Цитаты

Цитаты в теме «положение», стр. 8

Я намерен заявить, что ни в коей мере не являюсь и никогда не являлся сторонником общественного и политического равенства между белой и черной расой. Я не выступаю и никогда не выступал ни за предоставление неграм права голоса или права быть членами жюри присяжных, ни за то, чтобы они имели право возглавлять правительство, ни за то, чтобы они заключали браки с белыми. В дополнение к этому я должен заявить, что между белыми и черными существуют такие физические различия, которые навсегда исключают возможность совместного проживания двух рас на условиях общественного и политического равенства. Ввиду того, что эти две расы не могут сосуществовать как равные и поскольку сейчас они проживают совместно, между ними должно наличествовать отношение господства и подчинения. Как и любой человек, я выступаю за то, чтобы белая раса занимала господствующее положение.
Как удивительно наше положение в этом мире! В нем мы родились, воспитываемся, живем и все это принимаем как нечто должное. В сущности говоря, мы так мало удивляемся, что нас никогда ничто не поражает своей неожиданностью. Я думаю, что в молодом человеке возбуждает больше удивления вид водопада или очень высокой горы, нежели вопрос о его существовании, о том, как он появился на свет. Как живет, каким образом стоит прямо и благодаря чему передвигается с места на место. Поэтому получается, что мы входим в этот мир, живем в нем и оставляем его, не давая себе труда задуматься специально о том, как же все происходит. Если бы не старание людей с пытливым умом, углубившихся в эти вопросы и раскрывших важнейшие законы, управляющие нашим существованием на Земле, едва ли мы догадались бы, что тут есть что-либо удивительное.
В эпоху средневековья мусульмане были более цивилизованными и гуманными, чем христиане. Христиане преследовали евреев, особенно во времена религиозного возбуждения: крестовые походы были связаны с ужасными погромами. Наоборот, в мусульманских странах евреи почти никогда не встречали дурного обращения. Здесь они внесли существенный вклад в развитие науки, особенно в мавританской Испании; в учении Маймонида (1135—1204), который родился в Кордове, некоторые усматривают источник многих положений философии Спинозы. Когда христиане отвоевали Испанию, они познакомились с наукой мавров – в значительной степени через посредство евреев. Образованные евреи, владевшие древнееврейским, греческим и арабским языками и знакомые с философией Аристотеля, передали свои познания менее образованным схоластам.
Если человек оказывается в сложном положении, то, если он помажет слюной мочку уха и сделает глубокий выдох через нос, он сможет справиться с возникшими трудностями. Это тайный прием. Далее, когда у человека кровь приливает к голове, то, если он помажет слюной верхнюю часть уха, это состояние вскоре пройдет.
Цзы Чань находился при смерти, когда кто-то спросил у него о том, как управлять страной. Он ответил:
«Лучше всего, когда правитель с добротой относится к собственным подданным. Однако управлять страной, проявляя лишь доброту, трудно. Если доброта превращается в мягкотелость, это приведет к тому, что подданные перестанут уважать своего правителя. В таком случае предпочтительнее управлять страной строго. Это значит, что следует проявлять строгость до того, как возникают какие-то сложности, стремясь к тому, чтобы вовсе их предупредить. Проявлять строгость после того, как худшее уже случилось, — это все равно, что поставить ловушку. Тот, кто хоть раз обжегся, в следующий раз будет осторожен с огнем. Среди людей, которые легкомысленно относятся к воде, многие утонули».
Эскиз мечты, надежд набросок,
Что, скоро кончатся мучения
Оказалось, сердце далеко не из желёзок
Но, для кого имеет это всё значения?

Как много мыслей в голове,
Как мало тех, с кем можно ими поделиться
Срочно нуждаюсь в веществе,
Чтобы не больно, но поскорей уже убиться

И плакать обо мне, увы, никто не будет
Вспомнят все мои ошибки, неудачи
Меня каждый приятель позабудет
Не стоили они настолько искренней самоотдачи

Любой пришедший удивится,
Как можно разбить то, что у меня там вместо сердца?
Она не робот, это скоро подтвердится
Жаль, что поздно, что в эту жизнь уже закрыта дверца.

Воротит уже от этой боли,
В положение моё войти, отнюдь, никто не хочет
Спасение я вижу только в алкоголе,
После него улыбка на лицо, мгновенно, вскочит

На час, на два, а может чуть на больше,
Я улечу подальше от проблем и горя
Мне не хватает, хочу я так подольше
Налейте мне ещё ликёра...

Пора бы мне понять, так дальше не пойдёт
Надо что-то менять,
Сутками, рыдая, напролёт
Всё больше хочется, себя мне расстрелять

Осознаю, что глупо так страдать
Из-за тех, того, кто вовсе этого не стоит,
И очень трудно мне принять,
Тот факт, что я слаба, что мелочь меня так может беспокоить.

Как можно через ад живой пройти,
А, сейчас, задуматься о суициде?
Я оставлю жизнь меньше чем на полпути,
Вина же будет, исключительно, в обиде

Вы меня не поняли, не поддержали,
Зная каково мне, ещё больше обстановку накалили.
Неспособной и позором вы меня назвали,
Вам же плевать, вы меня и не любили

Когда любят, в трудную минуту не бросают,
Видя слёзы на глазах, сразу крепко-крепко обнимают,
Успокоиться, обычно, помогают,
Когда любят, умирать не оставляют.
Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших.

Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее.

Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.