Цитаты в теме «деньги», стр. 136
Удивительно, до чего жизнь людей похожа на их автомобили. У одних жизнь без дополнительных функций, которая только едет, да и то не очень быстро, временами буксует и часто нуждается в починке; это жизнь плохонькая, маломощная, без всякой защиты на случай аварии. Зато у других жизнь имеет массу наворотов: она укомплектована деньгами, любовью, красотой, друзьями, успехом точно так же, как их машины оснащены подушками безопасности, противоблокировочной системой, кожаными сиденьями, гидроусилителем руля, кондиционером и двигателем с шестнадцатью клапанами.
— Где же вы после этого будете жить? — спросил Платонов Хлобуева. — Есть у вас другая деревушка?
— Да в город нужно переезжать: там есть у меня домишко. Это нужно сделать для детей: им нужны будут учителя. Пожалуйста, здесь ещё можно достать учителя Закону Божию; музыке, танцеванью — ни за какие деньги в деревне нельзя достать.
— «Куска хлеба нет, а детей учит танцеванью», — подумал Чичиков.
— «Странно! » — подумал Платонов.
— Однако ж нужно нам чем-нибудь вспрыснуть сделку, — сказал Хлобуев. — Эй, Кирюшка! принеси, брат, бутылку шампанского.
— «Куска хлеба нет, а шампанское есть», — подумал Чичиков.
— Платонов не знал, что и думать.
С одной стороны – сотни миллионов жителей развитых стран; у них есть все, чего ни пожелают, за исключением одного: сексуального удовлетворения; они его ищут, ищут, не находят и оттого несчастны донельзя. С другой стороны – миллиарды людей, у которых нет ничего; они голодают, умирают молодыми, живут в антисанитарных условиях, им нечего продать, кроме своего тела и своей неиспорченной сексуальности. Чего же тут непонятного, это ясно как день: идеальные условия для обмена. Деньги на этом можно делать немыслимые: что там информатика, биотехнологии, средства массовой информации – тут ни один сектор экономики не идет в сравнение.
Ходжа Насреддин однажды появился при дворе в роскошном тюрбане и попросил денег на благотворительность.
— Пришел просить денег, а сам носишь такой великолепный и, без сомнения, очень дорогой тюрбан, — ответил ему властелин.
— Сколько стоит эта необыкновенная вещь?
— Пятьсот золотых, — отвечал ему суфийский мудрец.
— Это ложь, — прошептал на ухо повелителю его визирь. — Ни один тюрбан не может стоить таких денег.
Однако Насреддин стоял на своем:
— Я пришел сюда не только просить, но и договариваться. Я заплатил такие деньги за тюрбан, ибо знал, что во всем подлунном мире только наш повелитель сможет купить его за шестьсот золотых. Чтобы полученный доход я мог обратить в пользу неимущих.
Польщенный султан выплатил требуемую сумму. А мудрец, выходя из дворца, сказал визирю:
— Ты прекрасно знаешь, сколько стоит тюрбан, а вот предел, до которого доводит человека его суетность, известен мне одному
В Древнем Риме средняя продолжительность жизни не превышала сорока лет. Сегодня она приближается к восьмидесяти годам, но я имею в виду духовный мир человека. В духовном отношении мы умираем раньше. Вам не кажется что вы проспали свою жизнь, сеньоры?
Время в нашем восприятии теперь течет значительно быстрее. Дни бегут, годы летят. Что за излишества так подействовали на возраст?
— Излишнее социальное давление, конкуренция, информация, обязательства, тесные рамки, поборы, необходимость находиться на уровне современных требований. Урежьте излишества, даже если это будет сопряжено с потерей денег и статуса. Если вам не хочется стать пожилыми людьми, требующими вернуть себе молодость, которая уже прошла, имейте мужество урезать.
— А почему не провести водопровод, хорошо заработать на нём и словчить как-нибудь ещё?
— Лучше, чем с водой, не словчишь. Пообещайте людям воду, вот вам и деньги. Какой политик будет проводить хороший водопровод и тем самым ставить крест на своём мошенничестве? Политики неопытные, бывает, постреливают друг друга из-за всяких мелких дел, но кто захочет выбивать истинную основу из-под политической экономии? Предлагаю тост за таможню, за махинации с лотереей, за твёрдые цены на сахар и за то, чтобы у нас никогда не было водопровода.
Сперва ты мне вот что скажи: ты умер, закопали тебя в землю, и летаешь ты себе в том мире, где мы все будем, – так вот, расскажи, чем тебе запомнилась Земля?
— Ты о чем? Не понимаю.
— Какое мгновение олицетворяет для тебя всю суть твоей жизни на этой планете? Что ты унесешь с собой?
Молчание. Тобиас не понимает, к чему она клонит, да и я, честно говоря, тоже. Она продолжает:
— Поддельные яппи-переживания, которые покупаются за деньги, – типа спуска на байдарках по водопаду или катания на слонах в Таиланде, – не в счет. Я хочу услышать рассказ об одном кратком мгновении твоей жизни, доказывающем, что ты и вправду жил.
Ты никогда не задумывался о том, как унизительна сама по себе смерть? Совершенно посторонние, чужие люди сняли бы с нее одежду, обмыли ее и снова одели – они увидели бы, как истощена и измучена она жизнью, стали бы свидетелями ее полнейшей беззащитности в этом последнем сне. А столпившиеся в коридоре посетители стали бы шептаться между собой о том, какое у них хорошее здоровье, стали бы говорить, что в их семьях никто никогда не болел и они понятия не имеют, что такое чахотка. «Ах, бедняжка маркиза! » – восклицали бы они, а потом принялись бы интересоваться друг у друга, были ли у нее свои деньги, а если были, оставила ли она их своим сыновьям. А старуха, пришедшая, чтобы забрать в стирку испачканное белье, непременно стащила бы одно из колец с руки покойницы.
– Не всё покупается, – произнесла Таня с раздражением.
– Ты хотела сказать: не всё покупается за деньги. Что ж, готов признать, это так. Но то, что не покупается за деньги, покупается за красоту, ум, благородство, за хороший характер или просто за случайную улыбку. Даже сосулька, срывающаяся с крыши, покупает мгновение счастливого падения, разбиваясь потом вдребезги. Чем не сделка? Всё в этом мире – торговля, хотим мы того или нет. Нет вещей, которые не стоят ничего. Как бы жалок ни был предмет, всегда найдётся другой предмет, который можно за него получить.
В окошке телевизора то епископ целует генерала КГБ в щёчку, то генерал КГБ целует епископа в ручку. Размахивая кадилом, освящают то банк, то казино. Ни один приличный бандит не садится в свой «шестисотый», пока не отслужит подобающего молебна А посреди города, полного нищими, бомжами, калеками и инвалидами последних войн, пузырится золоченое позорище, многомиллионный храм, простодушно воздвигнутый в честь Того, Кто пришёл исполнить закон милосердия и любви, а вовсе не закон хамской силы и большой деньги
По-моему, ты боишься стать счастливой, Эмма. Ты думаешь, что естественный порядок вещей — это когда твоя жизнь уныла, бесцветна и скучна, ты ненавидишь свою работу, свой город, не способна добиться успеха, заработать денег или, упаси боже, завести парня (кстати, замечу, что твои самоуничижительные реплики по поводу собственной непривлекательности мне уже надоели). Более того, я пойду дальше и осмелюсь предположить, что тебе даже нравится чувствовать себя постоянно разочарованной и никчемной, потому что так ведь проще, верно? Быть унылой неудачницей проще, потому что всегда можно обратить это в шутку. Тебя бесят мои наблюдения? Еще бы. А ведь я только начал.
С рождения нас сопровождает присловье «Время — деньги». Каждый из нас точно знает, что такое деньги, но кто возьмется определить значение понятия «время»? Сутки состоят из двадцати четырех часов и астрономического числа мгновений. Мы должны осознать и прочувствовать каждое из них и уметь применить их к тому, что делаем, даже если мы всего лишь созерцаем течение жизни. Если сбавим скорость, всё на свете обретёт большую длительность. Разумеется, это относится и к мытью посуды, и к подбиванию баланса, и к погашению кредитов, но почему бы одновременно с этим не думать о чём-то приятном, не радоваться уже тому обстоятельству, что ты — жив?
Она хорошо разбиралась в старых деньгах. Над ними витал некий ореол святости — наверное, потому, что люди не расставались с ними годами. И она разбиралась в новых деньгах, сделанных выскочками, которых за последние годы в городе развелось видимо-невидимо. Но в напудренной груди мадам Зарински билось сердце настоящей анк-морпоркской лавочницы, которая твердо знает: самые лучшие деньги — это те, которые держишь в руках ты, а не кто-нибудь другой. Самые лучшие деньги — это мои деньги, а не твои. Кроме того, она отличалась достаточным снобизмом, а поэтому всегда путала грубость и хорошее воспитание. Богатые люди никогда не бывают сумасшедшими (они эксцентричны), и точно так же они не бывают грубыми (они честные и непосредственные).
Мы ждали и ждали. Вместе. Не знает, что ли, психиатр, что ожидание — одна из тех вещей, которые сводят людей с ума? Всю жизнь люди ждут. Ждут новой жизни, ждут смерти. Ждут в очереди за туалетной бумагой. Ждут в очереди за деньгами. А если денег нет, ждут в очередях подольше. Ждешь, когда уснешь, а потом ждешь, когда проснешься. Ждешь женитьбу и ждешь развода. Ждешь дождя, ждешь, когда он кончится. Ждешь еды, а потом снова ждешь еды. Ждешь в приемной у врача вместе с психами и опасаешься, что ты
один из них.
Больше верь мужикам – вместо волос лапша будет расти! Одного послушаешь, так он крут до чрезвычайности. Типа завтра продам золотые прииски, из копилки денег добавлю и куплю себе убитый мопед! Другой – талантлив до жути, просто гений. Коробочки лучше всех склеивает, а никто его, бедного, не понимает. Третий – несчастный-разнесчастный. Прям сиротка в квадрате! Пригреешь его, а он завоняется, как протухшая рыба, и права начнет качать А что в результате?.. С кем на Лысую Гору ни полети – каждый закажет себе пива, а тебе какие-нибудь недосушенные суши и немедленно откроет свой заводик по производству лапши для ушей.
В России, как оказалось, тоже любят строить небоскребы. Самое высокое здание в Европе (или в мире — не помню точно; понимаю, что важная деталь, но там столько раз повторялось слово «самое», что я забыла, о чем, собственно, шла речь). Что-то с богатырским размахом, такое глобальное, одно-единственное. Как будто мы хотим заявить, что мы особенные, в который раз, и кому-то что-то доказать. Соревнуемся с Дубаем или с Бангкоком, а может, с Нью-Йорком? А может, кто-то на больших деньгах — данных взаймы — хочет прокатиться, как на горках, а там, внизу, может, и не разглядят — гигантизм, масштабы проекта, личности, причастные к осуществлению и спутают все это с масштабом личности.
Когда мы молоды, мы не смотрим в зеркало. Это приходит с возрастом, когда у тебя уже есть имя, своя история, интерес к тому, что твоя жизнь значит для будущего, что ты оставишь «городу и миру». Мы становимся тщеславными со своими именами и претензиями на право считаться первыми, иметь самую сильную армию, быть самым умным торговцем. Когда Нарцисс состарился, он потребовал изваять свой портрет из камня. А нам было интересно, что мы могли значить в прошлом. Мы плыли в прошлое. Мы были молоды. Мы знали, что власть и деньги — преходящие вещи. Мы засыпали с книгой Геродота Потому что города, которые были великими раньше, сейчас стали маленькими, а те, которые числятся великими в моё время, были маленькими ещё раньше Счастье человека никогда не ждёт на одном месте.
Россия, моя Россия, была всего лишь аполитичным хаосом. Мы жили в неразберихе и коррупции, мы только пытались протянуть до завтра. Даже армия не была бастионом патриотизма — просто место, где можно получить профессию, пищу и кров, а иногда немного денег, чтобы послать их домой, когда правительство решало-таки заплатить своим солдатам. «Клятва защищать родину»? Моё поколение не знало таких слов. Их можно было услышать от ветеранов Великой Отечественной войны, сломленных, безумных чудил, которые осаждали Красную площадь с потрёпанными советскими флагами в руках и рядами медалей, пришпиленных к выцветшей, побитой молью форме.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Деньги» — 3 030 шт.