Цитаты в теме «стыд», стр. 18
Брать меня — 5 минут на споры,
Ноги в руки — и мчать без устали.
Брать меня — на коня и в горы! -
И не спрашивать, чтО я чувствую.
Без разведки — в карьер да с места,
Боем брать — и в багажник «Боинга»,
Не в кредит — насовсем — в невесты —
На алтарь главарю разбойников!
Не рассчитывая на чудо,
Без стыда обнажив желание,
Брать меня, понимая: буду
Не подарком — завоеванием.
Всю и сразу, в охапку, грубо,
Возраженья пресечь без жалости!
Будешь брать? Я накрашу губы —
5 минут подожди, пожалуйста
Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь.
Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром.
Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе -
Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте.
Грянул майский гром и веселье бурною, пьянящею волной
Окатило: "Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной.
Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра.
Посмотри как носится смешная и святая детвора."
Капли на лице - это просто дождь, а может плачу это я.
Дождь очистил все и душа захлюпав, вдруг размокла у меня.
Потекла ручьем прочь из дома к солнечным некошеным лугам.
Превратившись в парус, с ветром полетела к неизведанным, мирам.
И представил я: город наводнился вдруг веселыми людьми.
Вышли все под дождь, хором что-то пели, и плясали, черт возьми.
Позабыв про стыд и опасность после с осложнением заболеть,
Люди под дождем, как салют, встречали гром - весенний первый гром.
Лицом к лицу, глаза в глаза,
Упасть в пучину и подняться.
Отбросив стыд и тормоза,
Друг в друге телом растворяться
Сплелись в одно большое МЫ
Две пары рук, две пары ног,
Слиянием тел обручены,
Соединил судьбы нас рок.
Два сердца бьются, как одно,
Дыханье, вздох и выдох, в такт.
Мы вместе падаем на дно
И воспаряем в небесах
Ловлю я каждый сердца вздох,
Я слышу каждый нежный стон,
И это вовсе не подвох,
Бывает так, когда влюблён.
И я — в тебе, а ты — во мне,
Вулкана страсть огнём горит,
Мелькают тени на стене,
А город спит, а город спит
С тех пор прошло немало лет,
Ты — не со мной и я женат.
Встречаю я с другой рассвет,
Никто ни в чём не виноват.
В одном заевшемся, обленившемся византийском городе жители настолько забыли всякий стыд, что с самодовольством творили любые беззакония и даже не думали слушаться своего старого доброго епископа, как тот ни умолял их исправиться. Горожане лишь посмеивались над старцем и отмахивались от него как от надоедливой мухи.
В конце концов старый епископ умер. А на его место пришел молодой архиерей и начал жить так, что содрогнулись даже видавшие виды жители этого города. Вот тут-то они вспомнили своего доброго и кроткого старца-епископа.
Наконец, не выдержав постоянных поборов, оскорблений, рукоприкладства и самых невероятных бесчинств нового архиерея, граждане города как один взмолились: - Господи, ну почему именно к нам Ты послал такое чудовище?
Молиться они как следует не умели, но все же после их долгих воплей Господь явился одному горожанину и ответил: «Искал для вас хуже, но не нашел!»
Мы говорили: "без тебя умру!" -
А сами расширяли круг пространства,
Сводя совместность в легкую игру,
В оскомину сбивая постоянство.
Мы говорили: "я тебя люблю!" -
А сами уходили, хлопнув дверью,
Разменивая счастье по рублю
Забытых ссор и найденной потери.
Мы говорили: "ты моя судьба!" -
А сами умножали боль разлуки,
С достоинством, без ложного стыда,
Другим свои протягивая руки.
Мы говорили: "верь мне, просто верь!" -
Хоть знали однозначно, что обманем,
И сердца плохо смазанную дверь
Для встречных открывать не перестанем.
Почему-то слова, находящие выход
Норовят всё больнее поранить живых.
Не будите вы лихо, пока оно тихо,
И цените не мёртвых — цените живых.
Отчего мы не ценим того, что имеем,
И имеем мы то, что не можем ценить.
И родного при жизни всё видим злодеем.
Погибая, кричим: «Хорошо было жить!»
Почему без стыда плачем так на могилах,
Но стыдимся украдкой слезу обронить
Мы на плечи любимых, хороших и милых
Тех, которым не грех все ошибки простить.
Ну чего ж нам бывает так сложно порою
Просто крикнуть: «Прости ты меня, дурака!».
Извиниться не поздно, пока все с тобою,
До тех пор, как в руке не остынет рука.
Как живём, пролетают года за два мига,
Умираем, минуту считая за год.
Не будите вы лихо, пока оно тихо.
Смерть амнистий до лучших времён не даёт.
Я Вам не снилась никогда.
Зачем же лгать? Я это знаю.
И с пониманием внимаю
Решению Вашего суда.
О чувство ложного стыда! -
Тебя я стала ненавидеть,
Когда, боясь меня обидеть,
Вы вместо «нет» шептали «да».
Я Вам не снилась никогда.
Любовь? Я поднялась над нею.
Став и печальней, и сильнее,
Но в этом лишь моя беда.
Рождая пламя изо льда,
Я жгла опоры сей юдоли,
Вы были для меня звездою —
Гори, сияй, моя звезда!
Проходят дни, пройдут года,
Я, может быть, Вас вспомню снова,
Но пусть звучит последним словом:
«Я Вам не снилась никогда!»
В детстве девочки узнают очень многое: если мальчик тебя ударил — ты ему нравишься. Никогда не сдавайся. И однажды ты встретишь прекрасного парня и вы будете жить счастливо.
Все увиденные фильмы, все услышанные истории говорят нам «Жди! Жди невозможного!»
Неожиданное признание в любви, исключение из правил Но иногда мы так сосредотачиваемся на поисках счастья, что не обращаем внимания на мелочи: как отличить тех, кто хочет быть с нами от тех, кто не хочет? Тех, кто останется, от тех, кто уйдёт?
Может, ваш счастливый конец будет без прекрасного рыцаря, может, это вы сами?
собирайте осколки и начинайте сначала!
Готовьте себя к чему-то хорошему в будущем! Может, счастливый конец — это просто жить дальше?
Может это и есть счастливый конец, когда знаешь, что несмотря на все звонки и разбитые сердца, все ошибки и глупости, всю боль и стыд, ты никогда никогда не сдашься!
«Каково это, — спросила однажды Карла, — ломка после прекращения приёма героина?» Я попытался ей объяснить. Вспомни все случаи в своей жизни, когда ты испытывал страх, сильный страх. Кто-то крадётся сзади, когда ты думаешь, что один, и кричит, чтобы напугать тебя. Шайка хулиганов смыкает вокруг тебя кольцо. Ты падаешь во сне с большой высоты или стоишь на самом краю отвесной скалы. Кто-то держит тебя под водой, ты чувствуешь, что дыхание прерывается, и рвёшься, пробиваешься, хватаешься руками, чтобы выбраться на поверхность. Ты теряешь контроль над автомобилем и видишь, как стена мчится навстречу твоему беззвучному крику. Собери в одну кучу все эти сдавливающие грудь ужасы и ощути их сразу, одновременно, час за часом и день за днём. Вообрази вдобавок всю боль, когда-то испытанную тобой: ожог горячим маслом, острый осколок стекла, сломанную кость, шуршание гравия, когда ты падаешь зимой на ухабистой дороге, головную боль, боль в ухе и зубную боль. Сложи их вместе — защемление паха, пронзительные вопли от острой боли в желудке — и почувствуй их все сразу, час за часом и день за днём. Затем подумай обо всех перенесённых тобой душевных муках — смерть любимого человека, отказ возлюбленной. Вспомни неудачи и стыд, невыразимо горькие угрызения совести. Добавь к ним пронзающие сердце несчастья и горести и ощути их все сразу, час за часом и день за днём.
— Как вы добры. Вы восстанавливаете мою веру в людей. Я уже не знала, куда обратиться за помощью.
Принцесса рассказала Анжелике о той борьбе, которую она выдерживала в течение ряда лет, чтобы выбраться из того болота грязи и разврата, куда ее затягивали. Она бы никогда не вышла за монсеньора, если бы все было так плохо с самого начала.
— Он ревнует меня к моему уму, и страх, что никто не любит меня или просто или просто не думает обо мне хорошо, будет преследовать меня всю жизнь.
Она расчитывала стать королевой Франции, но об этом сейчас не говорила. Это была ее главная претензия к монсеньору — он был лишь братом короля. А слова ее о самом короле вызывали горечь.
— Если бы он не боялся так моего брата Карла, он бы никогда не дал согласия на этот брак. Мои слезы, стыд, печаль — все это ничего не значило для него. Его совсем не беспокоит деградация собственного братца.
" "
— Я не сомневаюсь в своей победе, и все же порой мне становится страшно. Меня со всех сторон окружают ненавистью. Монсеньор несколько раз пытался отравить меня.
" "
— И помните, при дворе неоткуда ждать помощи, надо уметь самой защищать себя или или умереть.
Обратно они шли молча. На губах принцессы застыла улыбка. Ничто не могло отвлечь ее от чувства страха за свою жизнь, и это чувство постояннопреследовало ее.
— Если бы вы только знали, — неожиданно сказала она, — как бы я хотела остаться в Англии и никогда, слышите, никогда не возвращаться сюда!
Лениво тянутся дни в маленьком карпатском курорте. Никого не видишь, никто тебя не видит. Скучно до того, что хоть садись идиллии сочинять. У меня здесь столько досуга, что я мог бы выставить целую галерею картин, мог бы снабдить театр новыми пьесами на целый сезон, для целой дюжины виртуозов написать концерты, трио и дуэты, но — о чем это я говорю! — в конце концов я успеваю только натянуть холст, разгладить листы бумаги, разлиновать нотные тетради, потому что я ах! только без ложного стыда, друг Северин! Лги другим, но уж себя самого обмануть тебе не удастся. Итак, я ни что иное, как дилетант: дилетант и в живописи, и в поэзии, и в музыке, и еще в кое-каких из тех так называемых бесхлебных искусств, которые в наши дни обеспечивают своим жрецам доходы министра и даже владетельного князька; но прежде всего я — дилетант в жизни.
Жил я до сих пор так же, как писал картины и книги, то есть никогда не уходил дальше грунтовки, планировки, первого акта, первой строфы. Бывают вот такие люди, которые вечно только начинают и никогда не доводят до конца, и я — один из таких людей.
— У меня был товарищ, который тоже спрашивал меня о смысле жизни, — сказал Виталий, — перед тем как застрелиться. Это был мой очень близкий товарищ, очень хороший товарищ, — сказал, часто повторяя слово «товарищ» и как бы находя какое-то призрачное утешение в том, что это слово теперь, много лет спустя, звучало так же, как раньше, и раздавалось в неподвижном воздухе пустынного парка. — Он был тогда студентом, а я был юнкером. Он всё спрашивал: зачем нужна такая ужасная бессмысленность существования, это сознание того, что если я умру стариком и, умирая, буду отвратителен всем, то это хорошо, — к чему это? Зачем до этого доживать? Ведь от смерти мы не уйдём, Виталий, ты понимаешь? Спасения нет. — Нет! — закричал Виталий. — Зачем, — продолжал он, — становиться инженером, или адвокатом, или писателем, или офицером, зачем такие унижения, такой стыд, такая подлость и трусость? — Я говорил ему тогда, что есть возможность существования вне таких вопросов: живи, ешь бифштексы, целуй любовниц, грусти об изменах женщин и будь счастлив. И пусть Бог хранит тебя от мысли о том, зачем ты всё это делаешь. Но он не поверил мне, он застрелился. Теперь ты спрашиваешь меня о смысле жизни. Я ничего не могу тебе ответить. Я не знаю.
Я вот недавно понял про любимые лица такую штуку. Но я ее понял и понял, что зря я ее понял. Хотя эта штука, ну то, что я понял, это так просто, что я даже не понял, как я раньше этого не понимал. Очень просто. Но я это понял и понял, что я себе этим усложнил жизнь. Но я уже этого не забуду, теперь я с этим буду жить и, извините меня, пожалуйста, сейчас вам скажу то, что я понял.
Я понял то, что те, кто меня любят по-настоящему, не что-то выдуманное, а меня, они любят меня не потому, что я хороший, а потому, что они прекрасны. Они любят по каким-то своим причинам. Мне эти причины не понятны. Точно. Они любят меня не потому, что я такой, а потому, что они такие.
Я же иногда такое вытворяю, такое отчебучиваю, и такой потом стыд в зеркало смотреть.. Они сердятся, конечно, они обижаются, не хотят со мной разговаривать, ворчат, ругаются, не отвечают на телефонные звонки.. Но любят. Любят и простят. Потому что причина любви ко мне находится в них, а не во мне.
А те, кто меня не любят, кому я неприятен и уж тем более, кому я отвратителен, вот им уже поводы для нелюбви даю я.
А любят все по своим каким-то причинам. Ведь когда человек кого-то любит, он же этого человека видит так, как никто его больше не видит, и никто влюбленного человека понять так не может.
вот зачем я такое понял? Ведь стало еще сложнее, потому что любить и без того трудно. Ой.. любить по-настоящему очень трудно. Ой, как трудно..
Зато как легко не любить! Не любить это совсем просто. Самое простое, что может быть: «Не люблю, и все!». И по этой причине мы производим столько нелюбви, производим в таких количествах, потому что не любить — это проще, чем, простите за такое сравнение, чем пописать сходить.
Явор сидел в стороне на пригорке, отворотясь, стараясь не смотреть на женщин, не слышать их причитаний и всхлипываний. В каждой их слезе, в каждом вздохе он слышал упрек себе — воину, призванному защищать. Его, здорового, сильного, с отроческих лет сроднившегося с оружием, мучил стыд перед этими состарившимися до времени женщинами и одинокими стариками. Казалось бы, кого ему жалеть, — сам сирота. Его осиротила не печенежская сабля, а голод и болезнь, сама Морена-Смерть, невидимая и неумолимая. Однако он выжил, вырос, добрая судьба дала ему другого отца, дядек, братьев. Только матери другой не дала, и Явор видел бережно хранимые в памяти черты своей матери в лице каждой пожилой женщины. В каждом женском вздохе он слышал последние вздохи своей умирающей матери, за которую он цеплялся в отчаянии изо всех сил, но не сумел удержать на земле. Давнее горе мальчика-сироты в груди кметя превратилось в ненависть к Морене-Смерти, ко всем ее обличьям. Здесь она прилетала на печенежских стрелах. Явор знал многие лица своего вечного врага, и ненависть к нему тлела в глубине его сердца, как угли под слоем пепла. В который раз Явор вспоминал прошлое лето — весть о захвате Мала Новгорода Родомановой ордой, спешные сборы, догорающее городище, усеянное еще не закоченевшими трупами славян и печенегов вперемежку, долгий и яростный гон по степи, битву. Часть малоновгородского полона была тогда отбита и спасена, но старший сын Родомана со своей дружиной и добычей сумел уйти. Долго потом Явор перебирал в уме несбывшиеся возможности догнать его. Не догнали. И сейчас, сидя на травянистом холмике — тоже, поди, чья-то могила! — Явор молча и яростно в который раз клялся богу Воителю: жизнь положу, а не пущу больше гадов на русской земле лиходейничать!
И каждый раз, невидимый киномеханик будет всё медленней прокручивать фильм моей жизни. А неизвестный оператор безжалостно укрупнять самые неприглядные детали. Всё, что я сделал и забыл, или постарался забыть; все, что я мог сделать, но не сделал Всё это предстаёт передо мной во всех отвратительных подробностях.
Детали становятся всё чётче, а общий план размывается. Потому что уже никому нет дела, почему это получилось именно так..
Я не хотел Я не подумал Мне не приходило в голову
Какая теперь разница..?
Нет голоса
Нет слёз
Нет рук, чтобы закрыть лицо
Нет ног, чтобы упасть на колени
Всё, что от меня осталось, это комок жгучей боли и стыда. И так продолжается вечно потому, что понятия времени уже нет..!
Физическая боль имеет пределы. Если она слишком сильна, мозг отключает рецепторы нервной системы, передающие сигнал боли, и человек теряет сознание.
Душевная боль пределов не имеет. Священные книги всех религий утверждают: боль души, освобожденная от тела, не защищённая телом, безгранична
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Стыд» — 374 шт.
