Цитаты в теме «народ», стр. 25 ▷ Socratify.Net

Евреи — это самый замечательный народ мировой истории, потому что они, поставленные перед вопросом: быть или не быть, со внушающей ужас сознательностью предпочли быть какою бы то ни было ценою: и этою ценою было радикальное извращение всей природы, всякой естественности, всякой реальности, всего внутреннего мира, равно как и внешнего. Они оградили себя от всех условий, в которых до сих пор народ мог и должен был жить, они создали из себя понятие противоположности естественным условиям, непоправимым образом обратили они по порядку религию, культ, мораль, историю, психологию в противоречие к естественным ценностям этих понятий. Подобное явление встречаем мы еще раз (и в несравненно преувеличенных пропорциях, хотя это только копия): христианская церковь по сравнению с «народом святых» не может претендовать на оригинальность. евреи вместе с тем самый роковой народ всемирной истории: своими дальнейшими влияниями они настолько извратили человечество, что еще теперь христианин может чувствовать себя анти-иудеем, не понимая того, что он есть последний логический вывод иудаизма.

У моего народа есть две идиомы, которые я ненавижу, потому что они отражают самые скверные черты русского национального характера. В них причина всех наших бед, и пока мы как нация не избавимся от этих присказок, мы не сможем существовать достойно.
Первая отвратительная фраза, столь часто у нас употребляемая и не имеющая точного аналога ни в одном из известных мне языков: «Сойдет и так». Её употребляет крестьянин, когда подпирает покосившийся забор палкой; её говорит женщина, делая дома уборку; её произносит генерал, готовя армию к войне; ею руководствуется депутат, торопящийся принять непродуманный закон. Поэтому всё у нас тяп-ляп, на авось и «на живую нитку», как будто мы обитаем в своей стране временно и не обязаны думать о тех, кто будет после нас.
Вторая поговорка, от которой меня от души воротит, тоже плохо поддается переводу. «Полюбите меня черненьким, а беленьким меня кто угодно полюбит», любит повторять русский человек, находя в этой маскиме оправдание и расхлябанности, и этической нечистоплотности, и хамству, и воровству. У нас считается, что прикидываться приличным человеком хуже и стыднее, чем откровенно демонстрировать свое природное скотство. Русский хороший человек непременно «режет правду-матку», легко переходит на «ты», приятного собеседника с хрустом заключает в объятья и троекратно лобызает, а неприятному «чистит морду». Русский плохой человек говорит: «Все одним миром мазаны», «Всем кушать надо», «Все по земле ходим» или шипит: «Чистеньким хочешь быть?» А ведь вся цивилизация, собственно, в том и заключается, что человечество хочет быть «чистеньким», постепенно обучается подавлять в себе «черненькое» и демонстрировать миру «беленькое». Поменьше бы нам достоевско-розановского, побольше бы чеховского.

Накано Кадзума Тосияки говорил следующее:
«Существуют люди, которые считают, что использовать для чайной церемонии старую утварь — это проявление дурного тона, и что лучше воспользоваться новой, чистой утварью. Но есть и такие люди, которые склонны использовать старую посуду, поскольку она выглядит скромнее. И те и другие ошибаются. Старой утварью пользуются не только люди простые, но и высшие сословия из-за того, что такая посуда особенно ценится.
То же можно сказать и о слугах. Человек из простого народа поднимается из низов и переходит в более высокое сословие именно потому, что представляет собой ценность. Совершенно ошибочно считать, что человек безродный не может выполнить ту же работу, что и человек, чья родословная насчитывает не одно поколение предков, или что человеку, который до этого был лишь простым солдатом, непозволительно быть предводителем. Если человек поднялся из низов, то уважать его и дорожить им следует даже больше, чем человеком, который занимает высокое положение от рождения».

Иногда поджигатели убеждены, что несли перед народом факел.

Народы, которые представляют собой сумму «я», мне как-то ближе, чем народы, представляющие собой частицу «мы».

— Это — билет в кино с нашего первого свидания, это — скорлупа с того дня, как ты впервые принес мне завтрак в постель, а это [держит в руках камень] — из музея, где мы впервые были вместе. Да, я иногда обмениваю подарки, но я храню вещи, которые мне действительно дороги!
— Даже не знаю, что сказать Извини, но это вот брать не стоило. Ему около миллиона лет и много народу его искало после этого

Господь знает, сколько испытал мой народ и поэтому обеспечил всех чёрных запасом пожизненной крутизны!

Притязающие на власть над народом способны ее завоевать, лишь рабски следуя за толпой. А пути богам проторяет лишь тот, чьи суждения звучат гласом вопиющего в пустыне.

Зазывать граждан на Новогодний Голубой огонёк 2012 для рейтинга среди других подобных передач все таки решили доверить Борису Моисееву, так как тому удалось убедить отцов передачи, что у него при анонсировании программы будет такой голубой огонёк в глазах, что откликнется много народу.

Так как недостает времени для мышления и спокойствия в мышлении, то теперь уже не обсуждают несогласных мнений, а удовлетворяются тем, что ненавидят их. При чудовищном ускорении жизни дух и взор приучаются к неполному или ложному созерцанию и суждению, и каждый человек подобен путешественнику, изучающему страну и народ из окна железнодорожного вагона.

Народ есть окольный путь природы, чтобы прийти к шести семи великим людям. — Да, — и чтобы потом обойти их.

Когда народ охвачен волнением, никто не может сказать,
как восстановить спокойствие; когда он умиротворён, никто не знает, что может нарушить его спокойствие.

Атеизм есть болезнь аристократическая, болезнь высшего образования и развития, стало быть, должна быть противна народу.

Когда народы между собою дерутся, это называется войною.

У народов есть время, они вечны; смертны лишь короли.

Я слишком люблю читать книги, мистер Эрскин, и потому не пишу их. Конечно, хорошо бы написать роман, роман чудесный, как персидский ковер, и столь же фантастический. Но у нас в Англии читают только газеты, энциклопедические словари да учебники. Англичане меньше всех народов мира понимают красоты литературы.

Ох, что за несносный народ эти родители!

Понятие о прогрессе как источнике и цели исторического движения должно быть прямым и непосредственным выводом из воззрения на народ и человечество как на идеальные личности.

Создать язык невозможно, ибо его творит народ; филологи только открывают его законы и приводят в систему, а писатели только творят на нем сообразно с сими законами.

Его родители — наилучшее доказательство, что разделение на немцев и поляков всего лишь результат сговора историков, которым удалось убедить целые народы.