).
От них, теряя голову,
На подвиги готовы вы.
И за одну улыбку
Прощаете ошибки.
Я - гордая, упрямая,
Но с морем обаяния.
Несносная, строптивая,
Иной раз неучтивая
(Когда мечу я молнии,
То переждать готовы вы).
Я - ласковая, милая,
Божественно красивая,
В общении приятная.
Что? Секс? Невероятная!
Всегда я неожиданна,
Но так обворожительна Умна,
Но быть могу и дурой
(А что? С такою-то фигурой!)
Во всем очаровательна,
Чертовски привлеательна!
Не спорю, я изменчива,
Но я ведь просто женщина.
Ты остаешься один, когда кончается вера,
Когда в твоих небесах не слышно пения хора,
Когда не ангел крылом, лишь дуновение ветра
Тебя толкает вперед, вдруг превращаясь в опору.
Ты остаешься один, когда уходят родные,
Когда закрыты счета, когда оплаканы судьбы,
Ты закрываешь глаза и понимаешь впервые,
Что так, как было тогда, отныне больше не будет.
Ты остаешься один, когда взрослеют потомки,
И скомкав выцветший плед, ты машешь вслед им рукою,
Ты отступаешь назад в забвение, в старость, в потемки
Последних сумерек дня над истощенной рекою.
Ты остаешься один, когда любовь остывает,
Когда в груди от потерь твоих становится пусто.
Ты остаешься один, не плачь, такое бывает.
Ты остаешься один. И это даже не грустно.
Мне грустно на тебя смотреть
Какая боль, какая жалость
Знать только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась
Чужие губ разнесли
Твоё тепло и трепеттела,
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой,
Но нет, я не боюсь его
Иная радость мне открылась
И не осталось ничего
Как только жёлтый тлен, да сырость
Ведь и себя я не сберёг
Для чистой жизни, для улыбок
Так мало пройдено дорог
Так много, сделано ошибок
Смешная жизнь, смешной расклад
Так было и так будет после
Как кладбище усеян сад
В берёз изглоданные кости
Вот также отцветём и мы
И отшумим как гости сада
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.
Скажите, вы когда-нибудь обращали внимание, как вон там, по бульварам, мчатся ракетные автомобили? < > Мне иногда кажется, что те, кто на них ездит, просто не знают, что такое трава или цветы. Они ведь никогда их не видят иначе, как на большой скорости, — продолжала она. — Покажите им зеленое пятно, и они скажут: ага, это трава! Покажите розовое — они скажут: а, это розарий! Белые пятна — дома, коричневые — коровы. Однажды мой дядя попробовал проехаться по шоссе со скоростью не более сорока миль в час. Его арестовали и посадили на два дня в тюрьму. Смешно, правда? И грустно.
С той минуты, как попы, лавочники догадались, что потешные роты работников и учеников — дело очень серьезное, гибель New Lanark'a была неминуема. И вот отчего падение небольшой шотландской деревушки, с фабрикой и школой, имеет значение исторического несчастья. Развалины оуэнского New Lanark'a наводят на нашу душу не меньше грустных дум, как некогда другие развалины наводили на душу Мария; с той разницей, что римский изгнанник сидел на гробе старца и думал о суете суетствий; а мы то же думаем, сидя у свежей могилы младенца, много обещавшего и убитого дурным уходом и страхом — что он потребует наследства!
Ты сейчас едешь в поезде,
Ты сейчас куришь в тамбуре,
А за окнами бесятся деревья, дома и кусты.
И везешь с собой новости,
Только малость скандальные
Хорошо, когда новости обычны, банальны, просты
Если солнце забывчиво,
То холодные бусины
Будут биться безрадостно и даже немного скулить.
Ты посмотришь улыбчиво:
Все попутчики грустные.
Лишь картины промокшие и серое небо вдали.
Может вспомнишь нечаянно
Бледных губ моих линии.
Бледных губ моих линии, таких ты нигде не найдешь.
Улыбнутся печальные
Сине-белые лилии.
Ты кому-нибудь близкому их целую тучу сорвешь.
Может, это и к лучшему,
Что по нежному — лезвием.
Ведь сгоревшее пламенно повторится во сне.
День укроется тучами,
След от тени исчезнувшей
Пусть останется в памяти, как не выпавший снег.
Сола Монова, 1997
Ветер-бродяга гуляет в стогах,
Пахнет ольхой и орехом,
Если б была ты ему дорога,
Он бы, конечно, приехал
Просто сумей оценить красоту,
Этого грустного лета,
Это не ветер разрушил мечту,
Так быть должно по сюжету.
Щеки твои покрывают слегка,
Слезы, как нежные росы,
Тают вдали, словно дым, облака
Всюду покосы, покосы
Волны колосьев, и троп берега
Крик отзывается эхом
Если б была ты ему дорога,
Он бы, конечно, приехал!
Пусть это лето уходит в архив,
Гриф «Забываем навеки»,
Горечь ореха и сладость ольхи
Грусть одного человека.
Барон грустно сказал:
— Один Страшно подумать, целая ночь впереди и — один!.. И она там одна
— Не огорчайтесь так, мой друг, — сказал Румата. — Ведь с нею баронет, а с вами я.
— Это совсем другое, — сказал барон. — Вы ничего не понимаете, мой друг. Вы слишком молоды и легкомысленны Вам, наверное, даже доставляет удовольствие смотреть на этих шлюх
— А почему бы и нет? — возразил Румата, с любопытством глядя на барона. — По-моему, очень приятные девочки.
Барон покачал головой и саркастически усмехнулся.
— Вон у той, что стоит, — сказал он громко, — отвислый зад. А у той, что сейчас причесывается, и вовсе нет зада Это коровы, мой друг, в лучшем случае это коровы. Вспомните баронессу! Какие руки, какая грация!.. Какая осанка, мой друг!..
— Да, — согласился Румата. — Баронесса прекрасна. Поедемте отсюда.
Когда будет грустно тебе и тоскливо,
С улыбкой вокруг посмотри ты тогда
И тысячу раз повторяй терпеливо:
-Я не одинок!Это все ерунда!
Конечно,порой донимает унынье,
Тоска так подкатится-сядь хоть и вой.
Себе говори:"Слышишь,ты же мужчина,
Возьми себя в руки...И скуку-долой".
Да,трудно пока.Да,пока одиноко...
Но все переменится,только ты верь-
Твое счастье где-то уже недалЕко,
Еще постучится оно в твою дверь.
И ты возродишься.и духом воспрянешь,
И нежно прижмешь свое счастье к груди.
Любовью и лаской своею одаришь...
Поверь,это все у тебя впереди...
Я не прожил, я протомился
Половину жизни земной,
И, Господь, вот ты мне явился
Невозможной такой мечтой.
Вижу свет на горе Фаворе
И безумно тоскую я,
Что взлюбил и сушу и море,
Весь дремучий сон бытия;
Что моя молодая сила
Не смирилась перед Твоей,
Что так больно сердце томила
Красота Твоих дочерей.
Но любовь разве цветик алый,
Чтобы ей лишь мгновенье жить,
Но любовь разве пламень малый,
Что ее легко погасить?
С этой тихой и грустной думой
Как-нибудь я жизнь дотяну,
А о будущей Ты подумай,
Я и так погубил одну.
ЖИРАФ.
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф..
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер..
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот..
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя..
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Дежурный по апрелюАх, какие удивительные ночи!
Только мама моя в грусти и в тревоге:
— Что же ты гуляешь, мой сыночек,
одинокий, одинокий?
Из конца в конец апреля путь держу я.
Стали звёзды и круглее и добрее.
— Мама, мама, это я дежурю,
я — дежурный по апрелю!
— Мой сыночек, вспоминаю всё, что было,
стали грустными глаза твои, сыночек.
Может быть, она тебя забыла,
знать не хочет? Знать не хочет? -
Из конца в конец апреля путь держу я.
Стали звёзды и круглее и добрее.
— Что ты, мама! Просто я дежурю,
я — дежурный по апрелю
Вакуум дождями смываются предрассудки.
*********
Уходя — уходи, не плачь.
Слезы теперь ничего не значат.
Руки по карманам, холодный плащ.
Осень бьет по щекам, нещадно.
Ноябрь. Декабрь. Снег.
Покуда придет предел
Бескрайних забытых стран,
Где ты одинок, грустен и ранен
Своим же ножом.
Ты жалок и так смешон
В одиночестве мокрых крыш
И простуженных напрочь улиц.
Осенью небо хмурится.
Осенью ничего не сбудется.
Осенью ничего
Сулит кашель плохие сны.
Озноб убивает пустые мысли.
Я раньше думала, что зависла
В промежутке немого времени,
Где ни лето, ни осень, а просто вакуум.
Где все нелепо и одинаково,
Сдавлено четырьмя стенами.
Осень все расставила по местам.
Я в этой осени счастлива, я не одна.
Вдохнуть! и! не! ды! шать!
1) Интернет несет читателю тонны мусора и крупинки золотого песка, и умение выбрать самое интересное становится весьма востребованным талантом.
2) Но мой бортовой самописец, не способный воспринимать подобную информацию, сам себе нажал Reset.
3) А потом я передумала его любить. Любовь приходить и уходит, а кушать хочется всегда.
4) Память вообще странная штука. Казалось бы это событие останется с тобой навсегда, но проходит какое то время и ты видишь его, как через мутный иллюминатор. Какие то фигуры на секунду возникают из небытия и изчезают, и ты не успеваешь увидеть их лица. Или сосредоточившись ты видишь одного человека и его лицо, но события вокруг погружаются в сумрак.
И эта внутренняя игра света становится второй биографией, более реальной, чем внешняя. Потому что каждая такая световая вспышка побеждает время, показывая, что его нет.
Стою, прячу глаза в чашке с утренним кофе, боюсь посмотреть окну в грустное лицо.
Cердце - многострунный инструмент
С удивительным смычком-душою.
Жаждущий мелодии покоя,
Радости, тепла и перемен.
Часто в нем звучит печальный блюз
И оно, аккордам грустным вторя,
Сострадает, корчится от горя,
И несёт чужих печалей груз.
Жизнь тогда лишь обретает смысл,
Когда сердце для других открыто,
И звучит в нем светлая молитва,
С верой улетающая ввысь.
Как же трудно сердце не закрыть,
Если вместо радости общения,
Ты в ответ глотаешь унижение
И смычок обиженно молчит.
Беззащитность — скорбная цена
Сердцу, чуткому к чужим невзгодам,
Но дана нам Господом свобода
Выбрать «я» или «испить до дна»
1. Никуда без Сюника и Арцаха.
Без этого сильного позвоночника географической Армении наша целостная родина не может существовать. 2. Твое спасение — в твоих горах. Возле крестов своих храмов воздвигни утес и боготвори, поклоняйся, чтобы не ослабло спасительное поклонение к твоим горам.
3. Спарта. Твоя страна — как новая Спарта, может существовать на грустном Востоке. Стремись, ты можешь и должен.
4. Никогда не будь безоружным.
Пусть сначала соседи свои мечи уберут.
5. Никаких бестолковых на твоей земле.
От слез бедняков, и трусости слабых разрушается родина.
6. Один народ – одна семья. Среди народа не может быть раскола, и ты не имеешь права быть внутренне расколотым.
7. Будь сильным, еще сильней и всегда сильным. Народы, в конце концов, становятся хозяевами не того, что им достается, а того, чего они достойны, что они могут обеспечить своими собственными силами.
Мы, люди, – дети солнца. Мы любим свет и жизнь. Вот почему мы скучиваемся в городах, а в деревнях год от году становится все малолюднее. Днем, при солнечном свете, когда нас окружает живая и деятельная природа, нам по душе зеленые луга и густые дубравы. Но во мраке ночи, когда засыпает наша мать-земля, а мы бодрствуем, – о, какой унылой представляется нам вселенная, и нам становится страшно, как детям в пустом доме. И тогда к горлу подступают рыдания, и мы тоскуем по освещенным фонарями улицам, по человеческим голосам, по напряженному биению пульса человеческой жизни. Мы кажемся себе такими слабыми и ничтожными перед лицом великого безмолвия, нарушаемого только шелестом листьев под порывами ночного ветра. Вокруг нас витают призраки, и от их подавленных вздохов нам грустно-грустно. Нет, уж лучше будем собираться вместе в больших городах, устраивать иллюминации с помощью миллионов газовых рожков, кричать и петь хором и считать себя героями.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Грустное» — 700 шт.
