Цитаты

Цитаты в теме «лед», стр. 15

Нет, я не хотела об этом, но я скажу,
Знаешь, как это — дыра в груди, свистящая на ходу,
Знаешь, как это — вдруг поскользнуться на льду,
И протянуть за помощью руку, и она в пустоту

Проваливается, в ледяную черную жуть?
Знаешь, как это — обернуться, и увидеть, что ты одна?
Как ребенок в супермаркете, которого бросила мать,
Как выходишь покурить и отстаешь от поезда на

Затерянной станции, знаешь ли ты,
Каково это понимать?
Нет, не будем об этом, не надо, я не о том,
Лучше — как мы смеемся, сидим на кухне втроем

С серым, не очень гладящимся котом,
Как идем по осени, и рука в руке,
Как отправляемся в путешествие налегке.
Только дай тебе бог никогда об этом не знать,

Потому что это надолго лишает сна,
Потому что все мои страшные сказки — то ерунда
По сравнению с этим падением в никуда.
И который раз я поскальзываюсь,

И руку к тебе тяну, как в тяжелом сне,
И который раз встаю,
И дальше живу,
Ну и что же еще остается мне.
Какое ужасное состояние — быть растроганным!
Быть гранитом и усомниться! Быть изваянием кары, отлитому из одного куска по установленному законом образцу, и вдруг ощутить в бронзовой груди что-то непокорное и безрассудное, почти похожее на сердце! Дойти до того, чтобы отплатить добром за добро, хотя всю жизнь он внушал себе, что подобное добро есть зло!
Быть сторожевым псом — и ластиться к чужому! Быть льдом — и растаять! Быть клещами — и обратиться в живую руку! Почувствовать вдруг, как пальцы разжимаются. Выпустить пойманную добычу — какое страшное падение!
Человек-снаряд вдруг сбился с пути и летит вспять!
Приходилось признаться самому себе в том, что непогрешимость не безгрешна, что в догмат может вкрасться ошибка, что в своде законов сказано не всё, общественный строй несовершенен, власть подвержена колебаниям, нерушимое может разрушиться, судьи такие же люди, как все, закон может обмануться, трибуналы могут ошибиться! На громадном синем стекле небесной тверди зияла трещина.
То, что происходило в душе Жавера, в его прямолинейной совести, можно было сравнить с крушением в Фампу: душа его словно сошла с рельсов, оказалась разбитой вдребезги, столкнувшись с Богом.
захотелось им добраться и до неба. Чем выше они поднимались, тем сильнее кривлялось зеркало, так что они еле удерживали его в руках. Но вот они взлетели совсем высоко, как вдруг зеркало до того перекорежило от гримас, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы, биллионы осколков, и оттого произошло еще больше бед. Некоторые осколки, с песчинку величиной, разлетаясь по белу свету, попадали людям в глаза, да так там и оставались. А человек с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи только дурное — ведь каждый осколок сохранял свойство всего зеркала. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было страшнее всего: сердце делалось как кусок льда. Были среди осколков и большие — их вставили в оконные рамы, и уж в эти-то окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, и худо было, если такие очки надевали для того, чтобы лучше видеть и правильно судить о вещах.