Цитаты в теме «повод», стр. 30
От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы не скитались мы в пыли.
С лейкой и с блокнотом,
А то и с пулеметом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.
Без глотка, товарищ,
Песню не заваришь,
Так давай по маленькой нальем.
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнем!
Есть, чтоб выпить, повод —
За военный провод,
За У-2, за эмку, за успех.
Как пешком шагали,
Как плечом толкали,
Как мы поспевали раньше всех.
От ветров и водки
Хрипли наши глотки,
Но мы скажем тем, кто упрекнет:
«С наше покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год!»
Там, где мы бывали,
Нам танков не давали —
Но мы не терялись никогда.
На пикапе драном
И с одним наганом
Первыми въезжали в города.
Так выпьем за победу,
За нашу газету.
А не доживем, мой дорогой,
Кто-нибудь услышит,
Снимет и напишет,
Кто-нибудь помянет нас с тобой!
Последнее солнце роняет себя на купол,
Осталось разбиться в тетради в попытках жить.
Из нас не получится даже тряпичных кукол —
Внутри вместо ваты осколки красивой лжи.
Во благо, во имя плевать по какой причине
Мы выбрали этот способ ломать мосты,
Сегодня нет повода выть и бежать на имя.
Сегодня нет. Нет его. Детка давай, остынь.
Напейся, порви блокноты, смени прическу,
Купи новый галстук. Не парься по мелочам.
Мы будем прохожими холодно и не броско,
Похожими только шрамами на плечах
И ровными взглядами, где ничего от наших,
Умевших когда — то каяться и сжигать
Мы станем мудрее и может быть, веком старше,
Поймем, что когда — то нам было, кого терять.
Потом накипит, взорвётся, хрустально треснет, как-то околицей выведет напрямик. Память — река. На её берегах мы вместе, как бы нам не сигналили маяки, что бы не говорили все эти люди, ставшие декорацией для двоих. Больше такой как я у тебя не будет. Секунды рассыпались по полу на, бери!
Мир обретает форму, размер, границы. Я просыпаюсь рывком, с трудом понимая где. Прямо сквозь центр сердца проходит стальная спица — мелочь, напоминающая о тебе. Дай мне хотя бы повод учиться слушать внутренний голос, кричащий на все лады:хватит уже перед ним раскрывать всю душу, может, он встретит лучше, но никогда такую же, как и ты.
яд перемирий...Ряд перемирий между бурями в стакане
Уюта выплески на крохотную кухню
Я забываю тех, кто стал бы, да не станет
А ты уверен — ничего теперь не рухнет
Блокируй крылья за спиной надёжным тылом
К чему размах? Учусь по-новому мурлыкать
И глаз долой тому, кто вспомнит всё, что было
помимо верного супружеского вскрика
Сложу журавлика бумажного и в небо!
но бедолага не взлетает, как подранок
Берёт досада «Ты забыл зайти за хлебом?» —
ну чем не повод для семейных перебранок?
«Да ладно, мама просто скучно я не плачусь
У нас всё чУдно, славно, крепче монолита »
Абстрактны мысли — «как-то надо жить иначе»
Но как? Без ссор, без сожалений, скуки, быта?
Я вижу сны о тех, кто стал бы, да не станет
А ты боишься, что однажды мир наш рухнет
Ряд перемирий между бурями в стакане
Уюта выплески на крохотную кухню
Маме посвящается.
Прости за все, моя родная,
Я на Земле живу лишь раз.
Много сперва не понимая
Ошибок натворила враз.
Наперекор твоему слову
Бесстрашно верила лжецам.
На поводу у чувств и взору
Я шла не ведая куда.
Пусть твоя грубость душу жало,
Но это несравнимо с тем,
Как ложь мне сердце разбивало
От близких, но чужих людей.
Я падала, потом вставала
Опершись на твое плечо.
Невыносимо я страдала,
А ты, — «Все будет хорошо!», —
Твердила мне не уставая
И строгий тон звучал вблизи.
Огонь в глазах не потухая
Искрился от твоей души.
Так мало нам с тобою надо
Всего лишь в искренности жить.
И нет чудеснее награды
Здоровой и счастливой быть.
Прости за все, моя родная,
В чем была, может, не права.
И знай, что самая родная
На все Земле ты у меня.
Влечет меня старинный слог
Влечет меня старинный слог.
Есть обаяние в древней речи.
Она бывает наших слов
И современнее и резче.
Вскричать: «Полцарства за коня!» —
Какая вспыльчивость и щедрость!
Но снизойдет и на меня
Последнего задора тщетность.
Когда-нибудь очнусь во мгле,
Навеки проиграв сражение,
И вот придет на память мне
Безумца древнего решение.
О, что полцарства для меня!
Дитя, наученное веком,
Возьму коня, отдам коня
За полмгновения с человеком,
Любимым мною. Бог с тобой,
О конь мой, конь мой, конь ретивый.
Я безвозмездно повод твой
Ослаблю — и табун родимый
Нагонишь ты, нагонишь там,
В степи пустой и порыжелой.
А мне наскучил тарарам
Этих побед и поражений.
Мне жаль коня! Мне жаль любви!
И на манер средневековый
Ложится под ноги мои
Лишь след, оставленный подковой.
Шел по селу старый монах. Увидел он, как ругается сын с отцом, как обзывает его всячески, а под конец еще и замахнулся на него, и только горько вздохнул. Прошел дальше — а там дочь с матерью не ладят. Тоже ругаются. Мать на дочь, а та — на нее. Еще горше вздохнул монах. А когда на кладбище за селом зашел -покойников помянуть — и вовсе прослезился.Что ни могилка — то парень или девушка под крестом Но неудивительно было это монаху. Он ведь знал, что пятая Заповедь гласит: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли». И если внимательно прочитать ее, то ясно увидишь, что тот, кто не чтит отца и матерь, не говоря уж о том, что не слушает или злословит их, то обрекает себя на всякие беды, болезни, а то и раннюю смерть.Ведь у Бога не ложно каждое слово!Кто-кто, а старый монах хорошо знал это. И только имел сейчас лишний грустный повод убедиться в этом.
Успокой меня — расскажи, как идут дела,
Как идут дожди прямиком по стопам людей
Кем бы ни был мне, кем бы я тебе ни была
Говори со мной о погоде хоть целый день
Да, я смех и грех, да, я просто без головы
Да, я псих и холерик, да, жулик и мелкий вор
Я люблю ЧП, катастрофы и сход лавин
Как железный повод выкроить разговор
Я могу сниматься успешно в немом кино
Я краснею, роняю посуду без дубляжа
Говори со мной, продолжай говорить со мной
Май холодный, и очень кстати бросает в жар
Вот бы рот на замок, под сургучную бы печать
То, что ты прочитаешь — в голову не бери:
Я не то чтоб хотела сказать, — не могу смолчать.
Говори со мной, говори со мной, говори.
По любому поводу споры бесконечные,
По любому поводу ненависть и злость.
Позабыты начисто все простые, вечные
Ценности стираются и как в горле кость —
Те, кто духом щедрые, добротой богатые,
Те, кто не подладился под всеобщий лай,
Те, кто не работают языком-лопатою,
Те, кто свои принципы не отнёс в сарай.
По любому поводу в драку каждый бросится —
Оскорбления, гнусности вмиг пускает в ход.
Солнце под уставшее на Россию косится:
«Что ж с собой ты делаешь? Что с тобой, народ?!».
А народ-то празднует до самозабвения,
То в бои кулачные так и норовит
Не хватает мудрости, вовсе нет терпения,
А с пропитым разумом совесть не свербит.
Не пора ль одуматься, протрезвев, опомниться,
Ведь страной великою Русь всегда была
Перестать собачиться, сплетничать и ссориться,
Стать к другим терпимее и не помнить зла.
Мне сложно держать твой взгляд. И повода нет, но всё же
Тебя бы перечеркнуть и выпросить новый лист.
Ведь я тебя не спасу, а ты меня уничтожишь,
Они до сих пор стоят за взглядом, который чист,
За вздохом, который прост, и краток, и откровенен,
Ты слишком была должна, и время им всё отдать,
А я в пустоту уйду. ставь прочерк. мне тоже время
Сорваться с небес на дно, и только бы не летать.
Ты помнишь меня. прости. ты плачешь, а мне так больно,
Так страшно писать стихи, в которых незримо ты.
Сорваться равно попасть в безвылазный треугольник,
Они по углам стоят и твой прикрывают тыл.
Мне нечего говорить, но тексты внутри так душат,
Как ночью тебя кошмар, восставший из-за стола.
И сложно держать твой взгляд, который заходит в душу,
И режет тугую нить осколками от стекла.
Главное для женщин — быть приятной и мягкой, спокойной и уравновешенной. И тогда ее обхождение и доброта будут умиротворять. Пусть ты непостоянна и ветрена — если нрав твой от природы открыт и людям с тобой легко, они не станут осуждать тебя. Та же, кто ставит себя чересчур высоко, речью и видом — заносчива, обращает на себя внимание излишне, даже если ведет себя с осторожностью. А уж если на тебя устремлены взоры, то тут уже не избежать колкостей по поводу того, как ты входишь и садишься, встаешь и выходишь. Те же, чья речь полна несуразностей, суждения о людях — пренебрежительны, привлекают к себе еще больше глаз и ушей. Если же у тебя нет дурных наклонностей, то злословить о тебе не станут и отнесутся с сочувствием, хотя бы и показным.
Как здорово, когда идешь домой,
Где любят без нелепых оговорок,
Где пахнет мамой, папой и тобой
Чтоб постучать туда, не нужен повод.
Там можно ошибаться, не боясь,
Что посмеются, обвинят, осудят.
Там, как минута, пролетает час
Там в каждой вещи — маленькое чудо.
Потертый плед, в котором сплю зимой,
Калачиком свернувшись в старом кресле,
И кашель домового за стеной,
И сотни черно-белых фото детских
Там можно слабой, неумелой быть.
Там все прощают. И никак иначе.
О целом мире там могу забыть.
И только там я без стеснения плачу.
Там, отключив беспечно телефон,
Опять, как в детстве, мишку обнимаю
Проваливаясь в теплый, мягкий сон,
Кошмары не приснятся — точно знаю.
Ну соскучься. Пришли смс-ку, что будешь скоро.
Что скопил новостей на несколько чашек чаю.
Что приснилась вчера, и видимо, не случайно:
Если снюсь, то всегда к душевному разговору.
Ну соскучься. Ворвись, взъерошенный сильным ветром.
Обними, словно много лет был со мной в разлуке.
Забери всю меня в любимые мною руки,
Чтоб успела понять — нужна тебе — каждой клеткой.
Ну соскучься. Без срочных поводов. Просто так.
Отключи телефон, чтоб тихо побыли вместе.
Расскажи обо всем: что важно и интересно.
Расскажи обо всех: кто дорог и кто твой враг.
Ну соскучься. Пусть скажет кто-то, что слабость в этом.
Ты не слушай. Им просто некого обнимать.
Ты не слушай. Им просто некого верно ждать.
Чтобы выслушал, чтоб надежно хранил секреты.
Ты не слушай. Ты просто помни: мне очень нужен.
Я скучаю и жду беспомощно: заскучаешь.
Накопишь новостей на несколько чашек чаю
И придешь, не смотря на холод, ветра и лужи.
Архангельская конница
Затмила небеса.
Бессонница, бессонница —
Хоть выколи глаза!
И я свою бессонницу,
Как лошадь в поводу,
По вымершему городу
Выгуливать веду.
Поверь, мне так не хочется
С тревогою в груди
Бродить с моей бессонницей
По Млечному пути.
Но что же тут поделаешь,
Когда не спится ей,
Бесплодной и бессмысленной
Бессоннице моей.
Кто-то где-то богу молится,
Кто-то где-то дрянью колется,
Кто-то где-то пьяный ломится
В чью-то дверь в ночи.
Только нам с моей бессонницей
Ничего уже не хочется,
В потолок уставим очи
И молчим.
Любовница постылая,
Бессонница моя,
Не муза белокрылая,
А так — галиматья.
Как в одиночной камере
В плену пустых ночей
Лежу в объятьях каменной
Бессонницы моей.
Кормлю ее таблетками,
Пою хмельным вином,
Но лишь ночами редкими
Я забываюсь сном.
И снится мне околица
Далекого села,
Где первая бессонница
В постель ко мне легла.
если кто-то влюбился
в кого-то из пары,
это повод задуматься — все ли окей?
если кто-то себя убивает по барам
и кофейням больших ресторанов икей?
может, двое уже не умеют согреться,
забираясь вдвоем под мохеровый плед?
если третий готов одолжить свое сердце
на какую-то сотню
дешевеньких
лет?
этот третий, возможно, глупей и моложе,
но умеет любовью вспахать целину
там горошинка, верно, в супружеском ложе,
и на третьего стоит
хотя бы взглянуть.
он весь мир за тебя превратит в поле боя,
изрисует лучами твои гаражи.
если ты и умрешь вместе с этой любовью,
ты у третьего в мыслях
останешься
жив.
ты, возможно, подумаешь: снова в поэте
пробуждается дурь, мол, опять за своё
никогда. никогда не появится третий,
если кто-то действительно
счастлив
вдвоём
Когда мне хочется лечь на дно,
Закрыться на все замки,
Когда мне кажется, что темно,
И выжжены маяки,
Прогорклым маслом пропахла жизнь,
Как кухня в дурном чаду
Я больше, мам, не шепчу «Держись!».
Я просто встаю. Иду.
Какие, мама, к чертям, ножи?
Твой Андерсен, мама, стар.
Не так уж сложно себя сложить,
Гораздо труднее встать
С постели, темной, глубокой
Меня не буди пока.
Созрели знаки моей беды
И капают с потолка.
Я, мама, сильнее, чем я могу,
Я выбью стекло, прости.
Краду, желаю, кривляюсь,
Лгу — чтоб было, к чему идти.
Ползти, вцепившись в обрывки фраз,
Поводья в глухой степи
Ты спой мне мама, в последний раз -
«Спи, моя радость, усни».
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Повод» — 663 шт.
