Цитаты в теме «обет», стр. 3

Эта нежность на кончиках пальцев – безумство Вселенной
Закрываю глаза – и качается небо над нами
Мне не страшно с тобою взлетать над восторженной бездной
Мне не страшно упасть – ты меня обнимаешь крылами

Эта нежность тягучим ликером вливается в душу
И заходится сердце от трепетных ласк в одночасье
«Каждым вздохом с тобой», – я обет свой вовек не нарушу
Только дай мне испить эту нежность по имени счастье

Эта нежность в касании губ – шелком лилий по коже
Танец двух мотыльков в поднебесье меж адом и раем
«Я люблю тебя, слышишь, родная » – «Я тоже я тоже –
Умоляю!.. Ещё!.. Пусть весь мир подождет!.. Умоляю!..»

Я давно живу за стеной,
не касаясь прощенья в мыслях.
Он - повёрнут ко мне спиной
и погряз в сатанинских числах,
отбирая своё "вчера"
у забывших о ласке дебрей.
Тяжело подавляем страх,
заплетаясь в порядке бреда.
Сети страсти - длинней чем жизнь,
недоступней дневного света,
но не время шептать " вернись".
Приземление для поэтов
начинается с пары строк
настоящих, реальных писем.
Крепко память хранит урок -
общей робости высший смысл.
Пусть утратит наш райский сад
чистоту в глухом одичаньи :
проходящему через ад
нужен горький обет молчанья.

Ну доколе, ах, доколе
Не видать мне вольной воли?
До каких таких событий
Мне тюрьма моя обитель?

Я сижу, гляжу в окошко,
За окошком бродит кошка.
Этой кошке в серой шкурке
Немилы мои окурки.

Я ж курю, как кочегарка.
Мне то холодно, то жарко.
И за кошкой наблюдаю.
И окурки вниз кидаю.

Вон она двором фигачит,
То ползет, то тигром скачет.
На меня глядит, вздыхает,
Будто, дура, что-то знает.

А как и мои секреты?
Все обеты да наветы
И вообще-то, может статься,
Мне и есть куда податься,

Ключ — на полке Но — боязно.
Лучше плакаться несвязно,
Да мечтать о лучшей доле,
Да сидеть, вздыхать о воле.

Привет, родной (delete) Ну, как дела?
(Вопрос стираю — знаю, не ответишь )
Не скажешь больше: «Ты одна на свете
Нужна мне - где же раньше ты была?»

Смешно и больно вспомнила опять.
На полуслове строчка снова рвется -
Я по привычке обращаюсь - «Солнце»
Нет, так нельзя, уж лучше не писать

Ни писем, ни звонков, ни смс
Нет «исходящих», и «входящих» — тоже.
Сдержать «обет молчания» не сложно,
Поскольку слов случился «перевес»

Пусть будет точка. Больше ничего.
Всё удаляю. Даже «i» под точкой
И, подвывая трубам водосточным,
Поплачу вместе с небом за окном.

Я остаюсь, по-прежнему, нема
Один вопрос: тепло ль тебе, любимый,
В твоей шикарной комнате с камином,
Где нет меня? А впереди зима.

Обеты, которые жених и невеста дают друг другу, не менее серьезны, чем монашеские, они даются навсегда, до самой смерти. Эти обеты нельзя «попробовать исполнять», и бросить, если что-то не получится. Можно приложить все свои силы, и просить о помощи свыше, но что-то всегда будет получаться не так, чего-то всегда будет не хватать. Для потребительской позиции любая серьезная трудность означает, что «прошла любовь и пора разбегаться», для христианской – что любовь нужно открывать, как далекую страну, строить, как дом, и защищать от непогоды, как нежное растение. А данные обеты – как стена, ограждающая стройплощадку или сад. Внутри не всегда всё в порядке, но если не оградить – придут чужие, вытопчут, расхитят.

И пока я могу дышать
И в груди взведена пружина:
И пока не порвались жилы
И колотится пульс в ушах:

Я пойду по твоим следам
С кем бы ты ни была и где бы:
Ни под землю уйти ни в небо
Я тебе от меня не дам:

Я презрею любой обет
Я нарушу любой обычай:
Ты: навеки: моя: добыча:
Я присвоил тебя себе:

Омут полуприкрытых глаз
Хриплый выдох на пике страсти:
Обрекаю тебя на счастье
На бессмертие на экстаз:

На уверенные шаги
В мягких лапах моей заботы:
Если ты дорожишь свободой
Заклинаю тебя беги:

Отправляйся навек туда
Где июлю не будет места:
Где не нужно ни слов
Ни жестов где осенние холода:

Чтоб вовек ни пешком ни вплавь
Чтоб ни нож не настиг ни пуля:
А меня на костре июля
В одиночку гореть оставь.

Пусть все чураются меня, как прокажённого, гниющего во плоти. Да лишусь я свободы движений, как калека без рук и ног. Лиши меня щёк, дабы слёзы не струились по ним. Раздави мои губы и язык, дабы не мог я грешить ими. Выдерни мои ногти, дабы ничего не мог я ухватить. Согни мои плечи и спину, дабы ничего я не мог нести на себе. Лиши меня разума, как человека с опухолью в голове. Тело моё, объятое обетом непорочности, покрой язвами. Лиши меня гордости, подари мне жизнь постыдную, пусть никто не молится обо мне, и только Господь по доброте своей сжалится надо мной.

Цезония ( равнодушно ). У Калигулы что-то с желудком. Его рвало кровью.
Патриции толпятся вокруг нее.
Второй патриций. О всемогущие боги, даю обет: если он поправится, я пожертвую в государственную казну двести тысяч сестерциев!
Третий патриций. ( чрезмерно пылко ). Юпитер! Возьми взамен его жизни мою!
Калигула уже несколько минут как вошел и слушает.
Калигула ( приближаясь ко второму патрицию ). Я принимаю твой дар, Люций. Благодарю тебя. Мой казначей явится к тебе завтра. ( Подходит к третьему патрицию и обнимает его. ) Ты не можешь себе представить, как я растроган. ( Помолчав, с нежностью ) Так ты меня любишь?
Третий патриций ( проникновенно ). Ах, Цезарь, нет ничего на свете, что пожалел бы я для тебя.
Калигула ( по-прежнему его обнимая ). Ах, Кассий, это уж слишком! Я не заслуживаю такой любви ( Кассий делает протестующий жест. ) Нет, нет, говорю тебе, я не достоин ( Подзывает двух стражников. ) Уведите его. ( Кассию, ласково. ) Иди, друг. И помни, что отныне сердце Калигулы принадлежит тебе.
Третий патриций ( слегка встревожен ). Но куда меня ведут?
Калигула. На казнь. Ведь ты отдал свою жизнь за мою. Я почувствовал себя лучше. Пропал даже этот противный привкус крови во рту. Ты меня исцелил. Счастлив ли ты, Кассий? Рад ли отдать свою жизнь за жизнь другого, если этот другой Калигула? А я, между тем, снова здоров и готов ко всем праздникам жизни.
Стражники силой уводят третьего патриция. Тот сопротивляется и кричит.
Третий патриций. Я не хочу! Это была шутка!
Калигула ( мечтательно, между криками ). Скоро дороги к морю будут покрыты мимозами. Женщины наденут легкие платья. Небо станет глубоким и свежим, Кассий. Так улыбается жизнь!
Кассий уже почти у дверей. Цезония его легонько подталкивает.
Калигула ( оборачиваясь, неожиданно серьезно ). Жизнь, мой друг! Если бы ты достаточно ее любил, то не играл бы ею так беспечно.

Брак-это не просто обет, это священный союз, который ко многому тебя обязывает

— Я хотела, чтобы эти обеты были совершенными, но совершенства тяжело добиться. Но жить означает быть немного несовершенным. А когда дело доходит до любви, я думаю так, как мой отец всегда говорил о службе в армии: «Вступай только тогда, когда сделать это — единственное, что ты можешь себе представить».
— Я — Кларк Кент, беру тебя — Лоис Лейн — своей спутницей на всю жизнь. И пока ты на моей стороне, я не буду одинок.
— Ты мой лучший друг, ты мой дом, и ты моя истинная любовь. И я твоя, и буду твоей навеки.
— В этот день, и в этот момент, я отдаю остаток своей жизни тебе. Ты всегда верила в меня, и я верю в тебя. А когда ты веришь в кого-то, это не на минуту, и не на данный момент. Это навсегда.

Никогда не пытайся найти в будущем утраченное прошлое. Лови в каждом мгновении неповторимую новизну и старайся не предвкушать свои радости или знай, что на подготовленном месте тебя застигнет врасплох совсем другая радость. Как ты не понимаешь, что всякое счастье — нежданная встреча, и оно предстает перед тобой каждое мгновение, как нищий на твоей дороге. Горе тебе, если ты сочтешь свое счастье погибшим только потому, что представлял его совсем непохожим на это — дарованное тебе — счастье, горе тебе, если ты способен признать только то счастье, которое отвечает твоим принципам и твоим обетам.

Счастливые, как вешние ветра,
Шли по дороге вместе два добра.
Но злу ведь тоже дома не сидится
Настигло их и начало глумиться:

С ног сшибло, сапогами топчет, бьет,
В лицо шипит, смеется и плюет,
Истошно воя сквозь угар кровавый,
Мол, нету на меня нигде управы!

Одно добро слезами залилось,
Второе, кулаки сжав, поднялось —
Оно со злом три дня, три ночи билось,
И с той поры зовется — Справедливость!

Зло наказав, она обет дала,
Что будет защищать Добро от Зла.
Чиня Добру обиды, помнить надо,
Что Справедливость тоже где-то рядом.

Моей чудесной дочери. Я пишу тебе письмо, да, старомодное письмо — это забытое искусство, как мастурбация, черт. Я хочу признаться, сначала ты мне не особо нравилась, ты была назойливым, маленьким комочком, ты вкусно пахла, почти всегда, но я тебя, похоже, не слишком интересовал, на что я, конечно же, оскорбился. Вы вдвоем с мамой были против всего мира. Да, некоторые вещи не меняются. Так что я болтался, занимался делами, валял дурака и не понимал, как могут изменить человека дети. Я не помню, когда именно все переменилось, просто знаю, что так случилось. Еще недавно я был непробиваемым, и ничто меня не цепляло, и вот мое сердце уже вырывается из груди и разлетается на кусочки. Любовь к тебе — это самое глубокое, сильное и болезненное переживание в моей жизни. По правде, я едва это вынес. Как твой отец, я дал молчаливый обет защищать тебя от мира. И даже подумать не мог, что стану тем, кто ранит тебя сильнее всех. Когда я думаю об этом, мое сердце стонет. Я не могу представить, что ты когда-то заговоришь обо мне с гордостью. Разве это возможно? Твой отец, ребенок в теле мужчины, он переживает обо всем сразу и толком не о чем. Слабак с благородными помыслами, пора что-то менять и отчего-то отказаться. Вокруг становится слишком темно.

Слушайте мою клятву и будьте свидетелями моего обета Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своем посту. Я — меч во тьме; я — Дозорный на Стене; я — щит, охраняющий царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору в эту ночь и все грядущие

САМЫЕ ПОПУЛЯРНЫЕ ТЕМЫ банк воля впечатление всевышний герой голод голос долг душа инстинкт кладбище конец кресло лай легкие лекарство лестница миф мрак мысль орудие отвращение подлец подлость положение привязанность приключение развитие реальность сердце согласие спорт стыд уверенность хитрость