Цитаты в теме «смертный», стр. 5
Из вихря, холода и света
Ты создал жизнь мою, Господь!
Но, чтобы песнь была пропета,
Ты дал мне страждущую плоть.
И я подъемлю с горьким гневом
Три ноши: жалость, нежность, страсть,-
Чтоб всепрощающим напевом
К твоим ногам, порой, упасть.
И сердца смертную усталость
Ты мучишь мукой долгих лет —
Затем, чтоб нежность, страсть и жалость
Вновь стали — холод, вихрь и свет!
Зачем, о смертные, мы всем другим наукам
Стараемся учиться так усердно,
А речь, единую царицу мира,
Мы забываем? Вот кому служить
Должны мы все, за плату дорогую
Учителей сводя, чтоб, тайну слова
Познавши, убеждая, — побеждать!
У нас очень распространено настаивание на своем. Мы все считаем, что-то, что мы изрекаем,- это истина в последней инстанции. А если встречаемся с иным мнением, то готовы этого человека и обличать, и ругать Если мы будем настаивать на своем, спорить, что-то доказывать, то мы гораздо больше потеряем, потому что мы можем поссориться, что очень страшно и есть смертный грех перед Богом. И мы потеряем мир души, который является величайшей драгоценностью.
Я срублю себе дом с трубой
У созвездий всех на виду,
Погрущу вечерок-другой
И зверёныша заведу.
Буду чистить ему ворсу,
Пересчитывать волоски.
Я от смерти его спасу,
Он от смертной меня тоски.
А когда к нам войдут с огнём,
Волоча за плечами тьму,
Мы лишь морды к земле пригнём
И рванём поперёк всему,
Мимо ржавых крестов и звезд,
Прямиком за Полярный Круг
До чего же он будет прост,
Мой неистово нежный друг!
Даже в самой сплошной ночи,
Где ни зги и мороз до ста,
Он не взвоет мне: "Замолчи!"
И чужим не подаст хвоста.
Так и будем друг друга греть,
Перешептываться сквозь снег:
Я и сам уже зверь на треть,
Он без четверти человек.
О смертный! как мечта из камня, я прекрасна!
И грудь моя, что всех погубит чередой,
Сердца художников томит любовью властно,
Подобной веществу, предвечной и немой.
В лазури царствую я сфинксом непостижным;
Как лебедь, я бела, и холодна, как снег;
Презрев движение, любуюсь неподвижным;
Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек.
Я — строгий образец для гордых изваяний,
И, с тщетной жаждою насытить глад мечтаний,
Поэты предо мной склоняются во прах.
Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных,
Сиянье вечности в моих глазах бессонных,
Где все прекраснее, как в чистых зеркалах.
Жизнь сделает из нас своих и чуждых...И время, рассыпаясь, станет прахом...остановившись где-то возле тела...но не коснувшись Чистоты Души...той, что одолжена тебе во дни Творенья...что демиургом признана - невнятным...той, что распишет карусель своих мгновений, на "до и после", на явь и миражи...И ты пойдешь, касаясь лунной пыли...и высушит тебя палящим солнцем...и смертным назовешь всё то, что мертво, то, что конечно в тесноте земной...И шаг твой будет так похож на ожиданье, и шаг твой станет так похож на покаянье...и ты, касаясь бренного творенья, запомнишь всех, кто был тебе Любовь.
Дэнко родился в Таку, и в то время из его семьи в живых оставались его старший брат Дзиробэй, младший брат и мать. Примерно в девятом месяце мать Дэнко взяла с собой внука, сына Дзиробэя, чтобы он послушал проповедь. Когда настало время возвращаться домой, ребенок, надевая соломенные сандалии, случайно наступил на ногу мужчине, который стоял рядом. Незнакомец отчитал ребенка, и в конце концов они вступили в яростный спор, в результате чего мужчина вытащил меч и убил ребенка. Мать Дзиробэя не могла поверить своим глазам. Она вцепилась в мужчину, но тогда он убил и ее. Сделав это, мужчина отправился к себе домой.
Этого человека звали Гороуэмон, и он был сыном ронина по имени Накадзима Моан. Его младший брат Тюдзобо был отшельником и жил в горах. Моан был советником господина Мимасака, и Гороуэмон также получал от него денежное содержание.
Когда эти обстоятельства стали известны в доме Дзиробэя, его младший брат направился к жилищу Гороуэмона. Обнаружив, что дверь заперта изнутри и никто из нее не выходит, он изменил голос, сделав вид, что это какой-то посетитель. Когда дверь отворилась, он выкрикнул свое настоящее имя и скрестил мечи с убийцей своей матери. Оба свалились на кучу мусора, но в конце концов Гороуэмон был убит. В этот момент появился Тюдзобо и зарубил младшего брата Дзиробэя.
Услышав об этом происшествии, Дэнко немедленно отправился в дом Дзиробэя и сказал: «Только один из наших врагов был убит, в то время как мы потеряли троих. Это чрезвычайно прискорбно, поэтому почему бы тебе не напасть на Тюдзобо?» Однако Дзиробэй не слушал его.
Дэнко посчитал, что такой исход ложится позором на всю семью, и, хотя был буддийским священником, решил напасть на обидчика и отомстить за свою мать, младшего брата и племянника. Тем не менее он знал, что поскольку он обычный священник, то, скорее всего, со стороны господина Мимасаки последуют карательные меры. Поэтому усердно трудился и в конце концов получил сан главного священника храма Рюундзи. Тогда он пошел к Иёнодзё, который изготавливал мечи, и попросил его сделать длинный и короткий мечи, предложил стать его подмастерьем и даже получил разрешение на участие в работе.
К двадцать третьему дню девятого месяца следующего года он был готов приступить к осуществлению задуманного. По случайности в это время к нему приехал какой-то гость. Отдав приказание подавать на стол, Дэнко переоделся в мирское платье и тайно выскользнул из своих покоев. Затем он направился в Таку и, порасспрашивав о Тюдзо-бо, узнал, что тот находится среди большой группы людей, которые собрались, чтобы посмотреть на восход луны, и что, таким образом, больше пока ничего нельзя сделать. Не желая терять времени, он подумал, что его основное желание будет удовлетворено, если он разделается с отцом Тюдзобо и Гороуэмона, Моаном. Придя к дому Моана, он ворвался в спальное помещение, объявил свое имя и, когда Моан начал вставать с постели, вонзил в него меч и убил. Когда прибежали люди, жившие по соседству, и окружили его, он объяснил ситуацию, отбросил в сторону оба меча — длинный и короткий — и вернулся домой. Новости об этом дошли в Сагу еще до его прибытия, и добрая часть прихожан Дэнко встретила его на обратном пути и благополучно проводила до самого храма.
Господин Мимасака пришел в немалую ярость, но, поскольку Дэнко был главным священником храма клана Набэсима, ничего поделать было нельзя. Наконец, использовав посредничество Набэсима Тоннэри, он передал послание Таннэну, главному священнику Кодэндзи, в котором говорилось: «Если священник убил человека, его следует приговорить к смертной казни». Ответ Таннэна был следующим: «Наказание для духовного лица будет вынесено в соответствии с решением, которое примет Кодэндзи. Прошу вас не вмешиваться».
Господин Мимасака еще больше разгневался и спросил: «Каково же будет это наказание?» Таннэн ответил: «Хотя вам до этого не должно быть никакого дела, тем не менее, раз вы настаиваете, я отвечу. [Буддийский] закон гласит, что священник-отступник лишается своего одеяния и изгоняется».
В Кодэндзи Дэнко лишили одеяния священника, но, когда его должны были изгнать, некоторые послушники надели на себя длинные и короткие мечи, к ним присоединилось большое число прихожан, и они сопровождали его до самого Тодороки. По дороге им встретилась группа людей, похожих на охотников, которые начали спрашивать, не из Таку ли идет процессия. Впоследствии Дэнко поселился в Тикудзэне, где все относились к нему очень хорошо. Живя там, он также поддерживал дружеские отношения с самураями. Эта история получила широкую огласку, и говорят, что его везде принимали с почетом.
Тянется и тянется по истории, и не только российской, эта вечная тема: почему такие же смертные люди, как и этот говорун-солдат, посылают и посылают себе подобных на убой? Ведь это ж выходит, брат брата во Христе предает, брат брата убивает. От самого Кремля, от гитлеровской военной конторы, до грязного окопа, к самому малому чину, к исполнителю царской или маршальской воли тянется нить, по которой следует приказ идти человеку на смерть. А солдатик, пусть он и распоследняя тварь, тоже жить хочет, один он, на всем миру и ветру, и почему именно он — горемыка, в глаза не видавший ни царя, ни вождя, ни маршала, должен лишиться единственной своей ценности — жизни? И малая частица мира сего, зовущаяся солдатом, должна противостоять двум страшным силам, тем, что впереди, и тем, что сзади, исхитриться должен солдатик, устоять, уцелеть, в огне-полыме, да еще и силу сохранить для того, чтобы в качестве мужика ликвидировать последствия разрушений, ими же сотворенных, умудриться продлить род человеческий, ведь не вожди, не цари его продляют, обратно мужики.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Смертный» — 425 шт.
