Цитаты в теме «лицо», стр. 47
И кому сейчас светит мое полоумное солнце?.. Кому дышит в лицо сладким, трупно-ягодным запахом «ягуара», таким мерзким, словно его рвало падалью?.. Разлуку легче пережить, если говорить себе, что это всего лишь гастроли — такое волнительное слово. Гастроли. Тур. Гостиница, вписка, палатка. Я не поздравлю тебя с днем рождения, и в который раз не увижу Коктебель. И вообще, время — это так странно. Твоей дочери уже пятнадцать, и я не поручусь, что ее нет среди моих френд-офф. И я никогда не скажу ей, утирая старческую слезу, — Наденька, помнишь, каких зайчиков я тебе шила? Я даже не узнаю, дарил ли ты ей этих зайчиков или, пожираемый виной, выбрасывал в ближайший контейнер. Надя, пришли мне удаленный коммент. Я ненавижу всех детей этого мира за то, что ни один из них не назовет меня мамой. За то, что все мои любови умрут вместе со мной. За свой кромешный, безвыходный эгоизм.
Быть блудником есть физическое состояние, подобное состоянию морфиниста, пьяницы, курильщика. Как морфинист, пьяница, курильщик уже не нормальный человек, так и человек, познавший нескольких женщин для своего удовольствия, уже не нормальный, а испорченный навсегда человек — блудник. Как пьяницу и морфиниста можно узнать тотчас же по лицу, по приемам, точно так же и блудника. Блудник может воздерживаться, бороться; но простого, ясного, чистого отношения к женщине, братского, у него уже никогда не будет. По тому, как он взглянет, оглядит молодую женщину, сейчас можно узнать блудника.
Когда я пишу эти строки, по моему столу ползет мокрица. Если ее перевернуть на спину, можно видеть, какие огромные усилия она прилагает, чтобы снова встать на ноги. В этот промежуток времени у нее есть «цель жизни». И когда мокрица переворачивается, кажется, можно почти увидеть выражение торжества у нее на «лице». Мокрица уползает, и можно представить себе, как она рассказывает свою историю на следующей встрече мокриц и смотрит на молодых ракообразных свысока, как добившаяся своей цели. Но к ее самодовольству примешивается оттенок разочарования. Теперь, когда она достигла вершины, жизнь кажется лишенной цели. Может быть, мокрица вернется, надеясь повторить свой триумф; стоит пометить ее спинку чернилами, чтобы узнать, когда она решится рискнуть. Смелое ракообразное эта мокрица. Неудивительно, что живет многие миллионы лет.
В последние годы все так увлеклись стремлением к идеалу, что рисованные картины уже совершенно не воспринимаются, они не скрывают несовершенства. На них нельзя использовать графические редакторы. Из-за того, что мы постоянно видим нереальные лица и тела, наше сознание забивается ложными образами. Образами мужчин, женщин, домов-которых нет на самом деле. Мы сознательно погружаем себя в сон, в вымышленную реальность и живем в ней, даже не подозревая об этом. Но эти картины они живые, они такие же как реальные люди. Все мы несовершенны, не лишены недостатков, но именно в этом и есть очарование. Они позволяют ВЗГЛЯДУ ЗАЦЕПИТЬСЯ ЗА ЧТО-ТО, а НЕ СКОЛЬЗИТЬ МИМО ЧЕЛОВЕКА.
Он вышел из прошлого в сером пальто.
Он знал, что за ним увязалось Ничто,
Как пес одинокий и старый,
Отставший от стаи.
По улицам шумным весь вечер бродя,
Он видел на лицах остатки дождя,
В толпе растворялся, как капля,
Статист незаметный в спектакле.
А время читало судьбу по слогам,
Вплетая свое бормотание в гам
Весною отравленных улиц,
Где мы навсегда разминулись.
И в зеркале темном витрины пустой
Старик разглядел, как Ничто за спиной
Смотрело в глаза по собачьи:
Казалось, вот-вот и заплачет.
Словно в глубоком омуте прячутся дни и лица
Вы меня не запомните. Я Вам не буду сниться.
Просто однажды вечером, на перепутье улиц,
Взглядом таким доверчивым Вы ко мне прикоснулись
Не обьяснить, не рассказать, странность такая,
То что меня Ваши глаза не отпускают
Вас укрывают сумерки. Прячут, не отдавая.
В городе словно умерли улицы и трамваи
Ночь нарисует заново звезды над темной крышей
Будет меня обманывать снами, где я увижу
Ваши глаза, и утону в омуте тайны.
Я пропаду в этом плену встречи случайной.
Сотни дорог каждый из нас ими отмечен.
Просто, мой Бог, пообещай новую встречу.
Я буду ждать тебя мучительно,
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.
Ты вся — безмолвие не счастья,
Случайный свет во мгле земной,
Не изясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.
Своей усмешкой вечно-кроткою,
Лицом, всегда склоненным ниц,
Своей неровною походкою
Крылатых, но не ходких птиц,
Ты будишь чувства тайно-спящие,
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.
Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам, прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.
Не знаю, смерть ли ты нежданная
Иль не рожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.
Рваное в клочья небо,
Дикая память душит.
Я доверяла слепо
И открывала душу.
Сердце опять заноет
Будто бы на погоду,
Счастье мое земное
Ты предпочел свободу.
Пятый раз в день напиться
Выплакать откровения,
Всюду чужие лица,
Лишние столкновения.
Мне без тебя до жути
Хочется удавиться,
А на моем маршруте
Снова чужие лица.
Снова попытки бегства
В сдавленный пятый угол,
Но от себя не деться
И не находит гугл
Места на карте сайте,
Где я тебя забуду,
Памяти гигабайты
Все-таки верят чуду,
Верят, что ты вернешься
Просто однажды утром,
Робко звонка коснешься,
Чтобы совпасть маршрутом
С линиями моими
Счастье мое земное
Знаешь, а твое имя
Мне до сих пор — родное.
Лицо сокрыла в облаках, себя туманом сделала,
Меня, влюбленного в тебя, ты бездыханным сделала.
О, как я мучусь по ночам в безмолвном одиночестве...
Ты с кем опять ведешь игру? Кого ты пьяным сделала?
Я все объятия твои переживаю заново,
Ты сердце рваное мое себе тюльпаном сделала.
Ведь пьяные глаза твои мой ум отравой ранили,
Как будто это не красой - травой дурманом сделала.
Вина картавая струя, как слезы сквозь рыдания, -
Вот что ты, милая моя, со мной буяном сделала!
Лети, лети же, ветерок, неси мне исцеление:
Одно дыхание ее меня бы ханом сделало.
Нет, даже враг не совершил того с душой Хафизовой,
Что ятаганами бровей, клянусь Кораном, сделала.Перевод И.Сельвинского
Я все придумал сам...
Прости я всё придумал сам —
И эту ночь и снег за шторкой,
Наш разговор на три часа
На простынях, пропахших хлоркой.
Обои в чёрных васильках,
Скрипящий пол твоих соседей,
И ямки на твоих щеках,
Когда ты говоришь о детях.
Как нежно дышишь мне в лицо
И как без сил — почти не дышишь,
Как жадно пьёшь томатный сок,
Который с детства ненавижу.
Как мы придумали наш сад,
Твою страну с названием «Лето»,
И поезд к станции «Мечтa»,
Куда мы купим два билета
Как в этом поезде в «Мечту»
Я буду выглядеть неловко
И как на цыпочках сойду
На предпоследней остановке.
Как небосвод мое сознание
Над бытием судьбы земной,
Все катаклизмы мироздания
Произошли уже со мной.
И память так смела и прочна,
Что быть пророчеству пора.
И жизнь, короткая, как строчка,
Бессмертной кажется с утра.
Так много слез сушил мне ветер,
Так много старых парусов
Лежит на дне, летит по свету
Под звуки юных голосов,
Так мимолетны состраданья,
Так много грустных стариков,
Так поэтичны оправдания
Измен, соблазнов и грехов,
Так много злости и отравы
Я через сердце пропустил,
Что быть жестоким и неправым
Нет ни желания ни сил,
Так хороши людские лица,
Когда в них свет и вера есть!
И я попробовал молиться —
Молитва обратилась в песнь.
Я знаю, есть такая чистая любовь,
Которая подарит мне свободу,
Смахнёт с моей души «пыль прожитых веков»,
И я увижу настоящую природу.
Любовь, не знающая правил и границ,
Любовь, дарующая свет пришедшим к ней,
Любовь имеющая миллионы лиц,
Любовь без требований, страхов, мелочей.
Любовь сияющая солнечным теплом,
Любовь прощающая ненависть и страх,
Горящая не гаснущим огнём
Во всех живых созданиях и мирах.
Она доступна ищущей душе,
Освободившейся от тягостных оков,
Нашедшей эту истину в себе,
Добравшейся до правды и основ.
К такой любви теперь лежит мой путь,
На все вопросы знающей ответ,
В такой любви всей этой жизни суть,
В ней вечный негасимый свет.
А мне сейчас либо он, либо на хрен всё!
Видишь, старуха с косой меня на руках несёт?
Голос, содранный до небес, подостывший лёд —
Всё хрипит: «Черт тебя разберёт, черт поймёт!»
А мне сейчас либо он, либо жизнь с нуля.
Как же таких, невозможных, несет земля?
Не дрожит, не скулит, не роняет кресты с могил
На дороги, на души, на лица, по которым он проходил?
А мне сейчас либо он, либо шаг в окно,
Чтоб остаться в безличье дней неизбежным сном.
Превратиться в простого, бумажного змея,
Зацепиться печальным трофеем за фонарную шею.
А мне сейчас либо он, либо только он!
Это простой завет, болевой синдром!
Но я молчу, губы сжав, не звоню и не отвечаю.
Только, Господи, я скучаю, я по нему скучаю.
Учителя, религиозные лидеры — даже друзья или так называемые друзья — берут верх там, где родители отступают. Они все время требуют от нас, чтоб мы проявляли только те чувства, которые им угодны от нас, не спрашивая нашего мнения. Они требуют, чтобы мы чувствовали для них. Мы словно актеры, возвращенные свободными в этот мир, чтобы блуждать в поисках призрака бесконечно, в поисках наполовину забытой тени нашей утраченной сущности. Когда другие просят нас стать людьми, то на самом деле они просят нас уничтожить собственную личность, то, что мы есть на самом деле. Это такая незаметная разновидность убийства очень любящие родители и родственники совершают его с улыбкой на лице.
Не тот критик, кто замечает досадные ошибки, не человек, указывающий сильной личности на ее промахи или недостатки. Уважение вызывает находящийся на арене борьбы человек, чье лицо испачкано пылью, потом и кровью, кто храбро борется, искренне заблуждается, совершает промахи и ошибки, потому что без них не совершить ни одного достойного поступка. Этот человек познал сильную привязанность, тратит свои силы на настоящее дело, он испытал торжество подлинного триумфа. И если такого человека постигает неудача, то он твердо знает, что его место не рядом с робкими и черствыми душами, никогда не познавшими сладость побед и горечь поражений.
Пиши мне, пожалуйста, что-нибудь светлое,
Не важно о чём, но чтоб в этой стране
Я выжила в зимы болезненно бледные —
Пришли что-то тёплое, летнее мне.
Пиши мне, не бойся, всё-всё перечёркивай,
Выбрасывай, комкай своё письмецо!
Брожу по дорогам одна, полумёртвая,
Забыв бесконечно родное лицо
Пиши о весне — чтоб была настоящая,
Чтоб пели в ней птицы, сирень чтоб цвела.
Пиши мне живые, огнями горящие,
Кому-нибудь нужные в мире слова.
Пиши мне из сердца летящими искрами,
Пиши безысходностью тонкой души.
Без фальши, по-детски наивно и искренне
Хоть строчку, прошу тебя, мне напиши!
Зачем-то всё то, что казалось бессмысленным,
Потом как хрустальное сердце хранишь
Засыпь же квартиру кричащими письмами,
Чтоб я не узнала, о чём ты молчишь.
Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда ты моя сумасшедшая
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотворениями
Обожгу тебя, добрую, милую
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что не сбудется — позабудется,
Что не вспомнится, то не исполнится.
Так чего же ты плачешь, красавица,
Или мне это просто чудится.
О КРАСОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЛИЦ
Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица — подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие — как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица — подобия ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Лицо» — 2 917 шт.
