Цитаты в теме «пропасть», стр. 11
ЖЕНЩИНА-КОШКА
Я- женщина-кошка. Гуляю по крыше,
Ведь крика здесь точно никто не услышит.
Я выпила ночь. Упаду теперь в небо.
Не жаль, превратиться реальность пусть в небыль.
В мечтах утонула загадочно-странных -
Звезда на ладони. Все словно в тумане.
Сбежав в никуда, окунулась я в пропасть,
Туда, где слова все - простая условность.
Земля остывает от снов и желаний,
А мысль пролетевшая просто случайность.
Я падаю вверх вне земного закона,
Все ощущения забыто-знакомы.
Дома в облака улетают куда-то...
Ну вот, приземлилась. Опять на все лапы...
Я вновь позабыла, что сущностью - кошка,
А женская внешность всего лишь обложка.
Но как же заманчиво чувство полета!
Еще девять жизней. Попробую снова!
Ты опьянеешь ею,
Ибо она — как море,
Что утоляет землю
Или приносит горе.
Гордо раскинув руки,
Сердцем ее коснешся,
Ибо она — как небо,
В которое ты вернешся.
С ней ты испьешь печали
Самой последней муки,
Самой первой свободы,
Ибо она — разлука.
Жизнь обрекая на вечность,
С нею связан судьбою,
Самой горячей кровью,
Ибо она — с тобою.
Падая снова в пропасть,
Ты обретешь в ней ясность
Самого долгого вдоха,
Ибо она — прекрасна.
Ради нее погибнешь,
Ради нее воскреснешь,
Ибо она — за гранью
Первое, что ты встретишь.
Я люблю тебя.
Знаю всех ближе,
Всех лучше. Всех глубже.
Таким тебя вижу,
Каким не видел никто, никогда.
Вижу в прошлом и будущем,
Сквозь разлуки, размолвки, года
Я одна тебя знаю таким,
Какой ты на самом деле.
Я одна владею сердцем твоим,
Больше, чем все владельцы, владею!
Ведь оно у тебя, как заклятый клад;
Не подступишься —
Чудища, пропасти, бесы
Я зажмурилась.
Я пошла наугад.
В черных чащах плутала,
Взбиралась по кручам отвесным,
Сколько раз готова была отступить,
Сколько раз могла разбиться о скалы
Я люблю тебя.
Я не могу не любить.
НЕ могу уступить!
Это я тебя отыскала!
Ты поймешь суть каравана, увидев его в пути. Забудь тщету слов и смотри: на пути каравана пропасть, он обходит ее; скала — он огибает ее; если песок слишком мелок, находит песок плотнее, но всегда он идет туда, куда идет. Верблюды завязли в солончаке, погонщики суетятся, вызволяют их, отыскивают почву понадежней, и снова караван идет туда, куда шел. Пал верблюд, караван остановился, погонщик связал узлом лопнувшую веревку, перевязал кладь, нагрузил другого верблюда, и опять караван идет, не изменяя своему пути. Случается, умирает вожатый. Погонщики собираются вокруг него. Выкапывают в песке могилу. Спорят. И выбрав на его место другого, вновь следуют за своей звездой. Своему пути подчиняется караван, направление — вот для него опорный камень на невидимом склоне.
И представляете, я вдруг посмотрел на часы и увидел, как стрелки идут, идут, неумолимо так идут, их ничто не остановит, и они действительно съедают время, воруют его. Вот они подошли к двенадцати, и пропал час, пропал день, пропал год. Они его украли. Мы всегда так ждем этот праздник, я говорю про Новый год, как будто мы уже заранее решили, что у нас все плохо и неинтересно, а вот завтра начнется новый год, и все изменится к лучшему. Понимаете? В нас как будто с самого рождения вкладывают мысль о том, что нужно думать только о будущем и жить только завтрашним днем. И мы все так и поступаем. А вдруг сегодняшний день — это вообще самое лучшее, что было, есть и будет во всей твоей жизни? А ты этого и не заметил, не увидел, не понял, и только в глубокой старости ты вдруг начнешь осознавать, что вот он — самый лучший год в твоей жизни, он был так давно, а ты его пропустил, не оценил, все ждал чего-то лучшего.
А ты меня ни капли не ревнуешь
И в воздухе повисло напряжение
Где я, как будто в воду ледяную,
«Гляжусь в тебя до головокружения»
Ты пахнешь им чуть больше, чем собою
И пропастью — прихожка между нами
У тех, кто ревность путает с любовью,-
Как видишь, неплохое обоняние
Промокла вся под сучий дождь и ветер
И губы без помады посинели
Ты та, кому простил бы всё на свете,
А эту ночь, наверно, не сумею
И что там впереди — никто не знает
Выходит, что для нас — почти без шансов
А может к чёрту всё, поставь нам чаю
Я, кажется, тобой не надышался.
Когда-нибудь меня не станет в этом мире...
Когда-нибудь меня не станет в этом мире,
И на обломках жизни, постигая суть,
Я не хочу быть запертой в квартире.
Не умереть, а словно бы уснуть.
Когда-нибудь любить мне станет нечем,
Я перестану быть прикована к земле,
Сыграю. Что там Чёт мне или нечет?
Мне рухнуть в пропасть или ввысь к мечте?
Когда-нибудь, когда я стану тенью,
Лишь только тенью моего огня,
Я встану на разбитые колени
И попрошу за всё простить меня.
Когда-нибудь, устав быть против ветра,
Собрав в охапку все свои грехи,
Я тихо вдаль уйду Была и нету
Усну, оставив лишь свои стихи, когда-нибудь.
Какое счастье: сперли кошелек!
Как нынче я отделался легко-то.
А ведь могли раздеть до босых ног,
Глаз выдавить, пырнуть заточкой в бок —
Да мало ли чего, была б охота!
Могли для смеху челюсть своротить,
В психушку спрятать для эксперимента,
В чулан, как Буратину, посадить
За оскорбление чести Президента.
Могли послать сражаться в Сомали,
Копаться на урановую залежь
Да мало ли чего еще могли —
У нас на что надеяться, не знаешь.
На службе ли придавит потолок,
В больнице ли пришьют к затылку ногу —
А тут какой-то жалкий кошелек —
Да пропади он пропадом, ей-богу!
Отныне я плохая, и ни х*я не знаю,
Хожу как прежде в клубы,
И скалю тебе зубы, и дня на два,
Ведь мне не трудно,
Гудок поставлю «недоступна»
Гадай и думай, где пропала,
А где ты сам? — да я плевала,
Какие мальчики вокруг!
В штанах у них прикольный друг,
Да ты расслабься — я шучу,
А может быть и впрямь хочу
А мне то — что уже теперь?
Я совесть прое*ла — поверь,
Как ты ко мне — так я к тебе,
И арифметика проста,
Нет совести? — да ты забей,
Ведь главное твоя «чиста»
Ты ведь у нас прилежней всех,
Ни разу мне, таки, не врал,
Люби себя чихай на всех,
Ведь ты давно так поступал!
Я вполне могу допустить, что хорошенькая героиня, спасаясь бегством, может оказаться на извилистой и опасной горной тропе. Менее вероятно, но все же возможно, что мост над пропастью рухнет как раз в тот момент, когда она на него ступит. Исключительно маловероятно, что в последний момент она схватится за былинку и повиснет над пропастью, но даже с такой возможностью я могу согласиться. Совсем уж трудно, но все-таки можно поверить в то, что красавец ковбой как раз в это время будет проезжать мимо и выручит несчастную. Но чтобы в этот момент тут же оказался оператор с камерой, готовый заснять все эти волнующие события на пленку, — уж этому, увольте, я не поверю!
По холодным лезвиям улиц
На охоту крадусь волчицей,
По фонари-часовые, сутулясь,
Освещают чужие лица.
Сталь во взгляде, а в сердце волчьем
Затаилась тоска-заноза.
Вздох Но в планы подруги-ночи
Не входили шальные слезы.
Шаг навстречу косые взгляды,
Запах снега и ветер в спину.
Я спешу, я бегу, мне надо
А не то пропаду я, сгину.
Как добычу, тебя учуяв,
По следам, незаметным прочим,
По звериной тропе хочу я
Раствориться объятьях ночи
Ночь настигнув, по краю леса
Небо вышьет рассвет иголкой
Утром мастер напишет пьесу
О волчице, искавшей волка.
Это было хуже всего. Ничего! Ничего – 10 лет, ничего — целых 3652 дня и 3653 ночи. Конец игре, играм — пропала острота существования. Я блуждал по жизни, как героиня трагедии Расина – Гермиона, в мужском обличии. Где я, что сделал, что еще должен сделать, что за бред меня охватывает, что за печаль снедает. Как узнать — люблю я ее, или ненавижу. Софии убила меня, уничтожила, зарезала, изнасиловала, опустила и все в этом духе. Все кончилось тем, что я стал думать о ней в прошедшем времени. Любовь, семья, работа, параболическая антенна, короче сплошной Расин.
Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти
Знамо дело: «не так» всегда и выходит, если ждёшь чего-то, ждёшь и ждёшь, и ждёшь. Сперва нетерпеливо, стуча копытом, раздувая ноздри, но потом привыкаешь ждать, входишь во вкус даже, осознаешь вдруг, что ожидание – не приятней, конечно, нет, но, безусловно, безопасней, чем вынос парадного блюдечка с траурной голубой каймой: получите, распишитесь! И вот, когда в организме уже накопилась критическая масса смирения и стоицизма, когда ждать бы еще и ждать, тянуть бы всласть резиновую эту лямку, вдруг – хлоп! – дождалась. Здрасьте пожалуйста.
В таких случаях всё и получается не так. Потому что, по хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно, или вовсе никогда. Жестоко вышло бы, но честно, а не вот эта пресная экзистенциальная размазня, когда между первым импульсом, дикарским, младенческим воплем сознания: «Хочу, моё!» – и великодушным жестом небес: «Ладно, получай», – пропасть – не пропасть, но уж точно вязкое, тоскливое болото. Погибнуть не погибнешь, а вот изгваздаешься наверняка, и на смену давешнему страстному желанию придет смертельная усталость, и, того гляди, робкое признание сорвётся с губ: «Мне бы сейчас помыться, обогреться, полежать тихонько в углу, в покое, отдохнуть, а больше и не надо ничего».
Небесная канцелярия от таких выкрутасов обычно ярится, и ребят, в общем, можно понять. Но и нас, счастливчиков, вымоливших, выклянчивших, высидевших по карцерам вожделенный дар судьбы, тоже понять можно. Потому что нельзя, нельзя вот так из живых людей жилы тянуть, пытать безвинно, заливая в горло расплавленное, свинцовое, тяжкое время ожидания.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Пропасть» — 715 шт.
