Цитаты в теме «толпа», стр. 5 ▷ Socratify.Net

Это просто наше везение —
Что нашлись в огромной толпе.
Между нами есть притяжение —
Я спешу все время к тебе!

Я ценю мгновение каждое,
И скажу, теперь, не тая, —
Ты, конечно, — самое важное,
Что на свете есть у меня.

— Обольщение — не мой конёк.
— Обольстить легко, если знаешь основные правила. Ничего более.
— Неужели? Что-то я не вижу, чтобы за тобой толпой бегали женщины.
— А зачем мне, чтобы за мной толпой бегали женщины?

Если каждый из толпы сам по себе достоин презрения, то, когда таких много, они заслуживают еще большего презрения. Глупость каждого из них, когда они собраны вместе, становится еще большею, увеличиваясь от многочисленности. Поэтому каждого из них порознь, конечно, можно бы исправить, но нелегко было бы исправить всех их вместе, — оттого что безумие их в таком случае увеличивается.

Самое волнующее здесь то, что каждое проявление храбрости, каждое выражение доброты, каждый поступок, говорящий об ответственности перед собой, немедленно вознаграждается: каждый раз, когда ты делаешь то, что считаешь правильным, и следуешь собственной истине, а не диктату толпы, с тебя осыпается ещё один слой грязи, покрывающий твоё истинное «Я», и наружу пробивается и начинает светиться еще одна частица твоей золотой сущности.

Невозможно переоценить глупость толпы.

Вот так всегда — когда ни оглянись,
Проходит за спиной толпою жизнь,
Неведомая, странная подчас,
Где смерть приходит словно в первый раз
И где никто-никто не знает нас.

Ну и ушлый вы народ –
Ажно оторопь берет!
Всяк другого мнит уродом,
Несмотря, что сам урод.
***
Что касается ума -
Он светлехонек весьма:
Слава Богу, отличаем
Незабудку от дерьма.
***
Нам теперь — имей в виду! -
Надо быть с толпой в ладу:
Деспотизм сейчас не в моде,
Демократия в ходу.

Взгляни в безумца — иногда
Он чуть ли не пророк,
А слишком умных глос толпы
Безумцами нарёк.

Нормальными считают тех,
Кто ладит с большинством,
Бунтарь же под замком сидит
И на цепи притом.

Не имеет значения, кто перед вами: толпа академиков или толпа водовозов. И то и другое — толпа.

Как тучи затмевают солнце, так толпы глупцов покрывают мраком все достойное.

Никаких благородных наций не существует в природе. Есть личности, чье благородство присваивает себе толпа именуемая народом.

Приятный есть в стране у нас закон —
Свобода слова тут не под замком.
Живи себе, дружок, и в ус не дуй,
А если что не так, то протестуй!

Когда ворюга, шастая в толпе,
Свой выбор остановит на тебе, —
Ты можешь, протянув ему баул,
Вполне свободно крикнуть: караул!

Когда на зов твой явится сержант
И тоже намекнет насчет деньжат, —
Ты можешь, протянув ему браслет,
С угрозой поглядеть ему во след!

Когда же и судья, закон по прав,
Наложит на тебя разбойный штраф, —
Ты можешь, протянув ему кольцо,
С презрением помолчать ему в лицо!

При этаком обилии свобод
Ты можешь жить буквально без забот,
А коль тебе свобода надоест —
Ты вправе молча выразить протест!

Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью маленьких ртов.

Социальность, социальность, — или смерть! Вот девиз мой. Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность? Что мне в том, что гений на земле живет в небе, когда толпа валяется в грязи?

Долго Россия была совершенно отделена от судеб Европы. Ее широкие равнины поглотили бесчисленные толпы Монголов и остановили их разрушительное нашествие. Варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока. Христианское просвещение было спасено истерзанной и издыхающей Россией, а не Польшей, как еще недавно утверждали европейские журналы; но Европа, в отношении России, всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна.

Люди необразованные в глазах толпы кажутся более убедительными, чем образованные.

Я хочу, что бы ты знал одно: твое имя всегда на моих губах.
Я буду сдерживаться, чтобы не произнести его вслух: пусть никто не знает, как мне тяжело без тебя.
Зато я буду повторять его про себя, надеясь когда-нибудь встретить тебя в толпе. И когда я увижу тебя, это будет самый счастливый день. Самый долгий и удивительный.

Когда она ушла, я долго искал её. Знал, конечно, что оглядываться, перебирать толпу бессмысленно, её нет в этом городе, но всё равно глаза сами искали ту, которая вдруг растворилась в небытии, а я остался помнить и быть.

Ей слишком часто взламывали душу
И, подбирая нужные слова,
Тащили сокровенное наружу
И предъявляли разные права.

Ей слишком часто подставляли ножку
И, насмехаясь за её спиной,
Не ради шутки и не понарошку,
Разбрызгивали яростно слюной.

За то, что не была на них похожа,
За то, что, выделяясь из толпы,
С улыбкою смотрела на прохожих,
А под полою прятала шипы.

Хуже нет одиночества,
чем одиночесва в толпе.
Когда безумно всем хохочется,
А плакать хочется ТЕБЕ.