Цитаты в теме «ложь», стр. 62
Таково ремесло писателя: его жизнь — водоворот лжи. Приукрасить для него — что перекреститься на красный угол. Мы делаем это, чтоб доставить вам удовольствие. Мы делаем это, чтоб убежать от себя. Физическая жизнь писателя, как правило, статична, и, пытаясь вырваться из этого плена, мы вынуждены ежедневно выстраивать себя заново. Тем утром я столкнулся с необходимостью придумать мирную альтернативу вчерашнему кошмару, при том, что в писательском мире драма, боль, поражение поощряются как необходимые для искусства предпосылки: если дело было днем — выпишем ночь, была любовь — устроим ненависть, безмятежность заменим хаосом, из добродетели сделаем порок, из Господа — дьявола, из дочери — шлюху. За участие в этом процессе я был неумеренно обласкан, и ложь зачастую просачивалась из моей творческой жизни — замкнутой сферы сознания, подвешенной вне времени, где вымысел проецировался на пустой экран, — в осязаемую, живую часть меня.
Женщина лжёт самим фактом своего существования, мужчина лжёт при помощи искусства. Половой вопрос — просто мерзость, а искусство — один из видов уголовного преступления. Птице пришло нести яйца, — самец одевается в пёстрый хвост. Это ложь, потому что природный хвост у него серый, а не пёстрый. На дереве распускается цветок — тоже ложь, приманка, а суть — в безобразных корнях под землёй.
А больше всего лжёт человек. На нём цветов не растёт, хвоста у него нет, приходится пускать в дело язык; ложь сугубая и отвратительная — так называемая любовь и всё, что вокруг неё накручено. Вещи загадочные для барышень в нежном возрасте. Только, в наше время — полнейшего отупления — этой чепухой занимаются серьёзные люди.
Прислушайся к своим драконам Покорись. Сдайся. Позволь твоим стенам обратиться в песок, позволь миру увлечь тебя в свой мутный водоворот, смирись с его ложью, научись в ней плавать, не сопротивляйся Я поверил и сдался драконам, увидел, как огромные голубые приливные волны разнесли на куски мои стены: нет выбора, нет вопросов, жизнь несчастная и короткая, несправедливость у которой нет смысла, мы птенцы выброшенные из гнезда, мы лемминги глупо выброшенные на скалы случая, без всякого смысла. Добро пожаловать на Землю, идиоты.
— Уау! Здесь классно!
Различие между ним, каким он был тогда и каким он был теперь, было огромно. Тогда он был бодрый, свободный человек, перед которым раскрывались бесконечные возможности, — теперь он чувствовал себя со всех сторон пойманным в тенетах глупой, пустой, бесцельной, ничтожной жизни, из которых он не видел выхода, да даже большей частью и не хотел выходить. Он вспомнил, как когда-то гордился своей прямотой, как ставил себе когда-то правилом всегда говорить правду и действительно был правдив и как он теперь был весь во лжи – в самой страшной лжи, признаваемой всеми людьми, окружающими его, правдой. И не было из этой лжи, по крайней мере он не видел из этой лжи никакого выхода. И он загряз в ней, привык к ней, нежился в ней.
Говорят: целый народ нельзя подавлять без конца. Ложь! Можно! Мы же видим, как наш народ опустошился, одичал, и снизошло на него равнодушие уже не только к судьбам страны, уже не только к судьбе соседа, но даже к собственной судьбе и судьбе детей. Равнодушие, последняя спасительная реакция организма, стала нашей определяющей чертой. Оттого и популярность водки – невиданная даже по русским масштабам. Это – страшное равнодушие, когда человек видит свою жизнь не надколотой, не с отломанным уголком, а так безнадежно раздробленной, так вдоль и поперек изгаженной, что только ради алкогольного забвения еще стоит оставаться жить. Вот если бы водку запретили – тотчас бы у нас вспыхнула революция.
Все люди придают магическое значение словам, готовы верить каждому слову, даже в тех случаях, когда заведомо знают, что собеседник — враль. Они все равно склонны думать, что в его словах есть доля правды. Будь моя воля, я бы ввел одно непреложное правило, которым следует руководствоваться в жизни: не спеши ломать голову над тем, правду тебе сказали или нет, прежде выясни, почему твой собеседник счел нужным сказать тебе то, что сказал. Только тогда, когда ты правильно ответишь на этот вопрос, ты сможешь разобраться, где правда, а где ложь.
Со сладострастным намерением наговорить жестоких и честных слов, чтобы увидеть, как он под их весом буквально складывается пополам, пряча лицо и живот, потому что только любившая может столь экономными движениями нанести максимум разрушений Да, продолжаешь, и оказывается, что по какой-то глобальной несправедливости ты испытываешь все нюансы его боли, и твои тонко заточенные орудия пыток превратились в стыдные, но от того не менее страшные, игрушки мазохиста. И в самом конце, добивающим ударом, когда вы разошлись, из последних сил доброжелательно, пообещав друг другу счастья (без себя), вот тогда тебя – не пулей, не тяжелым тупым предметом, а наилегчайшим прикосновением к плечу – останавливает, пригвождает к месту, замораживает и обжигает понимание, что все изреченное стало ложь.
Я отключила мобильный телефон. Но перед этим стерла «Моя любовь». Написала новое имя: «Не брать трубку». Разве можно объяснить, что такое разочарование? Разочарование происходит в голове. Когда сердце еще помнит слова, взгляд, руки. А разум уже понимает: ложь. И слова, и взгляд. И даже руки. И тогда голова начинает бороться с сердцем. Как здорово, если побеждает сердце! Тогда надеваешь туфли, спускаешься вниз. И тебе легко, и ты счастлива!
Самое ужасное — когда побеждает разум. Тогда легко возненавидеть всех. И все. И приходится уговаривать себя — жизнь не так плоха. И бывает счастье. И счастливые люди. Просто — тебе не повезло. Но — обязательно повезет. В другой раз. Так устроена жизнь. Иначе я бы не родилась.
Я включила телефон. Он не звонил. Я думала, что хорошо бы было, если бы он не позвонил вообще. Никогда. Смириться гораздо легче, чем бороться.
Поздно вечером я позвонила сама.
Люди, как и дома, хранят свои секреты. Не то секреты обитают в них, не то сами они обитают в секретах. Они удерживают секреты, крепко прижимая их к груди, язык облекает их в ложь, чтобы невзначай не выболтать. Но время идет, истина побеждает, правда берет свое. Она, извиваясь, корчится, ворочается, растет, натруженный враньём язык уже не в силах скрывать её далее, и наступает пора, когда приходится выговорить слова, выплюнуть их, дав свободу громовой истине. Время всегда играет на руку истине, соседствуя с ней и поддерживая её.
Настоящей ошибкой, ложью и лицемерием было увидеть в нем нечто большее. Все бы ничего, если б позабавиться с ним месяц-другой, но растягивать эту игру на годы! А все потому, что в ее тогдашнем сентиментальном одиночестве ей было удобно верить в то, что говорил именно этот парень, и вознаграждать его собственной удобной ложью, а в результате каждый сказал то, что больше всего хотел услышать другой: «Я тебя люблю» и «Ты самый интересный человек из всех, кого встречала. Это правда. Честно».
Этот путь коварен и ненадежен. Но если ты им пошел, свернуть уже невероятно трудно, и ты говоришь «извини, конечно ты прав», «тебе виднее» и «ты — самое удивительное и ценное, что есть на свете», после чего все правдивое и честное становится безнадежно далеким и мерцает, точно недостижимый мир изумительных людей.
Xельмер. — Ты представь себе только, как человеку с таким пятном на совести приходится лгать, изворачиваться, притворяться перед всеми, носить маску, даже перед своими близкими, даже перед женой и собственными детьми. И вот насчет детей — это всего хуже, Нора.
Нора. — Почему?
Xельмер. — Потому что отравленная ложью атмосфера заражает, разлагает всю домашнюю жизнь. Дети с каждым глотком воздуха воспринимают зародыши зла.
Нора (приближаясь к нему сзади. — Ты уверен в этом?
Xельмер. — Ах, милая, я достаточно в этом убеждался в течение своей адвокатской практики. Почти все рано сбившиеся с пути люди имели лживых матерей.
Близость между людьми устанавливается и крепнет следующим образом. Сначала каждый представляет себя в самом выгодном свете, создаёт яркий, законченный портрет, приукрашенный ложью с долей юмора. Потом понадобятся подробности, и создаётся второй, а затем и третий портрет. Очень скоро самые лучшие черты стираются, и сквозь них проступает тщательно скрываемая тайна. Плоскостные проекции картин перемешиваются, окончательно разоблачая нас, и хотя мы продолжаем вносить поправки, продать такой потрет уже нельзя. Приходится тешить себя надеждой, что дурацкий и пустой образ самих себя, который мы предлагаем нашим жёнам, детям и коллегам по бизнесу, люди примут за правду.
Религия Для меня это что-то вроде огромного шарообразного облака, в центре которого скрыта тайна.
Облако, громадное как планета, а может быть, и как вся Солнечная система. Не исключено, что оно чрезмерно велико, и его поперечник следует измерять в световых годах. И каждая из религий прилепилась к поверхности этого облака. Одна вера на миг заглядывает внутрь сферы на своем месте, вторая на мгновение видит то, что под ней. И так продолжается до бесконечности. Однако никому не дано узреть того, что расположено в самом сердце. Или, как говорил мой говнюк зять, который, как тебе известно, атеист: вся эта муть изобретена как успокоительное средство для человеческой расы. Каждый знает, что помрет, а религия преподносит ему свою Большую Ложь. Что за «Большая Ложь», можешь спросить ты. Отвечаю: бессмертие.
Звезда моя, ты не сияй в печали,
Не обнажай души моей при всех,
К чему всем знать, что нас с тобой венчали
И райский ад и непорочный грех.
Зачем теперь ты светишь бесполезно
На боль мою, сломавшую мне грудь?
Мы встретимся с тобой у края бездны,
Я прилечу к тебе когда-нибудь...
Ты знаешь всё-то много или мало,
Была со мной ты в каждый миг земной,
Ты в счастье мне так ласково сияла
И плакала в тоске ночей со мной.
Мы прятали за светом дня пороки
И падали бессильно в ночь страстей.
Звезда моя, мы слишком одиноки
В потоке лет и беспросветных дней.
Штыками лжи изранена в сражении,
Душой скитаясь в глубине веков,
Я не смогла признаться в поражении,
И исповедь не снимет всех оков.
И вот теперь твой свет, как откровение,
Из чистоты не плачущих небес
Зовёт меня к спасению забвением...
Звезда моя, ты Ангел или Бес?..
Дpуг недавний мой, скажи,
Что с тобой мы сотвоpили,
Почему мы нашу жизнь
В пpедставление превратили?
Hа глупую игpу истpатили таланты,
И на чужом пиpу, как два комедианта,
Мы с печалью и тоской
Даем спектакль шутовской?
Пpивыкаем мы ко лжи,
Пpедаем дpуг-дpуга пpосто,
Так зачем же нам, скажи,
Ежедневное притворство?
Под кpышею одной
Живем как кваpтиpанты,
Смеемся над собой,
Как два комедианта,
А на сеpдце гоpький след
От этих безутешных лет.
Занавес, отыгpаны все pоли,
Занавес, без масок все геpои,
Занавес, ослепли все пpожектоpа.
Занавес, устала медь оpкестpа,
Занавес, окончена фиеста,
Занавес, поpа pасстаться нам, поpа.
Занавес, игpать невыносимо,
Занавес, я жить хочу без гpима,
Занавес, я лишь сама себе судья.
Занавес, театp наш негоден,
Занавес, тепеpь и ты свободен,
Занавес, финита ля комедия,
Комедия
Сорвалось с губ: «Ты больше не нужна,
На все четыре стороны катись!»
Порвалась у любви последняя струна,
И два влюблённых сердца разошлись.
В ответ летело: «Сам катись дурак,
А без меня — цена тебе лишь грош!»
Похоже развалился прочный брак,
Виной тому такая крохотная ложь.
А мне со стороны покажется видней,
Захочется совет преподнести:
«Вы были вместе пару тысяч дней,
Чтоб так легко друг друга отпустить?»
«Любовь — не то, что ты придумал, друг!
Она — не человек, не умирает.
Она сильней скандалов, ссор, раз лук,
Как солнце — то погаснет, то сияет.»
Где-то месяц над крышами лазает.
А любовь замерла, молчит.
И согласна на эвтаназию.
Ты ведь тысяча сто причин
Ей, как довод и право выбора.
А хватило б и пары фраз.
И любовь, распятая дыбою,
Тихо плачет, жалея нас.
Ты построил по - круче Геделя
Теорему с формулой лжи.
И любовь умирает медленно.
Ну, а мы остаемся жить.
И становимся радиоволнами.
Каждый с выбранной частотой.
Друг для друга почти безмолвные.
Ты освоишься с пустотой?
Что ворвется холодным вечером,
Когда город накроет мгла.
Ты простишь себе, как доверчива
И послушна она была?
И, напившись однажды до смерти,
на кровать упадешь без сил.
И покажется, что - о, Господи!
Не любовь, а себя казнил.
Катайся в Ниццу, носи Армани —
Ему-то, детка, какое дело?
Он будет вежлив. Он не обманет.
(Сама сорвешься за все пределы).
Шикарный мальчик.
Писать бы оды
Взлетает резко, стреляет в душу;
Прокачан стилем, обласкан модой,
Ни слова лести в чужие уши.
Он был бы фейком — но вроде дышит.
Он был бы гадом — но где улики?
Пускаешь слюни? Попробуй тише.
Без злых истерик, без пошлых криков.
Он стоит рая, с таким-то взглядом
Толпа поклонниц — ревет и воет
Ну здравствуй, дура.
Вливайся в стадо.
Скандируй с ними никнейм героя.
И можно биться за этот кубок,
И можно ложью прорваться ближе, —
Но как пророчит ворчун-рассудок,
Тогда и вовсе проблемно выжить.
Я с ним целуюсь. Во сне.
Стабильно. Прекрасный бонус,
Но жаль, что сольный.
И как сдержаться, когда так сильно?
И как не плакать, когда так больно?
Его прислали в оплату штрафов.
Причем авансом.
Причем без скидки.
И я б забила на весь свой пафос,
чтоб просто греться в его улыбке.
Льются песочным медом сказки восточной ночи.
Знаешь, их будет больше. Больше, чем ты мечтал.
Тысяча стертых писем, тысяча робких «хочешь?»
Тайна седьмой вуали Только в руке — металл.
Ложь оплетала память, верность унес сирокко.
Брось, мой калиф-на-месяц: горести от ума.
Жизни второй не будет, грех умирать до срока.
Звездами дышит небо Только в глазах — туман.
Ветер рисует тени, город луной обласкан,
Спят перед дверью джинны Что ты еще искал?
Та, что нагой танцует, может остаться в маске
Сладких речей и песен Только в душе — тоска.
Тысяча вечных сказок — эхом твоей победы.
Кто их тебе прошепчет — так ли уж важно? Но
Тысячу лучших женщин нужно тебе изведать,
Чтобы к воротам рая все же прийти с одной.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Ложь» — 1 430 шт.
