Цитаты в теме «дух», стр. 53
Бессмысленных слов пелена накрыла
Бездушных, пустых, бесполезных слов
Она говорила, что любила
Не чувствуя значимость этих слов
Она говорила «Ты самый, самый»
Так искренне. Нежно. Смотря в глаза
Касаясь меня своими губами
Так трепетно, жарко сводя с ума
Она говорила с такою лаской
Она говорила с такой душой
Но всё это было просто сказкой,
Бездушной, бессмысленной, злой игрой
Она говорила «Ты самый лучший»
«Ты самый близкий», «Самый родной»
А после, видимо стало скучно
А может встретила объект иной
Бессмысленных слов пелена накрыла
Бездушных, пустых, бесполезных слов
В любовь наигралась и отпустила
Оставив лишь запах своих духов.
Жизнь — это учебник, который закрывается только с последним вздохом. Живет только тот, кто переделывает себя; без этого любая жизнь всего лишь — самораспад. Ближние нас укрепляют, а враги — закаляют. Жизнь не любит гордых так же, как гордые — ненавидят жизнь. Одни люди радуются вещам, а другие радуются Тому, из Кого возникают вещи и в Кого уходят. Чем меньше ходишь по больницам, тем больше остается здоровья; чем меньше имеешь дела с дурными мыслями, тем светлее на сердце и тем крепче дух и тело. Живя на земле, каждому приходится выбирать — ради чего жить: ради того, чтобы стать удобрением, или ради того, чтобы стать светом добра, и этим светом светить людям.
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увядания золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень усто,
Моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Тихо в доме. Засыпает стёкла
Белая колючая пурга.
Постарела Золушка, поблёкла.
Почернели камни очага...
... Как давно! А будто бы сегодня -
Бал, огни, полуночный побег!
Почему же туфельку не поднял
Тот красивый, добрый человек?
Ты уже смирилась, песня спета,
Но ведь где-то музыка звучит!
Но ведь тот дворец сияет где-то!
Слышишь? Это счастье говорит!
Только пусть душа твоя не ленится,
Рученьки рабочие не ленятся -
Печь топи, да выгребай золу...
Переменится всё, перемелется,
Я тебя ещё на праздник позову!
Я сорву с тебя отрепья жалкие,
Кудри спутанные расчешу,
Подарю на пальцы кольца жаркие,
Лучшими духами надушу!
Гуще тени, приглушенней звуки.
За окном - снега, снега, снега...
Золушка натруженные руки
Согревает возле очага.
Среднестатистический восхищенный турист уже потому всем доволен, что вырвался на время из привычного круговорота жизни: ему не надо толкаться в городском транспорте, покупать продукты для ужина, выносить мусор, сверяясь с приборами, высчитывать квартплату, ложиться пораньше, предусмотрительно поставив в изголовье будильник, ворочаясь с боку на бок, сочинять ответы на каверзные вопросы, которые завтра поутру непременно задаст начальник, — вообще ничего в таком духе. Пожизненный раб распорядка пьян от внезапно наступившей свободы, ему так хорошо, что он почти не видит город, который искренне нахваливает; неудивительно, что туземцев его неуместные восторги только раздражают, как лепет захмелевшего гуляки, внезапно оказавшегося среди трезвых, занятых, озабоченных повседневными делами людей.
Милый, взорвем эту ночь? Устроим ночь бес предела?
Вижу ведь: ты не прочь. Взглядом, изгибом тела,
Сбивчивым пульсом скажи. Упругими я сосками
Отвечу. И первые искры начнем высекать губами
Ты шепчешь что-то про звезды, про вспышку, огни, цунами
Что-то о том, что страсть движет сегодня нами
Про ангела во плоти Про то, что вот-вот сорвешься
Что-то типа: «О, солнце, да ты ведь сейчас нарвешься.
Скинь с себя ткань Хочу » Пальцы скользят быстрее
По моему белью. Сама так шустро не умею
Снимать одежду, а ты — все пуговки, как барьеры,
Прошел одну за одной, сменив на мне интерьеры.
Не можешь уже терпеть — я чувствую твердость духа
Меж бедер своих, а ты — об этом же шепчешь на ухо.
Сожги. И пепел развей. Возьми все мои силы.
Только не выводи себя из меня, милый.
Мы женщины до кончиков волос,
Мы женщины по сути и по духу!
Мы женщины, а значит не вопрос,
Мы сотворим слона из мелкой мухи!
Мы женщины, а значит, мы их тех,
Кто не горит в огне, в воде не тонет,
И коль на кон поставлен наш успех,
Мы остановим поезд, что нам кони
Мы женщины! Мужчинам не понять,
Как при ноге, размера тридцать восемь,
Мы купим туфли тридцать шесть и пять,
И свято верим, что потом разносим!
Мы можем родину продать за шоколад,
Но день и ночь мы «вроде» на диете
Мы плачем и смеемся невпопад,
Мы в сентябре уже грустим о лете,
Нас может иногда попутать бес,
На ровном месте мы устроим драму!
Но все-таки, мы чудо из чудес!
Мы дочери, подруги, сестры, мамы!
Мы женщины! Мы, как вина глоток,
Пьяным собой без видимой причины,
Мы женщины, и да хранит нас Бог,
Как не крути, он все-таки мужчина.
– А вот вы скажите, Василий Иванович, только как на духу. Вы красный или белый?
– Я? – спросил Чапаев, переводя на меня взгляд. – Сказать?
Он взял со стола две луковицы и принялся молча чистить их. Одну он ободрал до белизны, а со второй снял только верхний слой шелухи, обнажив красно-фиолетовую кожицу.
– Гляди, Петька, – сказал он, кладя их на стол перед собой. – Вот перед тобой две луковицы. Одна белая, а другая красная.
– Ну, – сказал я.
– Посмотри на белую.
– Посмотрел.
– А теперь на красную.
– И чего?
– А теперь на обе.
– Смотрю, – сказал я.
– Так какой ты сам – красный или белый?
– Я? То есть как?
– Когда ты на красную луковицу смотришь, ты красным становишься?
– Нет.
– А когда на белую, становишься белым?
– Нет, – сказал я, – не становлюсь.
– Идем дальше, – сказал Чапаев. – Бывают карты местности. А этот стол – упрощенная карта сознания. Вот красные. А вот белые. Но разве оттого, что мы сознаем красных и белых, мы приобретаем цвета? И что это в нас, что может приобрести их?
Видишь, я тогда все себя спрашивал: зачем я так глуп, что если другие глупы и коли я знаю уж наверно, что они глупы, то сам не хочу быть умнее? Потом я узнал, Соня, что если ждать, пока все станут умными, то слишком уж долго будет Потом я еще узнал, что никогда этого и не будет, что не переменятся люди, и не переделать их никому, и труда не стоит тратить! Да, это так! Это их закон Закон, Соня! Это так!.. И я теперь знаю, Соня, что кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее! Так доселе велось и так всегда будет! Только слепой не разглядит!
Говорили коллеги, болтали друзья —
В мире ходит одна небылица
Так однажды узнал замечательный я,
Что на свете есть синяя птица.
Птица счастья, свободы, прекрасных идей —
Креативная птаха, не спорю.
Только минус один — избегает людей
Вот такое пернатое горе.
Пили много: за мир, за любовь и за честь,
За знакомые добрые лица
В тот момент я подумал: «А все-таки, есть!
Есть на свете та самая птица!»
Голова как в тумане, но дух возмужал,
Помню, птаху смотрела, моргая.
Будто кто-то кричал мне: «Куда побежал!
Ты куда потащил попугая?!»
Долго ржали коллеги, смеялись друзья:
«Это ж надо так было напиться!»
И сидим на асфальте: простуженный я
И, практически, синяя птица.
Пить с ней мартини. Пахнуть её духами. Лежать – в колени голову, так уютней. Смотреть, как солнце между ресниц порхает, и лето льется песней из старой лютни. Дарить ей эльфов – крошечных, невесомых, чуть больше дюйма, крылья из перламутра Её баюкать – сотнями сказок сонных. Будить одним своим поцелуем утром. Варить ей кофе, прятать в прохладу шелка, плести браслет из бусинок и ракушек, входить в её океаны – волной на жёлтом песчаном горизонте рисуя душу. Дышать ей – настежь легкие раскрывая. Держать, сжимая время вокруг запястья.
Терять её– мучительно понимая, что вместе с ней куда-то уходит счастье.
Вечерами включают лампы дневного света, продлевая агонию, не отпуская в мир.
И бесстрастные тени ходят за нами следом, заставляя друга друга чувствовать не-людьми,
Не едиными телом и духом, не частью силы, совершающей благо и знающей, что права.
Каждый вечер теперь пропускается через сито равнодушия к обстоятельствам и словам. Кто решает за нас, задумайся? Холод стекол наполняет неделю, она продолжает год. И они наблюдают, как пустота растет там, между нами разливается молоком. И ложится зима, и становится нам забвением, отречением становится, временем всех раз лук.
Ты позволил им стать сильнее и откровенней, чем положено тени, пляшущей по стеклу.
Вечерами включают лампы дневного света. Вечерами всегда особенно тяжело. Я люблю тебя так отчаянно, что об этом не умею сказать. Давай разобьем стекло.
Когда будет грустно тебе и тоскливо,
С улыбкой вокруг посмотри ты тогда
И тысячу раз повторяй терпеливо:
-Я не одинок!Это все ерунда!
Конечно,порой донимает унынье,
Тоска так подкатится-сядь хоть и вой.
Себе говори:"Слышишь,ты же мужчина,
Возьми себя в руки...И скуку-долой".
Да,трудно пока.Да,пока одиноко...
Но все переменится,только ты верь-
Твое счастье где-то уже недалЕко,
Еще постучится оно в твою дверь.
И ты возродишься.и духом воспрянешь,
И нежно прижмешь свое счастье к груди.
Любовью и лаской своею одаришь...
Поверь,это все у тебя впереди...
Тот, кто взял ее однажды
В повелительные руки,
У того исчез навеки
Безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать
Эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки
По дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать
Этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться,
Виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой,
Под белеющим буруном,
И когда пылает запад
И когда горит восток.
Ты поймешь тогда, как злобно
Насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый,
Но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод
Обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше!
Здесь не встретишь
Ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься,
Эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой,
Посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью,
Страшной смертью скрипача!
ПОТОМКИ КАИНА
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: "Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги".
Для юношей открылись все дороги,
Для старцев - все запретные труды,
Для девушек - янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.
Но почему мы клонимся без сил,
Нам кажется, что кто-то нас забыл,
Нам ясен ужас древнего соблазна,
Когда случайно чья-нибудь рука
Две жердочки, две травки, два древка
Соединит на миг крестообразно?
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Дух» — 1 239 шт.
