Кодекс Бусидо книга, цитаты, стр. 8

У господина Мицусигэ был человек по имени Ойси Косукэ, который сначала служил у него пешим воином. Когда господин Мицусигэ совершал поездку в свой дом в Эдо, служивший ему резиденцией раз в два года, Косукэ совершал обход вокруг помещения, где спал господин, и если считал, что какой-то участок небезопасен, то расстилал соломенную циновку и проводил на ней ночь, не смыкая глаз. В дождливую погоду он носил лишь бамбуковую шляпу и плащ из промасленной бумаги и стоял на часах под проливным дождем. Говорят, что до конца своих дней он ни разу не отступил от этого обычая.

Когда Ойси Косукэ был в утитонин, поздно ночью какой-то неизвестный проник в ту половину, где находились комнаты служанок. На всех этажах поднялся переполох, и мужчины и женщины всех рангов начали бегать по дому — не видно было лишь одного Косукэ. Пока старшие служанки госпожи обыскивали помещения, Косукэ с мечом в руках стоял перед входом в спальню господина. В то время как остальные растерянно бегали по дому, он первым делом поспешил к своему господину и приготовился его защищать. Поэтому считается, что смотрел на вещи не так, как другие.
Человеком, который пробрался в дом, был Нарутоми Китибэй. Он вместе со своим сообщником, которого звали Хамада Итидзаэмон, был приговорен к смерти за прелюбодеяние.

Однажды, когда господин Сано Укё собирался перейти на другой берег реки Такао, оказалось, что мост ремонтируют и одну сваю никак не могут вытащить. Господин Укё соскочил с коня, крепко ухватился за сваю, издал крик и начал тянуть ее вверх. Раздался оглушительный треск, и, хотя он смог поднять сваю на высоту собственного роста, дальше она не шла и вскоре погрузилась в воду. По возвращении домой он почувствовал себя плохо и внезапно умер.
Когда похоронная процессия пересекала мост Такао, направляясь в храм Дзёбару, тело выскочило из гроба и упало в реку. Шестнадцатилетний прислужник из Сюфукудзи немедленно прыгнул в реку и ухватился за покойника. После этого все бросились к реке и вытащили труп. Поступок юноши произвел большое впечатление на главного монаха, и он велел другим прислужникам брать пример с этого молодого человека. Говорят, что впоследствии он стал очень знаменитым монахом.

Однажды, когда Танака Яхэй находился по каким-то делам в Эдо, один из его лакеев повел себя довольно дерзко, и Яхэй строго его отругал. В ту же ночь Яхэй услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Он посчитал это подозрительным и тихо поднялся с постели. Держа в руке короткий меч, он окликнул неизвестного, и оказалось, что это тот самый лакей, которого он ранее отчитал, прятавший за спиной короткий меч. Яхэй прыгнул вниз и одним ударом зарубил этого человека. Впоследствии я слышал, как многие люди говорили, что ему повезло.

Некий господин Токухиса родился совсем не таким, как другие люди, и был несколько похож на слабоумного. Однажды, когда пришел в гости один человек, подали салат из ильной рыбы. В тот момент все сказали: «Салат из ильной рыбы господина Токухисы» — и рассмеялись. Позднее, когда он присутствовал на каком-то мероприятии и некий человек стал насмехаться над ним, процитировав умомянутое замечание, Токухиса вытащил меч и зарубил его. По поводу этого случая провели расследование, после чего господину Наосигэ было доложено: «Рекомендуется совершить сэппуку, поскольку это был опрометчивый поступок, совершенный в стенах дворца».
Когда господин Наосигэ услышал это, он сказал: «Подвергнуться насмешке и промолчать — это малодушие. Нет причин пренебрегать этим фактом только потому, что это произошло в стенах дворца. Человек, насмехающийся над другими, — сам глупец. Он сам виноват в том, что его зарубили».

В эпоху Гэнроку был один самурай низкого ранга из провинции Исэ, которого звали Судзуки Рокубэй. Он заболел сильной горячкой, и его сознание помутилось. В то время некий мужчина, которому было поручено за ним ухаживать, испытал неожиданный приступ алчности и решил украсть деньги, которые хранились в коробке для чернил. Как раз в этот момент больной неожиданно повернулся, схватил меч, лежавший у него под подушкой, и одним неожиданным ударом зарубил вора. После этого больной упал на постель и умер. Судя по этому поступку, Рокубэй был человеком принципиальным и обладал сильным характером.
Я услышал эту историю в Эдо, но позднее, когда я служил в той же самой провинции с неким доктором Нагасукой, который был местным уроженцем, и спросил его об этом, оказалось, что он действительно слышал эту историю, и подтвердил, что это правда.

Ямамото Дзинэмон часто говаривал своим слугам: «Играйте в азартные игры и лгите. Если вы прошли с человеком пятьдесят шагов, и при этом он не солгал вам по крайней мере семь раз, то грош ему цена». В давние времена люди говорили так, потому что их заботило только лишь отношение человека к воинским делам, и они считали, что «правильный» человек никогда не совершит великие дела. Они также не обращали внимания на дурное поведение людей и отмахивались, когда им на это указывали, говоря: «Зато они хорошо делают свое дело...»
Такие люди, как Сагара Кюма, также оправдывали слуг, которые воровали и совершали прелюбодеяния, и постепенно их воспитывали. Он говорил: «Если бы не такие люди, у нас вообще бы некому было работать».

Проступок Хориэ Санэмона заключался в том, что он ограбил склад клана Набэсима в Эдо, забрав все хранившиеся там деньги, и скрылся в другой провинции. Его поймали, и он признался. Тогда был объявлен следующий приговор: «Поскольку это серьезное преступление, он будет замучен до смерти», и Накано Дайгаку назначили надзирать над приведением приговора в исполнение. Сначала Санэмону сожгли все волосы на теле и выдернули ногти. Затем ему перерезали сухожилия, просверлили отверстия в его теле
и подвергли различным другим пыткам. В течение всей казни он ни разу не поморщился, и даже лицо его не изменило цвета. В конце концов ему сломали хребет, сварили в соевом соусе, и его тело сложили пополам, перегнув назад.

Макигути Ехэю в жизни приходилось быть кайсяку для многих людей. Когда не¬кий Канахара собирался совершить сэппуку, Ехэй согласился быть его кайсяку. Канахара воткнул в живот свой меч, но, когда нужно было вспороть его, он не смог сделать этого. Ехэй подошел к нему сбоку, крикнул: «Эй!» — и топнул ногой. Это послужило Канахара чем-то вроде сигнала, и он смог ровно вспороть себе живот. Говорят, что после завершения кайсяку, Ехэй пролил слезу и сказал: «Несмотря на то что раньше он был моим хорошим знакомым...»
Это рассказал господин Сукээмон.

Когда Фукахори Магороку все еще жил на иждивении своего отца, однажды он поехал охотиться в Фукахори, и его слуга, приняв его в темном кустарнике за дикого кабана, выстрелил из ружья и ранил в колено, что привело к тому, что Магороку упал с большой высоты.
Слуга, ужасно расстроенный, разделся до пояса и собирался совершить сэппуку. Магороку сказал: «Ты можешь вспороть себе живот и потом. Я неважно се¬бя чувствую, поэтому принеси мне воды, чтобы я мог попить». Слуга бросился искать воду для своего хозяина, принес ее, и за это время немного успокоился. После этого он снова собирался совершить сэппуку. но Магороку снова остановил его. По возвращении домой Магороку попросил своего отца, Кавдзаэмона, простить слугу.
Кандзаэмон сказал слуге: «Это была непредвиденная ошибка, поэтому не беспокойся. В такой ситуации нет нужды лишать себя жизни. Продолжай спокойно выполнять свой долг».

Один из сыновей Мори Монбэя ввязался в драку и вернулся домой раненный. Когда Монбэй спросил его: «Что ты сделал со своим противником?» — его сын ответил: «Я зарубил его».

Когда Монбэй спросил: «Ты нанес ему завершающий удар?» — его сын отвечал: «Да, я это сделал».
Тогда Монбэй сказал: «Без сомнения, ты поступил правильно, и сожалеть не о чем. Даже если бы ты убежал, то все равно должен был бы совершить сэппуку. Когда твой дух успокоится, соверши сэппуку и, чем умирать от руки кого-то чужого, умри от руки своего отца». И вскоре после этого он совершил кайсяку для своего сына.

Окубо Тоэмон из Сиода управлял делами в винной лавке, принадлежавшей Набэсима Кэнмоцу. Господин Окура. сын Набэсима Кай-но-ками, был калекой и не выходил за пределы своего дома в деревне Мино. Он давал приют борцам и любил драчунов. Борцы часто посещали близлежащие деревни и устраивали беспорядки.
Однажды они пришли в лавку Тоэмопа, стали пить сакэ и вести безрассудные разговоры, заставив Тоэмопа вступить с ними в спор. Он встретил их с копьем в руках, но, поскольку борцов было двое, они его зарубили.
Его сыну, Канносукэ, было пятнадцать лет, и он как раз трудился над уроками в Дзодзэйдзи, когда ему сообщили о случившемся. Примчавшись домой, он схватил короткий меч, который был длиной чуть больше локтя, вступил в бой с двумя взрослыми мужчинами и вскоре прикончил их обоих. Хотя Канносукэ получил тринадцать ран, он выздоровел. Позднее он был известен под именем Доко и, говорят, стал очень сведущим в массаже.

Когда Симомура Сёун состоял на службе в замке, господин Наосигэ сказал: «Как замечательно, что этот Кацусигэ так энергичен и силен для своего возраста. Борясь со своими ровесниками, он побеждает даже тех, кто старше его».
Сёун ответил: «Хотя я и пожилой человек, но готов биться об заклад, что я самый лучший в борьбе в сидячем положении». Сказав это, он рванул Кацусигэ вверх и бросил с такой силой, что тому стало больно. Затем он сказал: «Если будешь гордиться своей силой, пока твой характер еще не устоялся, навлечешь на себя позор. Ты слабее, чем выглядишь».
С этими словами он удалился.

У Икэды Сингэна был один слуга, который затеял ссору с каким-то человеком: повалил его на землю, крепко поколотил, а потом принялся топтать ногами, пока не прибежали его товарищи и не растащили их. Старейшины посовещались по поводу этого происшествия и сказали: «Того человека, которого топтали ногами, следует наказать». Сингэн услышал это и сказал: «Схватка всегда имеет свой логический конец. Человек, который забывает Путь самурая и не использует свой меч, будет покинут богами и буддами. В назидание другим, оба этих человека должны быть распяты». Людей, которые их разнимали, изгнали из провинции.

Фукаэ Ангэн сопровождал своего знакомого к священнику Тэссю из Осаки. Оставшись наедине со священником, он сказал ему: «Этот человек хочет изучать буддизм и надеется, что вы ему в этом поможете. Он поставил перед собою цель и намерен ее добиваться».
Поговорив с его знакомым, священник пожаловался своим послушникам: «Ангэн — это человек, который причиняет вред другим. Он сказал, что его знакомый — хороший человек, но чем же он так хорош? Я не вижу в нем ничего хорошего. Бездумно расточать похвалы — это довольно плохая привычка. Когда не только глупцы, но и мудрые люди слышат похвалу, в их душе рождается гордыня. Хвалить — значит причинять вред».

Один человек рассказывал следующее.
«Неправильно думать, что И-цзин — это книга, с помощью которой можно предсказывать будущее. Предназначение ее в совершенно обратном. В этом можно убедиться, вспомнив, что китайский иероглиф «И» [по-японски] читается как «изменение». Даже если человек предсказывает себе удачу, когда он совершит зло, его ожидает неудача. И если он предсказывает неудачу, но совершит доброе дело, его ожидает удача.
Изречение Конфуция: «Если я буду трудиться в течение многих лет и потом постигну перемену [И], я не сделаю больших ошибок» не касается изучения И-цзин. Это означает, что, изучая суть перемен и в течение многих лет следуя Путем добра, человек не совершит ошибки».

Хирано Гонбэй был одним из Воинов Семи Копий, которые в битве при Сидзугадакэ атаковали противника и взяли высоту. Впоследствии его пригласили стать одним из хатамото господина Иэясу. Однажды, когда господин Хосокава принимал его у себя дома, он сказал о нем следующее: «Храбрость господина Гонбэя не является секретом в Японии. Поистине жаль, что такого храброго человека поставили на такую низкую должность, как та, которую вы сейчас занимаете. Если бы вы стали моим слугой, я бы отдал вам половину своих владений». Не дав никакого ответа, Гонбэй неожиданно поднялся с места, вышел на веранду, повернулся лицом к дому и помочился. Затем он сказал: «Если бы я был слугой господина, я бы никогда не смог здесь помочиться».

Ружейная пуля, ударив по воде, отскочит. Говорят, что, если пометить ее ножом или прикусить зубами, она пройдет сквозь воду. Кроме того, когда господин охотится, если пометить пулю каким-то знаком, это пригодится в случае несчастья.
Однажды, когда господину Овари, господину Ки и господину Мито было около десяти лет от роду, господин Иэясу находился с ними в саду и сбил большое осиное гнездо. Из гнезда вылетел огромный рой ос, и господин Овари и господин Ки испугались и убежали. Но господин Мито не убежал, а собрал по одной тех ос, что сели ему на лицо, и выбросил их.
В другой раз, когда господин Иэясу готовил на большой жаровне огромное количество каштанов, он пригласил мальчиков присоединиться к нему. Когда каштаны стали достаточно горячими, они сразу начали лопаться и выскакивать из жаровни. Двое из мальчиков испугались и убежали. Однако господин Мито совсем не испугался, собрал те, что выскочили, и бросил их обратно на жаровню.

Однажды ночью, когда священник Унго из Мацусимы шел через горы, на него напали горные разбойники. Унго сказал: «Я человек из этой местности, а не пилигрим. У меня совсем нет денег, но вы, если хотите, можете взять мою одежду. Пожалуйста, оставьте мне жизнь».
Разбойники сказали: «Что ж, наши труды оказались напрасны. Одежда нас не интересует» — и пошли дальше.
Они прошли около двухсот шагов, когда Унго повернулся и крикнул им вслед: «Я нарушил заповедь, запрещающую лгать. Я так растерялся и забыл, что в моем кошельке лежит один слиток серебра. Я искренне сожалею о том, что сказал, что у меня ничего нет.
Вот он, поэтому, пожалуйста, возьмите его».
Это произвело на горных разбойников столь глубокое впечатление, что они, не сходя с места, обрезали себе волосы и стали его учениками.

Ходзё Ава-но-ками, который был учителем воинских искусств, однажды собрал своих учеников и позвал физиономиста, который был популярен в Эдо в то время, чтобы тот определил, храбрецы они или трусы. Он направлял их к этому человеку по одному, говоря им: «Если он определит "храбрость", вам следует проявлять еще большее усердие. Если "трусость", вам следует прилагать еще большие усилия, пренебрегая своей жизнью. Это то, что дано вам от рождения, поэтому в этом нет ничего позорного».
Хиросэ Дэндзаэмону тогда было около двенадцати или тринадцати лет. Когда он сел перед физиономистом, то сказал ему колючим голосом: «Если во мне ты прочитаешь трусость, я зарублю тебя одним ударом!»

САМЫЕ ПОПУЛЯРНЫЕ ТЕМЫ жадность жажда жалость жара желание железо желудок жена женщина жертва жестокость животное животные жизненно жизненное зависимость зависть завтра завтрак заключённый закон замок занятие запах запрет зарплата заря заслуга защита звезда звонок здоровье земля зеркало зима зло злоба злодей злость змея знакомство знакомый знание значение золото зрелище зрелость зрение зритель зуб