Цитаты в теме «нагота», стр. 4
ЗАВТРАК В КАП ДАГЕ
На завтрак ты предпочитаешь устриц,
Французская красавица моя.
И в кемпинге, среди зеленых улиц,
Их рано утром покупаю я.
Поверьте, это — непростое дело —
Добраться до сокровища внутри.
И устрицы, разнеженное тело,
Напоминает что-то, посмотри!
Я открываю устрицы специальным,
Для этого придуманным ножом.
И в раковине каждой скрыта тайна
А ты их с наслаждением съешь потом.
Ты их польешь слегка лимонным соком
Багет хрустящий, с маслом — это класс!
Душа вздохнет о чем-то, о высоком!
Мы будем есть Не отвлекайте нас!
Ты выйдешь мимоходом, соблазняя
Меня, уже который раз подряд!
Родная, полусонная такая,
Забывшая про утренний наряд!
Ты обожаешь устрицы на завтрак,
Капдагская красавица моя.
Они возникли на столе внезапно —
Сияньем перламутровым маня
Мы в этот мир с тобой стремимся, ради
Любви свободной, секса, наготы.
Я раздвигаю створки на веранде.
Капдагский завтрак: устрицы и ты!
Меня спросили как-то: что есть совесть?
Когда она является и как?
Я мог бы написать об этом повесть,
Но вкратце размышлять я буду так:
У каждого народа есть культура.
И социум, влияя на людей,
Свою о сём понятии структуру
Законов воплощает и идей.
Адам и Ева, помню, устыдились,
Свою, познав у древа, наготу,
Когда глаза плотские вдруг открылись,
В духовную попали слепоту.
И совесть не всегда прорваться может
Сквозь эгоизм и логику ума,
От этого к нам Небо стало строже,
И совесть скрыла внутренняя тьма.
Я думаю, что совесть есть прозрение
И виденье духовной наготы,
Рожденье свыше — это пробуждение
Того, что совестью зовёшь порою ты.
Осеннее утро проткнуло ветвей наготой
Печальное небо, унылое серостью красок,
И листья засыпали стол на открытой террасе,
Дарившей вчера еще теплый уют и покой
Фонарь над столом помнит медленный вальс мотыльков,
Куда-то пропавших за серую дымку тумана,
Заливистый смех, перезвон веселящий стаканов,
Надрывность гитары и вторящих ей голосов
Страницы романа и ночи июльской тепло,
Мерцание свечи, аромат засыпающих лилий
Молчанье двоих, что друг друга когда-то любили,
Но стали чужими. Чье время уже истекло
Бессильно вернуться, распавшись на тысячи слов
По капле сквозь пальцы печально и как-то нелепо
Как жизнь забирая из листьев, короткое лето
Уходит, опавших надежд оставляя покров.
Закрой глаза и посмотри в себя.
Я где-то там, за век прозрачной кожей
На грозовые всполохи похожа
Качающийся свет от фонаря
Покажет черно-белое кино,
Безжалостно разорванным на кадры.
Смотри, ты помнишь? Губы были жадны
И лунный свет подглядывал в окно.
Как он сбежал, зарей порозовев,
Смутившись наготою откровений.
Как шелк волос ласкал твои колени,
И расставались мы, едва успев,
Друг друга сделать чуточку нежней
Навек запомнив запах этой ночи,
Которой лишь «люблю» твое короче
И лишь твое «хочу» еще сильней.
Смотри, ты помнишь? Кадры октября —
Ретроспективой разделенной страсти.
Я здесь, в тебе, воспоминанием счастья,
Закрой глаза и посмотри в себя.
Ночь темна, как камера обскура,
Дремлет населения душа
У высоких берегов Амура
И на диком бреге Иртыша.
Наготу слегка прикрыв рукою,
Спишь и ты, откинув простыню...
Что бы мне приснить тебе такое?
Хочешь, я себя тебе присню?
Знай, что я не снюсь, кому попало,
Редким выпадала эта честь.
Денег я беру за это мало -
У меня и так их много есть.
Я в любом могу присниться виде,
Скажем, в виде снега и дождя,
Или на коне горячем сидя,
Эскадрон летучий в бой ведя.
Хочешь - стану юношей прекрасным,
Хочешь - благородным стариком,
Хочешь - сыром обернусь колбасным,
А не хочешь - плавленым сырком.
Иль, принявши образ чайной розы,
У Хафиза взятый напрокат,
Я вплыву в твои ночные грезы,
Источая дивный аромат.
Я войду в твой сон морским прибоем,
Шаловливым солнечнымм лучом...
Спи зубами, милая, к обоям
И не беспокойся ни о чем.
Я люблю одиночество лунных ночей,
И неспешный поток в них струящихся мыслей.
Запах воска оплавленных, тонких свечей,
И мелодию в танце кружащихся листьев.
Не тревожно, неспешно, своим чередом,
В запоздалых шагах одиноких прохожих,
Проявляется жизнь за раскрытым окном,
Монотонностью звуков меня не тревожа.
Одиночество каплей хрустальной дрожит,
Проливаясь меж строк наготой первозданной.
Горлом крик многоточий стена заглушит,
И прорвется в стихах амплитудой хрустальной.
Одиночество сжалось до боли в висках,
Воздух в крепкие кольца сжимает запястья,
Боль проходит, оставив следы на руках,
И медово горчит послевкусием счастья.
Береза с ветром целовалась,
Манила хрупкостью своей.
Её, тревожа, ветер рвался,
Увидеть наготу ветвей.
И, словно в танце, стан березки
Он нежно гнул и обнимал.
Она же, приодев сережки,
Внимала, что он ей шептал.
Был ветер сильным и упрямым.
Она податлива была.
До поздней осени до самой
Он приходил. Она ждала.
Когда всю ночь, дразня собою,
Последний лист с неё сорвал,
Любуясь хрупкой красотою,
Шепнул «Люблю» и вдруг пропал.
Неделю плакала березка
И дождь ей вторил невпопад.
Ей снился ветер. Речка в блёстках
И ветром сорванный наряд.
И вдруг увидела, проснувшись,
На ветках нежный первый снег.
Вернулся ветер, чуть коснувшись,
Её ветвей, как солнце век.
Одев в нежнейшие одежды,
Укутав милую свою.
Не рвался шквалом он как прежде,
Лишь тихо выдыхал: "Люблю"
взору его предстала ужасная картина краха цивилизации. Ядовитые солнечные лучи, казалось, проникали в души людей и отравляли их своим ядом, и, кроме того, бесстыдно освещали уродство и наготу человеческого безумия. Народ бесновался. В забегаловках пили, сквернословили и дрались. В кое-каких домах шла ожесточенная борьба за богатства. Лилась кровь, слышались отчаянные крики раненых и поверженных, гремели выстрелы. Иисус смотрел на лица людей, но все они сливались в одно лицо – лицо, искаженное страхом, злостью, агонией. В этот день уж никто не работал. Люди пошли против братьев своих и ломали, крушили, разрушали то, что создавали еще вчера. Иисус шествовал по городу, и наблюдал картины разврата и пошлости, бесстыдства и порока. Сын Божий спрашивал себя, неужели всего лишь одно слово способно было так изменить этих людей, которые не далее как вчера еще были порядочными и примерными жителями своей планеты? Что, неужели и впрямь так легко столкнуть человека с пути истинного, в то время как водворить его туда стоит стольких усилий и времени? Или, в самом деле, человек есть существо порочное, которое только и помышляет о сладости запретных плодов, не видя при этом яда, который вкусят вместе с плодами?
Глаза людей бездонные колодцы В них Тайна, Жизнь, Любовь и Красота.Как в зеркале, видны в них все уродстваИ душ бессмертных боль и наготаСчастливые глаза искрятся светом.Они красивы внутренним теплом,Они наполнены Весной и Летом,Не видно в них печали о былом.Глаза, познавшие утраты в жизни,Полны тоски, хоть и смеются иногда!Они нуждаются в поддержке ближних,Но боль в морщинках это навсегда!Глаза детей особенное ЧУДО!В них Искренность, Доверие живут.Они сверкают ярче изумрудов!И в мир Открытий за собой зовут.Боюсь я глаз пустых и равнодушных,Они тусклы и жизнь угасла в них.Нет искры в их зрачках бездушных,И не обрадует их Песня или Стих Глаза людей бездонные колодцы В них Тайна, Жизнь, Любовь и Красота.Как в зеркале, видны в них все уродстваИ душ бессмертных боль и нагота
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Нагота» — 75 шт.
