Цитаты в теме «кухня», стр. 11
Аферисты Кот и Пес
Кот и Пес на свете жили,
С детства раннего дружили.
Кот был строгий и упорный,
Пес же добрый и покорный.
Кот, хозяев отвлекал,
Пес сосиски воровал.
Позже это разделили,
Быстро съели, что добыли.
Как-то Пес гулять просился,
Лаял громко и скулил.
В это время кот на кухне,
Мясо со стола стащил.
Эти схемы непростые,
День и ночь Кот замышлял.
Дальше, план замысловатый,
Псу подробно объяснял.
Так и жили душа в душу,
Но как-то кот не рассчитал.
Пес в итоге не дослушал,
На глаза хозяина попал.
Вот и нету больше банды,
Как-то рано по утру.
За проказ Кот заперт в ванной,
Пес ушел жить в конуру.
С утра, напялив каблуки и маску счастья,
Стряхнув с ресниц мгновенно тушью сон,
У зеркала примерив сто улыбок в одночасье,
Берет сто первую мобильный телефон
Ей пожелает «С добрым утром» смс-кой,
И сердце, дрогнув, распускается цветком.
Летит на кухню, и под нос бормоча песню,
Пьет кофе крепкий со сгущенным молоком
Один звонок, и солнце в окна бьется,
Душа летит быстрее птиц и слов,
И в трубку весело заливисто смеется.
А после удержать не может слез.
А день закружит в вальсе серых буден,
Стандартный путь и к вечеру вновь в дом
Улыбку в шкаф (до следующего утра),
И вновь глядит с тоской на телефон.
А может не звонить ведь там другая
С ним стережет свой призрачный покой.
Целует в губы близкая-чужая,
Не оставляя шанса для далекой и родной.
Я не была в твоей стране
Под солнцем жарким,
И наша встреча лишь во сне
В ладонь — подарком.
Во сне так просто и легко,
Не надо визы.
Из самолета в рук кольцо
Упасть сюрпризом.
Мне снился ты аэропорт
В огнях красивых.
И мы поехали к стенам
Иерусалима.
Я видела ночной Эйлат,
Как мир контрастов.
Где пальмы, пляжи, берега
Палитрой красок.
И в ресторанчике одном,
Держась за руки,
Лягушек лопали с вином
Французской кухни.
С ума сходили до утра
А на рассвете
От счастья плакали с тобой,
Как будто дети.
Желанье на двоих одно,
Монеткой в море.
Чтоб вместе навсегда вдвоем
В любви и в горе.
Я не была в твоей стране
И может статься,
Я прилечу чтоб навсегда
С тобой остаться.
1. Маргарита, скажи своему деду, что чай налит и ложкой покручено.
2. – Деда, и чего ты ее (бабушку) боишься? – спрашивала Маргарита, кивая в сторону кухни.
Дед отвечал нарочито громко, чтоб слышала баба:
– Волк собаки не боится, просто он лая не любит.
– Деда, – опять подавала голос эта интриганка, – и за что только ты ее любишь?
– Как за что! – обижался дед. – А ножки?!
3. Под старость понимаешь, что менять надо себя, а не жен
4. Просто сегодня в связи с погодой, наверное, у меня разболелось одиночество. Но это чепуха, старые раны всегда ноют в непогоду.
5. ...потому что настоящая музыка – это, пацан, настоящая тоска. Особенно когда дело касается фагота, который поет лишь о том, что было и вернуть невозможно...
яд перемирий...Ряд перемирий между бурями в стакане
Уюта выплески на крохотную кухню
Я забываю тех, кто стал бы, да не станет
А ты уверен — ничего теперь не рухнет
Блокируй крылья за спиной надёжным тылом
К чему размах? Учусь по-новому мурлыкать
И глаз долой тому, кто вспомнит всё, что было
помимо верного супружеского вскрика
Сложу журавлика бумажного и в небо!
но бедолага не взлетает, как подранок
Берёт досада «Ты забыл зайти за хлебом?» —
ну чем не повод для семейных перебранок?
«Да ладно, мама просто скучно я не плачусь
У нас всё чУдно, славно, крепче монолита »
Абстрактны мысли — «как-то надо жить иначе»
Но как? Без ссор, без сожалений, скуки, быта?
Я вижу сны о тех, кто стал бы, да не станет
А ты боишься, что однажды мир наш рухнет
Ряд перемирий между бурями в стакане
Уюта выплески на крохотную кухню
Это случится когда-нибудь в жизни грешной,
В месяц не знаю какой и какого года.
Ты мне откроешь двери: «Входи, конечно»,
А за окном будет холодно, жуть — погода.
Ты пригласишь меня в кухню, предложишь чаю
Или вина, если будет, конечно, в доме.
Я не скажу о том, что живу, скучая.
Снова мой взгляд в одиноком твоём утонет.
Что будет дальше? Сюжет всем давно известен:
Пара минут молчанья и путь к кровати.
Будет легко и красиво, уютно вместе,
И телефон зазвонит, как всегда, некстати.
Ну, а потом — расставания горький вечер,
Ветер (иль дождь, или вьюга) утихнет даже.
Ты, не подумав, скажешь: «Останься навечно!»
Нет, будет так: ты подумаешь, но не скажешь.
Такой взъерошенный и злой,
Октябрь мяукал ветром в щели
И первый снег кружил юлой,
И грел теплом последним еле.
Просился в дом. Мол, им, котам,
В Дакотах их и в Юкотанах
Тоскливо в дым, пустынно там
И жизнь всегда на чемоданах.
Он выл в окно: — Ну подбери!
Прошу приют, немного ласки.
Мы все ручные котябри —
Царапал дверь и строил глазки.
И я пустил его домой.
И он ко мне ввалился шатко,
Облезлый хвост пуша трубой.
Не слон и даже не лошадка.
Обнюхал кухню, где еда.
Прилёг в углу, бурча желудком,
И поселился навсегда,
Хотя просился лишь на сутки.
Я без претензий, но теперь,
Рыча как сто абракадабр,
Лохматой шкурой трётся в дверь
И снегом сыпет новый Ябрь.
СОСЕДКА
Я да соседка за стеной,
Во всей квартире — только двое,
А ветер в поздний час ночной
То вдруг засвищет, то завоет.
Вот в комнате моей, вздохнув,
Он ищет в темноте опору,
Он ходит, двери распахнув,
По кухне и по коридору,
Он звонкую посуду бьет
И створкой хлопает, задорен.
Соседка, слышу я, встает,
В испуге голос подает,—
И вот — мы оба в коридоре.
И я не знаю (все жилье
Насквозь пробрало сквозняками),
Как руки теплые ее
С моими встретились руками.
В продутой ветром темноте
Она легка, полуодета.
Где дверь на кухню? Створка где?
Стоим, не зажигая света.
А ветер, северный, седой,
Шумит, свистит в под звездном мире,
И мы с соседкой молодой в такую ночь одни в квартире.
В окно заглянет утро синеглазое,
Подует сладкий летний ветерок.
Едва открыв глаза, ты вспомнишь сразу,
Как близок тот, кто долго был далек.
Ты улыбнешься, выскочишь с постели,
Босыми ножками на кухню побежишь,
Заваришь кофе. Наконец поверишь,
Что тот, кто дорог, входит в твою жизнь.
Ему — покрепче, а себе — чуть-чуть послаще.
Вернешься с чашками, присядешь на кровать.
Будить не станешь счастье свое спящее,
Нырнешь под крылышко, чтобы его обнять.
А он прижмет тебя к себе такую хрупкую,
Остынет кофе и согреются тела
В ответ на нежное: «Родная, с добрым утром!»
Шепнешь: «Как долго я тебя ждала».
Вот прихожу уставшая с работы,
Ложусь в свою любимую кровать,
И перед сном так хочется чего-то,
Так почему бы мне не помечтать!?
Вот был бы муж, такой родной, любимый,
Лежал бы тут он и дышал в плечо,
И ласково ножищами босыми
Толкался б, сунув руку под бочок.
Да, был бы муж, сейчас храпел бы рядом,
Носки б свои по дому разбросал,
На кухне учинил бы беспорядок,
А, может быть, устроил мне скандал,
Кричал бы, что готовлю я хреново,
И пива не купила на обед,
Что я лентяйка, стерва и корова,
И что меня глупей, скотины нет!
Орали б перепуганные дети
И всем уже бы было не до сна
Расстроили меня мечтания эти,
И я спокойно дальше сплю одна.
Юзек просыпается среди ночи, хватает её за руку, тяжело дышит:
«Мне привиделось страшное, я так за тебя испугался »
Магда спит, как младенец, улыбается во сне, не слышит.
Он целует её в плечо, идёт на кухню, щёлкает зажигалкой.
Потом возвращается, смотрит, а постель совершенно пустая,
— Что за чёрт? — думает Юзек. — Куда она могла деться?
«Магда умерла, Магды давно уже нет», — вдруг вспоминает,
И так и стоит в дверях, поражённый, с бьющимся сердцем
Магде жарко, и что-то давит на грудь, она садится в постели.
— Юзек, я открою окно, ладно? — шепчет ему на ушко,
Гладит по голове, касается пальцами нежно, еле-еле,
Идёт на кухню, пьёт воду, возвращается с кружкой.
— Хочешь пить? — а никого уже нет, никто уже не отвечает.
«Он же умер давно!» — Магда на пол садится и воет белугой.
Пятый год их оградки шиповник и плющ увивает.
А они до сих пор всё снятся и снятся друг другу.
Держи меня за руку!
Просто держи меня за руку.
Целуй меня смело, как раньше,
У всех на виду.
Зови меня за город,
За море, замуж и за реку
Ты только зови,
Я с тобой куда хочешь пойду!
Люби меня глупую,
Умную, прежнюю, новую,
Босою на кухне, обутой, такою-сякой
Люби просто так,
Не доказывай, не обосновывай
Ты только люби,
Я хочу быть любимой любой!
Ко мне возвращайся!
С работы, без предупреждения,
С компьютерных войн,
После ссор,
Без звонка приходи
Я жду. Я с рождения утра
До ночи рождения
Живу для того, чтоб заснуть
У тебя на груди.
Баллада о принце.
Он Принцем был (обычный Принц — из грёз),
Туманный взор и резко-тонкий профиль.
Он ей стихов Вийона сборник нёс,
Она несла капусту и картофель.
Изящный, как бамбуковая трость,
Причудливо — изысканны манеры,
Читал стихи, она вбивала гвоздь
В оторванную дверцу шифоньера.
Он томно обнимал гитарный гриф
И пел романс о чувственном экстазе.
Она же, сигарету прикурив,
Паяла продырявившийся тазик.
Он Принцем был — от лаковых штиблет
До аромата ландыша с корицей.
Завидовали бабы паре вслед:
«Являются же к некоторым принцы!»
А вот она Принцессой не была,
И тем понятней смена фаворита:
На кухне занял место у стола
Мужчина молчаливый и небритый.
Он водку пил и Лорку не читал,
Не мог свистать лирические трели,
Зато имел стабильный капитал,
И знал, что делать с лобзиком и дрелью.
А Принц ушёл. Куда — не всё ль равно?
Ведь где-нибудь печальная девица
С тоской глядит в открытое окно
И ждёт его, загадочного Принца.
С кем ты нынче, мой сердечный?
Рядом кто во тьме звереет
От рулады бесконечной
И от храпа сатанеет?
Чьи глаза горят как плошки,
Потухая над носками,
Где ты дырки, как окошки,
Вытер, походя, ногтями?
Нет, увы, не я! Другая
Целый день стучит ножами,
Для твоих зубов строгая
Прорву мяса с овощами.
Почему ее ты, боже,
Отпустил по магазинам
Бегать, не жалея ножек,
За пудовою корзиной?
Ах, везучка! Ты всё дома,
На диване рядом с мужем.
Никаких почти знакомых,
Прочь театр и с другом ужин!
И теперь не в мои уши
Льется брань его про Думу,
Что страну вконец разрушит
По законам скудоумным.
Мои ушки так азартно
Глюка слушают и Листа.
Глазки я вожу в театры,
А не в кухню к жирным мискам.
Всё из рук, что тяжелее,
Вырывают кавалеры.
Ножки ходят по музеям,
И растет моя карьера.
Ай, разлучница, спасибо!
Рабство у тебя в активе,
Ну, а я свободна, ибо
Нет теперь меня счастливей!
За разговорами, за чаем,
За тем, что в комнате тепло,
Мы постепенно замечаем,
Что дело к ночи подошло.
А Бог глядит с иконы прямо.
Хотите — верьте иль не верьте.
Побудь со мной подольше, мама.
Кто знает, что там — после смерти?
Закон спирали или круга?
И тот ли взгляд, и то ли имя?
И встретим ли мы там друг друга?
И если встретим, то — какими?
Не сгинем ли, не одичаем?
Не в разные пространства ухнем?
И можно ли там выпить чаю
И посидеть вот так на кухне?
Что Бог решит, судьбу итожа, —
Не разглядеть за той излукой.
Прости нам маловерие, Боже,
И не наказывай разлукой.
Я опять по тебе грущу — это осень, накрыла медью.
Я опять проливным дождем по окошкам тебе стучу
Плохо ем и почти не сплю, уж, наверно, неделю третью.
Если хочешь ты женщин понять — я тебя научу.
Научу тонко чувствовать жизни хрустальные грани.
Переливы тоски, вкупе с пасмурным, ветреным днем
Научу уходить, если ты не готов к расставаниям.
Будешь вечно выигрывать, если ходить «конем».
Научу от предательской памяти прятаться в угол.
Разговор телефонный с тобой, заменять сигаретой
Научу развлекаться в сетях и насиловать «Гугл».
И еще вырубаться от слез. Прям на кухне. Одетой.
Научу разрисовывать солнце на пасмурном небе,
Разукрашивать сказочно радугу, "которой нет".
Только вот у тебя научиться, хоть капельку, мне бы,
Так безжалостно рвать в эту «прошлую» жизнь билет.
И пока кто-то женится, душится, парится, обрываясь резко,
На карнизы встает и за бороду треплет немого Бога,
Мы придумываем ответы позабористей в эсэмэсках,
И по кухням ночами в бокалы льем кто-то пива, а кто-то грога.
И пока побережья заморские стонут тягучим и терпким блюзом,
Пахнут устрицы морем, в ведерке со льдом как прежде —
Мы корячимся в муках, не разродившись никак союзом,
Засыпая по спальням в пижамах, трико, и иной одежде.
Неподдельно от боли воя в пустынных просторах комнат,
Стережем одиночество. Свято храним, как зеницу ока,
Пока где-то нас ждут, пока где-то нас все же помнят —
Нам гордыня не даст проорать, как же дико нам одиноко.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Кухня» — 256 шт.
