Цитаты
+ДобавитьПопулярныеСлучайная цитатаТемыС картинками

Цитаты в теме «обет»

Сердце мое, пульс — перестуком бусин
Звуки скруглятся протяжным тугим жужжаньем.
Сердце мое пружинит:
«Останься, будь с ним,

Не допускай ухода во избежание
Мук одиночества, жаркой колючей ломки,
Долгих скитаний безводности, безвоздушия.
Будешь ходить, как тень, как рисунок плоский,

И ощущать, как утрата гнетет и душит».
Сердце мое говорит:
«Не снимай обета сумеречной
Растворенности в нем до знака.

Тебе никогда так вслух не сказать об этом,
Чтоб поняли все, как путь у вас одинаков »
Сердце стучит, неглупое, но шальное,
Звяканье бусин, жерло седых вулканов.

Приди, приникай к нему ухом и слушай снова,
Как в нем дрожит твое имя, не иссякая.
Сердце стучит, а я становлюсь все суше
В борьбе затяжной с одичалым мотивом бусин.

Я - маятник между холодным «так будет лучше»
И слишком горячим, так слепо манящим «будь с ним».
Сохранить
В соответствии со своей природой люди делятся на тех, чей разум быстр, и на тех, кому нужно время на то, чтобы собраться с мыслями и подумать. Если человек подходит к рассмотрению вопроса серьезно, не думает о своей выгоде и выполняет четыре обета самураев клана Набэсима, его посетит удивительная мудрость, независимо от достоинств или недостатков, которыми он наделен от природы.
Люди полагают, что могут разобраться в глубоких материях, если хорошенько над ними подумают, но они мыслят неправильно и ничего не добиваются, потому что размышления эти касаются лишь их собственных интересов.
Привычки глупца трудно превратит в самоотверженность. Однако когда возникает задача и нужно ее решить, то, если на время забыть о ней, укрепить в своем сердце решимость выполнить четыре обета и приложить усилия, не слишком отклонишься от своей цели.
Сохранить
Под этой химерой, любовью, зияла бездна. Люди старались до краев засыпать бездну цветами этого понятия, окружить ее жерло садами, но она разверзалась снова и снова, неприкрытая, непокорная, суровая, и увлекала вниз всякого, кто доверчиво ей предавался. Преданность означала смерть, а чтобы обладать, нужно было спасаться бегством. Средь цветущих роз таился отточенный меч. Горе тому, кто доверчив. И горе тому, кто узнан. Трагизм не в результате, а в изначальном подходе. Чтобы выиграть, нужно проиграть, чтобы удержать — отпустить. И ведь здесь, похоже, снова брезжит тайна, что отделяет знающих от признающих? Ведь знание о том, что эти вещи полны трагизма, заключает в себе его преодоление, разве не так? Признание никогда не вело к свободному овладению; его пределы прочно укоренены в реальном. Причинный ход и судьба — вот его регистры. Для знающего же реальное — лишь символ; за ним начинается круг беспредельности. Но символ этот коварен, потому что боги веселы и лукавы. А сколько жестокости сокрыто во всяком веселье, сколько кинжалов под цветами. Жизнь двулика, как ничто другое каких только не дали имен — любовь точно фата-моргана, распростерла она над людьми приманчивый образ вечности, ей приносили обеты, а она неумолимо струилась, растекалась, переменчивая, всегда разная, как и то, чьим символом она была, — жизнь.
Сохранить