Цитаты в теме «радость», стр. 96
Если всем людям вместе суждено определенное количество счастья и горя, то чем хуже будет у вас на душе, тем беззаботнее будет чья-то радость, просто по той причине, что горе и счастье возникают лишь относительно друг друга.
Весь двадцатый век мы, русские дураки, были генератором, вырабатывавшим счастье западного мира. Мы производили его из своего горя. Мы были галерными рабами, которые, сидя в переполненном трюме, двигали мир в солнечное утро, умирая в темноте и вони. Чтобы сделать другую половину планеты полюсом счастья, нас превратили в полюс страдания
Быть Заратустрой — это значит, что вместо ступней у вас крылатые божества, пожирающие гору и превращающие ее в небо, а вместо коленей катапульты, где стрела — все ваше тело. Это значит, что в животе у вас бьют барабаны войны, а в сердце раздается победный марш, и в вас вселяется такая устрашающая радость, что вынести ее обычный человек не в состоянии; быть Заратустрой — значит владеть всеми силами этого мира только потому, что вы призвали их и способны в себя вместить, это значит перестать касаться земли, вступив в прямой диалог с солнцем.
Он взял ее за плечи, и Медвянка тут же подалась к нему и уткнулась заплаканным лицом ему в грудь. Явор обнял ее, прижал к себе ее голову и глубоко вздохнул — не словами, хоть так он мог обещать ей свою защиту и утешение. И Медвянка не противилась, не рвалась из его рук, как вчера на забороле, а сама обхватила его, крепче зарылась лицом в его рубаху. И все вдруг изменилась, тоска отступила, ослабела, растаяла. Тепло и сила его объятий дали ей чувство защищенности и покоя, спрятали от пустых глаз Жели и бледного лика Морены. И слезы ее превратились в слезы радости, благодарности Матери Макоши за священный спасительный дар. Грубоватая заботливость, сердечное сочувствие, которые ожившее сердце Медвянки угадало за сдержанными неловкими словами Явора, сделали ее счастливой, — ведь она любима им, и даже сам Змей Горыныч не вырвет ее из его крепких рук.
Вошла и Анна Сергеевна. Она села в третьем ряду, и когда Гуров взглянул на нее, то сердце у него сжалось, и он понял ясно, что для него теперь на всем свете нет ближе, дороже и важнее человека; она, затерявшаяся в провинциальной толпе, эта маленькая женщина, ничем не замечательная, с вульгарною лорнеткой в руках, наполняла теперь всю его жизнь, была его горем, радостью, единственным счастьем, какого он теперь желал для себя; и под звуки плохого оркестра, дрянных обывательских скрипок он думал о том, как она хороша. Думал и мечтал.
Я видела, как маленькие девочки екуана трех-четырех (а иногда и меньше) лет брали на себя все заботы по уходу за малышами. Было видно, что это их любимое занятие, однако оно не мешало им заниматься другими делами — следить за костром, ходить за водой и т. д. Так как они возились с настоящими детьми, а не с куклами, им это никогда не надоедало. По-видимому, забота о младенцах — самое сильное проявление континуума, и бесконечные терпение и любовь, необходимые младенцам, заложены в каждом ребенке, будь то девочка или мальчик. Хотя малышей довольно редко надолго вверяют попечению мальчиков, они обожают брать их на руки и играть с ними. Каждый день юноши-подростки, закончив свои дела, ищут малышей, чтобы с ними поиграть. Они подбрасывают младенцев в воздух и ловят их, звонко при этом смеясь и разделяя радость игры с малютками-соплеменниками, довольными новыми ощущениями и чувством собственной привлекательности.
Жить в краю этом хмуром,
В Евразии сумрачной трудно.
Всё же есть здесь и радости.
И у меня их немало.
Например, здесь рябина
Пылала по осени чудно.
Например, я тебя, мой родной,
Поутру обнимала.
Сыновей напоила я чаем
Со сдобным печеньем.
А когда уходили,
Махала им вслед из окошка.
Нынче день отличался
Каким-то особым свечением.
Разве есть на земле
Неприметная мелкая сошка?
Что ни особь, то чудо и дар,
И судьба, и явление.
Разве может такое простой
Домовиной кончаться?
После жизни земной обязательно
Ждёт нас продление,
Да и здесь на земле
Неземное способно случаться.
Вдруг показалось человеку,
Ему на свете тяжко жить.
Решил последовать совету,
Что крест свой можно заменить.
Так перед Господом, в уныние,
Он на колени робко встал.
Просил, чтоб бремя заменил он,
Лишив, столь тяжкого, креста
Бог предложил ему на выбор
Любой избрать по-жизни крест.
В хранилище, как в море рыбы,
Крестов, аж негде и присесть.
Глаза невольно разбегались,
Пускай не сразу, но нашёл,
Крест самый маленький, на радость,
Что, наконец, вопрос решён!
Спросив у Бога разрешения,
Забрать сей малый крест с собой,
В ответ услышал — с умилением —
«Ты с ним пришёл, он снова твой!»
Тот выбор был предельно ясен
И чуда Бог не совершил.
Настолько человек несчастен,
Насколько сам себе внушил!
Здравствуй дочка, мой котёнок.
Стала взрослая совсем
Знаешь, ты ещё с пелёнок
Приносила радость всем.
Я у вас сейчас проездом,
Вот, решила навестить,
И с тобой перед отъездом
По душам поговорить.
Знаешь, там такие крыши,
В храмах красота внутри,
Ты опять меня не слышишь
Вот, котёнок, посмотри.
А сейчас в Милане сухо,
Здесь по-старому дожди
Что ж я правда, как старуха
О погоде Подожди.
Как там папа, как Серёжка?
Знаешь, если захотят
Ты права, прости, ведь кошки,
Не уходят от котят.
Солнышка кудряшки
Сладко спится доченьке,
Снятся ей ромашки,
По плечам рассыпались
Солнышка кудряшки.
В садик так не хочется
Рано просыпаться,
В зеркале в колготках
Утром красоваться,
И пока проснувшись
Хлопают реснички,
Солнышка кудряшки
Заплетут в косички,
Поцелуют Солнышко
Чтобы не грустила,
И она от радости
Сразу всё простила.
Нет на свете радостней,
И красивей дочки,
Очень папе нравятся
Розовые щёчки.
На руках у папочки, и в руках ромашки,
По плечам рассыпались
Солнышка кудряшки.
После беспокойной ночи,
Очень быстро день летит
Мой малюсенький комочек,
На руках моих лежит.
Глазки смотрят удивлённо,
Слюнка по щеке бежит
Сердце бьётся учащённо,
Лишь слегка он закряхтит.
А за окнами чуть слышно,
Голос мужа, и друзей,
- "Я люблю тебя, малышка!"
- "Покажи его скорей!"
И тихонько, чтоб не плакал,
Сына поднесу к окну, -
"Посмотри, малыш, твой папа,"
И сквозь слёзы улыбнусь.
Весь в цветах, и апельсинах,
Муж от радости не свой...
Папы жить должны для сына,
Хорошо, что мой такой...
Что приготовить для любимой утром?
Чтоб радостью наполнились глаза,
И чтоб улыбка нежным перламутром
Могла всё вместо слов мне рассказать.
Быть может, приготовить вкусный завтрак,
Немного гренок, кофе с молоком,
И чтоб кофейный разносился запах...
Но это можно сделать и потом.
Так хочется, чтобы она проснувшись,
Светилась мягким, любящим теплом
К моей щеке, губами прикоснувшись,
Забылась лёгким и приятным сном.
Я положу тихонько на подушку,
Букет весенних полевых цветов,
И прошепчу едва дыша, на ушко,
Что ждать её всегда готов.
А посмотрев, залюбовался снова...
Что приготовить для тебя, малыш?..
Ведь для любви рецепта нет другого
Я буду думать, лишь пока ты спишь.
И ласково поцеловав запястье,
Своей любви бескрайней не тая,
Я приготовлю для любимой счастье,
Лишь для неё одной готовлю я...
И все пройдет. Закатятся во тьму
Восторженности, радости, печали,
Оборванные струны чьих-то мук,
Которые любовью отзвучали
Их сумерками спрячет тишина
Под золотом давно опавших листьев.
И та, что не пытаясь вспоминать,
Отложит фотографии и письма,
Укроется за шепотом в ночи,
Чтоб новою любовью исцелиться
Но что-то так похоже прозвучит.
И спрячется тоской в густых ресницах.
И омутом заплещется бокал,
Когда она его вином наполнит.
А тот, кто отпуская, не искал,
Наверно, не узнает и не вспомнит,
Как птицей одинокой среди стай,
К которым она так и не прибилась,
Все продолжает крыльями листать
Слова о нем, которого любила.
И на краю оплаканных молитв,
Среди других признаний и причастий,
Ни с кем, ни с кем никак не от болит
Ее несостоявшееся счастье.
Я не могу понять, как можно ненавидетьОстывшего к тебе, обидчика, врага.Я радости не знал — сознательно обидеть,Свобода ясности мне вечно дорога.Я всех люблю равно любовью равнодушной,Я весь душой с другим, когда он тут, со мной,Но чуть он отойдет, как, светлый и воздушный,Забвеньем я дышу — своею тишиной.Когда тебя твой рок случайно сделал гневным,О, смейся надо мной, приди, ударь меня:Ты для моей души не станешь ежедневным,Не сможешь затемнить — мне вспыхнувшего — дня.Я всех люблю равно любовью безучастной,Как слушают волну, как любят облака.Но есть и для меня источник боли страстной,Есть ненавистная и жгучая тоска.Когда любя люблю, когда любовью болен,И тот — другой — как вещь, берет всю жизнь мою,Я ненависть в душе тогда сдержать не волен,И хоть в душе своей, но я его убью.
Песенка о мистификаторах
Мир привык менять одежду,
Что ни день — уже в другой,
Так что нет различий между
Господином и слугой.
Показал толпе бумагу,
Где печать и вензеля,
И, глядишь, тебя, бродягу,
Все сочли за короля.
Пропустил стаканчик лишку,
Покуражился слегка,
И, глядишь, тебя, трусишку,
Все сочли за смельчака.
Изменил хотя бы просто
Выражение лица,
И, глядишь, тебя, прохвоста,
Все сочли за мудреца.
Но, подняв бокал кларета,
Скажем добрые слова
В адрес тех, кто делал это
Только ради озорства.
Кто, служа перу и кисти,
В мире пестрой мишуры
Не знавал иной корысти,
Кроме радости игры.
Кто, — блефуя всенародно,
Потешаясь над толпой,
Притворяясь кем угодно, —
Был всегда самим собой!..
Мир привык менять одежду,
Что ни день — уже в другой,
Так что нет различий между
Господином и слугой.
Показал толпе бумагу,
Где печать и вензеля,
И, глядишь, тебя, бродягу,
Все сочли за короля.
Пропустил стаканчик лишку,
Покуражился слегка,
И, глядишь, тебя, трусишку,
Все сочли за смельчака.
Изменил хотя бы просто
Выражение лица,
И, глядишь, тебя, прохвоста,
Все сочли за мудреца.
Но, подняв бокал кларета,
Скажем добрые слова
В адрес тех, кто делал это
Только ради озорства.
Кто, служа перу и кисти,
В мире пестрой мишуры
Не знавал иной корысти,
Кроме радости Игры.
Кто, — блефуя всенародно,
Потешаясь над толпой,
Был порою кем угодно,
Но всегда — самим собой.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Радость» — 2 211 шт.
