Вадим Егоров, цитаты
Я хочу тебя видеть.
Этот грех необуздан.
Да поймет меня Витебск,
да поможет мне Суздаль.
Темной ночью фартовой
да подарит Воронеж
снежный дворик, который
пробежишь не воротишь.
Попрошу у Донецка
вечер черный донельзя.
Попрошу у Ростова
колокольного стона.
Помогите поэту,
города-побратимы,
Чтобы женщина эта
к вам лицо обратила.
Чтобы в позднюю осень,
когда гадко и голо
В вашем многоголосье
услыхала мой голос.
Но чужи и полночны,
как бы вас ни просил я,
Вы бессильны помочь мне,
поселенья России.
Неумолчный ваш ропот
злее всех экзекуций.
Рассекут наши тропы
и не пересекутся.
Я отведаю водки,
то ли пьян, то ли ранен.
Забреду на задворки
москворецких окраин.
Крикну, — Ну ее к черту!
В голос крикну, а выйдет
обреченно и четко,
— Я хочу ее видеть
Эта вечная задачка без решения, итак,
Звали девочку Чудачка, звали мальчика Чудак.
И не важно, сколько прожил он на свете, и она,
Не был их никто моложе ни в какие времена.
Даже если вы не знали, то теперь поймет любой —
Как бы мальчика не звали, звали девочку Любовь.
Из порочнейшего круга в этом будничном лото
Что их бросило друг к другу, то не ведает никто.
Может радость, может скука, может годы на плечах
Звали мальчика — Разлука, звали девочку — Печаль.
Что им мир дурной и злобный, коль от счастья одурев
В нем они мерцали словно две свечи на алтаре.
Краток век любовной блажи. Быстрым светом озаряя,
Их судьба свела, судьба же их и сбросит с алтаря.
Разнесет по белу свету, словно камешки праща
Звали мальчика — До встречи. Звали девочку — Печаль.
Прости меня, дружок, за пьяное перо.
На эту болтовню, пожалуйста, не сетуй.
Но знай, что до сих пор заплёванный Пьеро
На тоненьких ногах шатается по свету.
И мы, встречаясь с ним на ленточках дорог,
Не ведаем, бредя с Пьеро почти что рядом,
Что просто он подрос, напялил свитерок
И стёр с лица сурьму, белила и помаду,
Но, сбросив мишуру фигляра и шута,
В нём корчится душа — огромная, живая.
И полночью, когда с улыбками у рта
Людские души спят, душа Пьеро пылает.
И на её огне он стряпает стихи,
И дремлет на плече у розоватой зорьки.
Рука его крепка, глаза его сухи,
А строки на бумаге солоны и горьки.
Но утро позовёт, и сумку, как суму,
Забросив за плечо, он скатится с порога.
И всё же я, представь, завидую ему,
И всё же я, поверь, иду его дорогой.
Чайка крыльями машет, море берег жует
Где-то девочка Маша на планете живет.
Дни, как лошади в мыле, мчат и мчат в никуда.
Между нами не мили, между нами — года.
Мой товарищ любезный, ты поверь мне, что нет
Безнадежнее бездны разделяющих лет.
Можно выкопать Трою, слить тела и уста,
Но никто не построит над годами моста.
Ветра выдохам вторя, в час закатный стою
У Балтийского моря на краю, на краю,
И кричат над салакой чайки, как воронье,
И печаль, как собака, лижет сердце мое.
Поиск славы, хлеба и жилья
В круговерти этой несменяемой.
Да, конечно — ты, и он, и я
Сам себе судья и обвиняемый.
Но они, не минут нас они,
Те минуты слабости, в которые
Протяни мне руку, протяни,
Чтобы мог почувствовать опору я.
Нам с тобой до срока поседеть
В этой жизни каждому достанется.
В этой жизни каждый по себе
Выбирает ношу и дистанцию.
Но когда в неведомые дни
Окажусь на самой кромке пропасти —
Протяни мне руку, протяни,
Чтобы мог пройти по ней без робости.
Крыша дома отчего — над ней
Кружим мы от самой давней давности.
Свет ее посадочных огней
Светит мне из самой дальней дальности.
Но когда померкнут все огни,
Чтобы сел хоть на поле, хоть на реку —
Протяни мне руку, протяни,
Чтобы мог я опереться на руку.
Мы купались неглиже — я и девочка-богиня,
Светлячок - психологиня, все познавшая уже.
Мы купались неглиже.
Эта маленькая фея, я и Саша Ерофеев —
Два такие корифея — как Левин и Пеанже.
А мы купались неглиже, падал звездочкой окурок,
Две бутылочки «Кокура» стыли в нашем багаже.
Мы купались неглиже.
И, просвечивая еле, в темноте едва белели
Два пятна на каждом теле, именуемые ЖЕ.
А мы купались неглиже, было море под луною
Словно стеклышко резное на вселенском витраже.
И как будто в мираже
Плыл над нами полог млечный.
Были мы шумны беспечны,
Чуть пьяны, а значит — вечны,
И купались неглиже.
Годы скачут как драже по дубовому паркету.
Их из божьего пакета много выпало уже.
На последнем вираже
Станем толсты и учены.
Помянем тогда о чем мы?
Да о том, как в море
Черном мы купались неглиже.
Бери! — сказал мне Бог. —
И больше не проси!
Неси! — Сказал мне бес, над пропастью скользя.
Я так тебя люблю, что Боже упаси!
Я так тебя люблю, что выразить нельзя!
Бесплотно, как монах, безмозгло, как дебил,
Терзаю без конца, без устали грублю
Наверное, другой не так тебя любил?
Я - так тебя люблю. Я так тебя люблю
Я жил и не тужил, рассудочен и квёл,
Когда за мной любовь рванула по пятам.
Скрывайся, — крикнул Бог.
Я ухом не повёл.
Останься, — молвил бес. И я остался там.
Ведь что не говори, и сколько не судачь,
И как не уходи от лобовых атак,
Сложнейшая из всех немыслимых задач —
Люблю тебя и все. Любить тебя, но так,
Чтоб тел не расцепить до гробовых тенет,
Чтоб душ не разомкнуть до страшного суда
Опомнись! — крикнул Бог.
И я ответил — нет!
До встречи, — молвил бес.
И я ответил: да.
Я вас люблю, мои дожди,
Мои тяжелые, осенние,
Чуть-чуть смешно, чуть-чуть рассеянно —
Я вас люблю, мои дожди.
А листья ластятся к стволам,
А тротуары — словно зеркало.
И я плыву по зеркалам,
В которых отражаться некому,
Где, как сутулые моржи,
Машины фыркают моторами
И вьются рельсы монотонные,
Как серебристые ужи;
Где оборванцы-фонари
Бредут шеренгою заляпанной
И осень огненный парик
Сдирает ливневыми лапами
Спасибо вам, мои дожди,
Спасибо вам, мои осенние,
За все, что вы во мне посеяли,
Спасибо вам, мои дожди!
Одиночество
.
«Пора замаливать грехи
С душой в ладу, себе угоден,
живу один, пишу стихи,
до непристойности свободен.
Свершая свой удел земной,
лишь мне присущий чту порядок,
и одиночество со мной,
как верный пес, шагает рядом.
.
В какой ни выряди наряд,
среди житейского лукавства
оно — пока еще не яд,
оно — пока еще лекарство.
Его приму на склоне дня,
покамест близкие далече,
и одиночество меня
еще не мучает, а лечит.
.
Но за горами ли пора,
где ты у старости в фаворе
и бег проворного пера
уже совсем не так проворен.
Там надвигается гроза,
там смерть такие шутит шутки,
там одиночества глаза
фосфоресцируют так жутко
.
О чем я, Господи, о чем!
Ничем пока не омраченный,
ведь я еще не так учен,
как тот заморский кот ученый.
Ему что бред, что явь, что сон!
Уже не счесть, какое лето
он одинок. И только он ответить может — плохо ль это?
.
Пора замаливать грехи »
.
Вадим Егоров, бард, 1984г.
Над землей бушуют травы, облака плывут, как павы, А одно — вон то, что справа, Это я, это я, это я.
И мне не надо славы.
Ничего уже не надо, нам и тем, плывущим рядом, Нам бы жить, и вся награда, Нам бы жить, нам бы жить, нам бы жить, А мы плывем все рядом
А дымок над отчей крышей все бледней, бледней и выше
Мама, мама, ты услышишь
Голос мой, голос мой, голос мой, Все дальше он и тише.
Эта боль не утихает, где же ты, вода живая, Ах, зачем война бывает, Ах зачем, ах зачем, Зачем нас убивают?
Мимо слез, улыбок мимо облака плывут над миром, Войско их не поредело, Облака, облака, облака, И нету им предела.
Над землей бушуют травы, облака плывут, как павы, А одно — вон то, что справа, Это я, это я, это я.
И мне не надо славы.
-
Главная
-
❤❤❤ Вадим Егоров — 11 цитат
