Цитаты в теме «слеза», стр. 85
Когда мой прекрасный принц поменял меня на какую-то девушку в толстых некрасивых очках, я целые дни, вся в слезах, кружила по городу не останавливаясь. Остановиться значило немедленно заплакать. И только когда я быстро шла, почти бежала, на пределе дыхания, тогда только и не плакала. Я носилась «с ветерком», и прохожие не успевали разглядеть моего перекошенного лица, лишь сквозняком их обдувало. Но стыда не было. Было много печали, которая медленно уходила со слезами (ночью), с усталостью и молчанием (днем). Со словами все просто – говорить не о нем я не могла, а говорить о нём и не плакать я не могла тоже.
С самой весны повадилась
одеваться теплее, чем нужно.
Дело в том, что я была очень,
очень нервной, и мне казалось,
что если сейчас выйду на улицу
и замерзну – вот ко всему еще и
замерзну! – то не выдержу и
заплачу. И только на днях
рискнула, надела легкое платье,
а шаль не взяла и конечно же
замерзла. Потом шла по
Мясницкой и мечтала зайти в
«Шоколадницу» и сидеть там,
роняя слезы в горячий шоколад.
Единственное, что меня
остановило, – совершенно не
хотелось шоколада, только
ронять слезы. Хотелось еще
подобрать на помойке больное
животное и самоотверженно
выхаживать его, не спать
ночами, выпаивать водой и
лекарствами, а через неделю
чтобы оно обязательно тихо
умерло у меня на руках и чтобы
вместе с ним умер мой вечный
подвывающий зверек, которому
давно пора дать имя. Довольно
неприятно иметь внутри хоспис.
В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что-то новое и счастливое. Он был счастлив, и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не о чем было плакать, но он готов был плакать? О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?.. О своих надеждах на будущее? Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противоположность между чем-то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем-то узким и телесным, чем был он сам и даже была она. Эта противоположность томила и радовала его во время ее пения.
СЛОВНО ДЫМ
Разметав по ветру грезы,
Заклеймив позором слезы,
Я сегодня очутилась
По ту сторону любви.
В бег по кромке океана,
Через занавес тумана,
Ты меня, убийца-нежность,
Больше в сети не лови.
Истина давно не в моде,
Я хочу хмельной свободе
Рассказать, как глупо было
Продавать ее за грош.
Налегке, без мыслей мутных,
Без раскаяний попутных
Из дневного рациона убираю
Пряность-ложь.
Нет вины, вина, угара,
Нет сейчас бесценней дара,
Чем поймать осколок солнца в
Хмурой злобе наших зим.
Я тоску сдавлю руками,
Пусто цветы чувств меж нами
Вырву с корнем, растворившись
И растаяв, словно дым.
Санса сидела, сложив на коленях руки, и наблюдала за происходящим со странным интересом. Она ещё не видела смерти. Санса подумала, что ей следовало бы заплакать, но слёзы не шли. Наверное, она израсходовала весь свой запас на Леди и Брана. Конечно, будь это Джори, сир Родрик или отец, она отреагировала бы иначе, сказала она себе. Молодой рыцарь в синем плаще ничего не значил для неё, так, какой-то незнакомец из Долины Аррен, чьё имя она забыла сразу, как только услыхала его. Мир тоже забудет его, поняла Санса. Песен о нём не споют.
И опять мне снится одно и то же:
За моим окном мерно дышит море,
И дрожит весь дом от его ударов,
На моем окне остаются брызги,
И стена воды переходит в небо,
И вода холодна, и дна не видно,
И корабль уже здесь, и звучит команда,
И ко мне в окно опускают сходни,
И опять я кричу: «Погодите, постойте!»
Я еще не готов, дайте день на сборы,
Дайте только день, без звонков телефона,
Без дождя за окном, без вчерашних истин,
Дайте только день!» Но нет, не слышат
Отдают концы, убирают сходни,
И скрипит штурвал, и звучит команда,
(На моем окне остаются брызги)
И на миг паруса закрывают небо,
И вода бурлит, и корабль отходит
Я стою у окна и глотаю слезы,
Потому что больше его не будет
Остается слякоть московских улиц,
Как на дне реки, фонарей осколки.
А еще прохожих чужие лица.
И остывший чай. И осенний вечер.
Вернись ко мне сквозь годы расставания,
Сквозь сотни бурь, слёз и глупых фраз,
Вернись ко мне, хочу видеть сиянье
Твоих пьянящих и холодных глаз.
Хочу к плечу твоему прижаться,
И ощутить объятия твои,
Я так ждала тебя Казалось, не дождаться
Мы обо всём ещё поговорим.
Стоять с тобой рядом, наслаждаясь
Восходом солнца, после стольких лет
Хочу быть скована твоим манящим взглядом,
Не замечая целый белый свет.
Встречать тебя на пороге дома,
Радуясь, как малое дитя,
Вернись ко мне, мне счастье не знакомо,
Когда со мной рядом нет тебя.
Я сбываю мечты по довольно умеренным ценам –
За душевность улыбок и радостный блеск ваших глаз.
И всем сердцем за то, чтобы люди не строили стены
Из отточено колких в своём равнодушии фраз.
Я стираю, как пыль безразличие, злобу и зависть,
Счастья хрупкий росток защищаю от яростных гроз
В моих силах не всё, но, поверьте, я честно стараюсь,
Что бы в мире большом стало меньше прощаний и слёз.
Я совсем не волшебница просто душою поэта
Я пишу о любви и о том, что волнует меня
Может быть, мне удастся добавить немножечко цвета
В монотонность палитры обычного серого дня.
Счастливые, как вешние ветра,
Шли по дороге вместе два добра.
Но злу ведь тоже дома не сидится
Настигло их и начало глумиться:
С ног сшибло, сапогами топчет, бьет,
В лицо шипит, смеется и плюет,
Истошно воя сквозь угар кровавый,
Мол, нету на меня нигде управы!
Одно добро слезами залилось,
Второе, кулаки сжав, поднялось —
Оно со злом три дня, три ночи билось,
И с той поры зовется — Справедливость!
Зло наказав, она обет дала,
Что будет защищать Добро от Зла.
Чиня Добру обиды, помнить надо,
Что Справедливость тоже где-то рядом.
Я закрою глаза, я забуду обиды,
Я прощу даже то, что не стоит прощать.
Приходите в мой дом, мои двери открыты,
Буду песни вам петь и вином угощать.
Буду песни вам петь про судьбу и разлуку,
Про веселую жизнь и нелепую смерть.
И как прежде в глаза мы посмотрим друг другу,
И конечно еще мне захочется спеть.
И тогда я спою до слезы, до рассвета,
Будет время дрожать на звенящей струне,
А я буду вам петь и надеяться где то,
Что не скажете худо никогда обо мне.
Я закрою глаза, я обиды забуду,
Я прощу все что можно и все, что нельзя.
Но другим никогда, видит Бог, я не буду,
Если что-то не так — вы простите меня.
Когда мне тяжело, печаль к земле гнетет,
И слезы удержать нет сил и нет желанья,
И кажется конца не будет испытаниям,
Я говорю себе тихонько: всё пройдет
Когда ж от радости душа моя поет,
Безоблачны все дни и все спокойны ночи,
И бьется жизнь в груди так сильно, что есть мочи,
Я, чтоб смирить себя, твержу, что всё пройдет.
Да, в этом жизнь. Мы знаем наперед,
Что есть всему конец, предел всему положен.
И как бы ни был путь порою темен, сложен,
Иль легок, весел, знаем: всё пройдет.
— Профессор, вы хотя бы посмотрите на то количество сил, которое я вкладываю во всё это, может протяните руку помощи?!
— Если б я уже не поплакал над восходом солнца сегодняшним утром, я б уже захлебнулся в слезах.
— И что это нахер значит?!
— А что ты значишь, Джефф? Что твоя жизнь значит? Сколько времени ты тратишь с утра, чтобы у тебя на голове был такой небрежный сеновал? Сколько сочетаний потных штанов и спортивных курток ты перебрал перед тем, как нашел то, которое говорит: «Мне всё равно»? Живи настоящим днём, Джефф, настоящим! Бегай голышом под грозой, поцелуй девушку посреди бела дня, запусти воздушного змея, но сделай это ДЛЯ СЕБЯ! Или ты не просто провалишь мой предмет, ты провалишь всю свою жизнь.
Чандни, ты — дуновение ветерка, слеза разлуки, ты — биение сердца, слеза радости. Когда я вспоминаю тебя, кругом расцветают цветы, если встает солнце, то кажется, что ты купаешься в его лучах, а я тону в твоих глазах. Кажется, что в солнечный день на землю спустилась луна. На закате солнечные лучи превращают тебя в прекрасный цветок, и я пропитываюсь твоим ароматом. Когда землю накрывает своим покрывалом ночь, клянусь, я думаю о тебе. Я смотрю на луну и вижу тебя, закрываю глаза, и в мое сердце входит лунный свет, слышишь, Чандни? Я твой, только твой.
— Господи, пацан когда я был в твоем возрасте мне горилла была на *** не нужна. Я был меньше, чем твоя нога, меня избили вчетвером и я со слезами побежал к папе, знаешь что он сделал?
— Всё исправил?
— Нет, он мне всыпал. Знаешь почему?
— Потому что ты сходил по маленькому в мамину посуду?
— Чего ***ь? Нет.
— Он хотел, чтобы ты перестал плакать и вёл себя как мужчина?
— Нет. Потому что он был злобным алкашем, и когда он меня не дубасил, то тушил сигареты об мою шею. Мир несправедлив. Нужно брать то, что тебе нужно, когда есть возможность. Учись защищаться. Хватит быть сыкуном. Дай этим парням по яйцам ну или типа того. Или нет. Чёрт мне плевать. Меня не впрягай. А теперь вали отсюда.
Пожалуйста Пожалуйста, прошу тебя, не будь со мной таким добрым. У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю Почему-то Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю Вот почему в тот день я ничего ему не сказала Такаки очень добрый, но, он так добр, но только, только только Его взгляд всегда будет устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня . Я никогда не смогу ему дать то, чего он так жаждет .. и всё-таки .. и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы не случилось Я думала о Такаки и слёзы текли из моих глаз, а потом я уснула..
Покажите мне Ооооо! о! ооооо! — слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
— О! Ооооо! — зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
— Боже мой! Что это? Зачем он здесь? — сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем-то близко и тяжело связан со мною, — думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. — В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? » — спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими руками, с готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда-либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь эту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам — да, та любовь, которую проповедовал Бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это! »
— Что такого природа дает нам? Разве она не жадна, не разрушительна, не жестока, не непостоянна и не совершенно черства? Не замечали ли вы, что она лучше всего умеет убивать и калечить? Разве вы не видите, что зло — ее естественный элемент? Что ее творческие порывы только наполняют мир кровью, слезами и горем.
— Она — наша мать!
— Какая мать тратит столько своей энергии, причиняя страдания, беспощадно и систематически убивая собственных детей? Стоит только бросить взгляд на эту вашу «мать», и станет понятно, что она создает только, чтобы уничтожить. Все, что она делает, так это убивает! А мы — ее дети! Так почему же, мы, должны вести себя иначе? Я убил бы такую мать!
Что же касается Бога Природа, по крайней мере, существует независимо от нашей воли, наших желаний. А Бог Он просто создан из человеческих страхов и надежд.
Люди всегда были несчастны. И они всегда боялись. Они ищут причину бед и надеются остановить свои страдания. И они породили такую химеру, как Бог, в надежде, что он исполнит их желания!
Бог — не более, чем химера, рожденная нашими опасениями и слабостью.
— Но религия преподает нам
— Что говорит христианская догма, об этом вашем могущественном Боге? Что ваша религия говорит о нем? Все, что я вижу, так это непостоянное и варварское существо, создавшее однажды мир, чтобы потом только и сожалеть об этом. Слабое существо, неспособное сотворить человека таким, как он хочет!
— Но если бы бог создал нас совершенными, зачем нам надо было бы стараться быть достойным спасения?
— Какая банальность! Почему бы людям, не быть достойным их Бога? Создать нас неспособными к злу это было бы деянием, достойным Бога! Но давая человеку свободу выбора, вы даете ему искушение. Бог в его бесконечной мудрости должен был знать, куда это ведет. Он вводит в заблуждение существ, созданных им, исключительно для собственного развлечения! Такой Бог ужасен! Такой Бог чудовищен! Такой Бог вреден! И он заслуживает только нашей ненависти и мести!
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Слеза» — 1 700 шт.
