Цитаты в теме «нож», стр. 20
Ингольв здесь, и Снэульв здесь – в числе викингов, разоривших её город, убивших, может быть, Тормода и превративших в рабыню её саму. Снэульв – один из них. У Загляды не укладывалось это в голове, она не могла причислить к врагам человека, который стал её судьбой, которого она вспоминала с такой любовью. Но память же подсказывала то, с чем нельзя было спорить. Снэульву нужен был вожак, с которым он сможет быстро разбогатеть. А кого грабить, им всё равно. Любовь, ставшая самой большой радостью в жизни Загляды, была убита, как ножом в сердце, одним ударом. Снэульв всё равно что умер для неё – уж лучше бы он умер, лучше бы ей плакать над его могилой и продолжать любить его в своём сердце!
Мимоходом я представляю, как я вынимаю нож, полосую с***я по запястью и направляю хлещущую струю крови Армстронгу в голову, а еще лучше — ему на костюм. Вот интересно, заметит ли он это вообще, или нет. Я всерьез подумываю о том, чтобы встать и уйти без объяснений, взять такси, поехать еще в какой-нибудь ресторан, где-нибудь в Сохо, а может быть, еще ближе к окраинам, выпить там, заглянуть в сортир, может быть, позвонить Эвелин, и вернуться обратно в “DuPlex”, и я почему-то уверен, что Армстронг этого не заметит и будет по прежнему говорить о своем отдыхе, о лучшем отдыхе в мире, если его послушать, на этих ***аных Багамах.
Её дом. Её подъезд. Лифт. На двери инструкция: «Перед посадкой в лифт, убедитесь, что кабина лифта перед вами». Смешно. И вдруг, словно кто-то хватает её за руку. Шахта лифта. Залезть туда, спрыгнуть, лечь, распластаться внизу и ждать. Ждать, пока кто-нибудь нажмёт кнопку «Вызов».
А в квартире — газ, люстры на крепких стальных крюках, электрические приборы, воткнувшиеся в розетки. Балкон — седьмой этаж. Старая, оставшаяся ещё от бабушки аптечка. Ножи и ванная с горячей водой. Сашин мир превратился в Ад, где всё — каждый предмет, каждая частичка жизни — предлагает выход. Выход в смерть.
Я прекрасно знаю, кто я и что я, – снова прервал ее поручик. – Я из тех, кому люди плюют на руки, когда работает, и в тарелку, когда ест. Я из тех, кто глотает шпаги и мрак, сигает из огня в полымя, а моя левая нога не желает добра правой. В одном кармане у меня растет пшеница, в другом – трава, душу свою ношу в носу, а все меня учат чихать. У отца моего только иногда облако набегает на солнце, а мне то дождь льет в миску, то снег валит в кровать. Я из тех, кто вилкой чешется и ножи в землю сажает да растит зубы, потому что ложки у меня не растут, пока я ем
— Мы оскорбили бы всех здесь, узнай они, что происходит.
— Но ведь они сами виноваты в том, что ничего не понимают про атомы?
— Думаешь? А вот культура утверждает обратное. Ведь так можно оправдаться и за совершенное преступление. «Но, господин судья, ведь на самом-то деле я не пырнул ее ножом, потому что атомы ножа не прикоснулись к атомам ее тела». Нельзя просто взять и выйти из этой культуры только потому, что она нам не подходит. Ну, то есть можно, конечно, и выйти или хотя бы сказать себе, что вот, мол, мы вышли — но ведь чувство вины все равно у нас останется.
Они шли группами по четыре человека и держали нечто вроде носилок, сделанных из шкур, к которым в каждом углу были прикреплены петли, чтобы их удобнее было нести. Между прочим, таких носилок всегда очень много в каждом отряде кукуанской армии. На этих шкурах, число которых казалось бесконечным, лежали раненые. По мере того как их приносили, они наспех осматривались лекарями, которых полагалось десять на каждый полк. Если рана была не тяжелая, пострадавшего воина уносили и тщательно лечили, поскольку, конечно, позволяли существующие условия. Но если состояние раненого было безнадежно, то под предлогом врачебного осмотра один из лекарей вскрывал ему острым ножом артерию, и несчастный быстро и безболезненно умирал. Конечно, это ужасно, но, с другой стороны, не истинное ли это проявление милосердия?
За годы службы в полиции Норман пришёл к убеждению, что телепатия всё-таки существует. Другое дело, что это тяжёлая работёнка. Практически невыполнимая если не знать, на какую волну настраиваться. Прежде всего надо понять, как проникнуть в сознание того человека, который тебе нужен — врыться ему в мозги, наподобие крошечной землеройки, — и уловить даже не мысль, а волну, на которой работает его мозг. Вовсе не обязательно читать мысли. Самое главное — уловить образ мышления. И как только ты с ним разобрался, как только ты вжился в образ, тогда уже можно идти напрямик — не вслед за намеченной жертвой, но по тому же пути, опережая её на шаг, потому что ты можешь заранее предугадывать все её действия. И однажды вечером, когда он (или она, в данном случае) меньше всего этого ожидает, ты будешь на месте затаишься за дверью или спрячешься под кроватью с ножом в руке, готовый вонзить его сквозь матрас, как только бедняжка уляжется спать.
Весна становится, как лимон:
Сидишь и маешься в пустоте -
Что ты не сделал, хотя и мог?
А может все таки не хотел?
Апрель ручьями легко течет.
Вот также было тебе легко,
Пока любовь не открыла счет,
Не оставляя тепла ни в ком.
Тебе покажется — мог еще терпеть
И скальпели, и ножи.
Но кто любовью хоть раз крещен,
В дальнейшем будет условно жив.
И равнодушные облака
Лениво щурятся на Луну,
Ее бессонницу расплескав,
В которой хочется утонуть.
Уйти на дно и не выплывать,
Чтоб в зыбком свете забыть на миг
Свои причала и острова,
Где одиночество так штормит,
Где дуют северные ветра,
И сны отчаянием знобит.
В которых ты, как всегда, не прав.
А кто неправ, тот виной убит.
Не откачают и не спасут.
Не скажут:" Хватит уже! Иди!»
Пока безжалостный самосуд
Выносит только такой вердикт.
И он, гуляющий по воде,
оставив рамки своих икон,
Возможно вспомнит: " А мальчик где?»
Себе ответив: "А был ли он".
Мама, а мне ведь действительно очень больно
Снова свои глаза поднимаю к небу,
Мама, во мне ножами его ладони,
А иногда, как будто бы он и не был
Тем, кто меня приручил всего за неделю
Тем, без кого аритмия граничит с бредом,
Я иногда в него, мама, уже не верю
Только вот глупое сердце все рвется следом.
Только вот глупая память терзает душу
Мама прости, я не знаю, как с этим выжить,
Все до чего не коснусь, постоянно рушу
Мама, я так хочу его снова видеть
Пальцы немеют, пишу видно слишком много.
Я без него так часто теперь болею
Мама, ты лучше сама попроси у Бога,
Чтобы я все это пережила скорее.
ложьЛожь одноразовой не бывает!!!
Когда ты лжешь — часть души
твоей убывает
Туда же, куда и ложь!!!
Ложь прозрачная, как стекло ж —
За нею всего тебя видно
И, что ложь оставит нам
После себя вместо правды?
Путь из света добра в дым,
Который глаза до слез режет?!
Ложь, начни приходить ко мне
реже,
Чтобы я тебя сразу же чуял!
Больше слышать тебя не хочу я,
Не могу тебя больше видеть!!!
Даже в самом прекрасном виде
Ты во мне ничего не меняешь,
Когда лучшую часть меня ешь
И не давишься, сука!
А я под тобою внизу как
Буд-то бы заживо погребен, как
Буд-то и не был я тем ребенком,
Который врал, чтобы стать
взрослей
Ложь, из самых любых отраслей —
Лишь оправданье для слабых!
Ложь давно нас тут всех спасла
бы,
Но априори не может!
Ложь превращает в дерьмо
жизнь,
Что дается как пища!
Под тяжестью лжи пища —
Полной грудью не скажешь,
Ведь словно наелся песка же,
И к горлу ее острый нож
Ложь, во мне себя только не множь!!!
Та ведь боль еще и болью не была,
Так сквозь сердце пролетевшая стрела,
Та стрела еще стрелою не была,
Так тупая, бесталанная игла,
Та игла еще иглою не была,
Так мифический дежурный клюв орла.
Жаль, что я от этой боли умерла.
Ведь потом, когда воскресла, путь нашла, —
Белый ветер мне шепнул из-за угла,
Снег, морозом раскаленный добела,
Волны сизого оконного стекла,
Корни темного дубового стола, —
Стали бить они во все колокола:
«Та ведь боль еще и болью не была,
Так любовь ножом по горлу провела».
Одни кричат- Аллах Акбар и нож вонзают в спину,
Другие с именем Христа бьют головы дубиной...
Взяла священный я Коран, ища призывы к смерти,
Но не нашла такого там,мне на слово поверьте...
Склонила к Библии главу, искала в ней ответы,
В ней прочитала данные нам Господом заветы...
Господь сказал что- Не убей!- нет заповеди строже,
Но и в Коране для людей написано всё то же...
Тогда скажите,господа,воинствующие стороны,
Ведёте вы себя когда,как падальщики -вороны
О ком кричат ваши уста, в крови чужой купаясь,
Вы поминаете Христа не капельки не каясь...
А вы, за пазухой с ножом и с криком про Аллаха,
Вы все уверенные в том,что вас минует плаха?...
Придёт расплаты день и час ,и Небо примет меры...
И нет реллигии у вас ,нет у убийцы веры...
ЧЕГО ХОТЕЛА?
Я хочу вот это ВСЁ –
Жадно, страстно и безбожно!
Сразу, много и ЕЩЁ!
Внутривенно и подкожно!
Без отсрочки платежа,
Мимо кассы, черным на лом,
Не страхуя багажа,
Чёрти с чем и как попало!
Да, я только что пришла.
Нет, меня тут не стояло.
Да, все сразу забрала!
Мне самой тут будет мало!
Прям без вилки и ножа
Буду хавать полной ложкой,
Вся от радости дрожа,
И совсем не понемножку!
Пять минут передохнуть,
Растянувшись на кровати,
А потом еще чуть-чуть –
И тогда уже мне хватит .
Размечталась, да на дверь
Ненароком налетела
Вот бы вспомнить мне теперь:
А чего ж я так хотела?
Я за то глубоко презираю себя,
Что живу, день за днем бесполезно губя,
Что я силы своей не пытав ни на чем
Осудил себя сам беспощадным судом,
Что лениво твердя: я ничтожен, я слаб,
Добровольно всю жизнь пресмыкался как раб,
Что доживши, кой-как до тридцатой весны
Не скопил я себе хоть богатой казны,
Чтоб глупцы у моих пресмыкались бы ног,
Да и умник подчас позавидовать мог
Я за то глубоко презираю себя,
Что потратил свой век никого не любя,
Что любить я хочу, что люблю я весь мир
А брожу дикарем, бесприютен и сир!
И что злоба во мне и сильна и дика!
А хватаюсь за нож-замирает рука!
Как плоты над огромной и чёрной водой,
я ничей,
я — не твой, я — не твой, я — не твой!
Ненавижу провал твоих губ,
твои волосы, платье, бельё!
Я плевал
на святое и лживое имя твоё!
Ненавижу за ложь
телеграмм и открыток твоих!
Ненавижу, как нож
по ночам ненавидит живых!
Ненавижу твой шёлк,
проливные нейлоны гардин!
Мне нужнее мешок,
чем холстина картин!
Атаманша-тихоня телефон-автоматной Москвы!
Я страшон, как Иона,
почернел и опух от мошкИ.
Блещет, точно сазан,
голубая щека рыбака.
Нет! — слезам.
Да! — мужским продублённым рукам.
Да! — девчатам разбойным,
купающим «МАЗ», как коня.
Да! — брандспойтам,
сбивающим горе с меня!
Сказки на крови,
Перед тем чтобы расстаться,
Прочитай в моих глазах,
Я пытаюсь оправдаться.
За нетвёрдость в небесах,
И за все тропинки рая,
Не ведущие к любви,
Здешний ангел сочиняет.
Только сказки на крови,
Я пытаюсь оправдаться,
За несбыточность мечты,
За нелепость мотиваций.
За не вечность красоты,
За безумность наваждений,
За безмерность пустоты,
За не выборность рождения.
За не вечность красоты,
У любви ножи и руки,
Перепачканы в крови,
Кто сказал, что наши муки.
Это сказка о любви,
Кто сказал, что все страдания,
Приведут нас к алтарю,
И за тень от понимания.
Я тебя благодарю.
За не долгость расставания,
За не слышимость к речам,
За неверность обещаниям,
За не нежность по ночам,
За не скорость увядания,
За неверность алтарю,
За небольность убивания,
Я тебя благодарю.
Травы - гулёны за полночь
Бегали по полю
Серебристою волною,
Бегали ночами за мной...
Звали русалки пить до дна,
Только я хмельной в ответе:
"Много девок красивых на свете,
А жена одна."
Жизни Путь пройду,
В небо упаду,
Руки протяну: "Здравствуй!"
Тебя найду.
Рассудила меня земля,
Всякую Божью тварь живую
Уважать стал как родную.
Я и в лес хожу без ружья.
Стол, порезанный ножом,
Табурет, стакан, да окна,
Что выходят на дорогу,
Да на той дороге я.
Жизни Путь пройду,
В небо упаду,
Руки протяну: "Здравствуй!"
Тебя найду.
Слепит снега белизна,
Искрами, ох, манит...
Не уснуть бы мне здесь спьяну,
Больно долгой будет ночь.
Я то всё переживу,
Подсоблю и другу.
Пели нам метель да вьюга
Про тропу звериную.
Жизни Путь пройду,
В небо упаду,
Руки протяну: "Здравствуй!"
Тебя найду.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Нож» — 446 шт.
