Цитаты в теме «руда»
Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».
Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел всё — Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».
Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».
Бернард пишет «Мне сорок восемь,
Как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».
«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрёшь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит, усталой моей души».
Может быть, страдания и муки – это и есть смысл жизни.
Представьте себе, что Земля – это большая технологическая установка, перерабатывающее предприятие.
Представьте себе барабан для шлифовки камней:
Вращающийся цилиндр, наполненный песком и водой.
Представьте, что ваша душа – угловатый бесформенный камень, который бросили внутрь.
Кусок сырья, природный ресурс: нефть-сырец или минеральная руда.
А боль и вражда – это только шлифовочный материал, который нас полирует, натирает до блеска души, очищает их, учит и совершенствует от перевоплощения к перевоплощению.
А теперь представьте, что вы сами, по собственному желанию, бросаетесь в барабан – вновь и вновь.
Вполне сознавая, что ваше земное предназначение – это страдать и страдать.
Адище города окна разбили
На крохотные, сосущие светами адки.
Рыжие дьяволы, вздымались автомобили,
Над самым ухом взрывая гудки.
А там, под вывеской, где сельди из Керчи —
Сбитый старикашка шарил очки
И заплакал, когда в вечереющем смерче
Трамвай с разбега взметнул зрачки.
В дырах небоскребов, где горела руда
И железо поездов громоздило лаз —
Крикнул аэроплан и упал туда,
Где у раненого солнца вытекал глаз.
И тогда уже — скомкав фонарей одеяла —
Ночь из любилась, похабна и пьяна,
А за солнцами улиц где-то ковыляла
Никому не нужная, дряблая луна.
Как я устала надеяться, ждать, что ты
Все понимаешь, чувствуешь, слышишь, помнишь.
Что через тонны замерзшей руды в груди
Ты бережешь мечту о далеком прошлом.
Как я устала гадать на кофейной, знать
Что ничего не может случайно выпасть
Жаль, что нельзя это чувство, как свитер, снять
Из-под бетона вечной надежды вылезть.
Как бы хотелось просто придти к тому
Что знаменатель один в этой глупой дроби
Выдохнуть боль, уйти, отойти ко сну
Быть с тобой там, где жизни нас ход не тронет.
Там, где оазис, тепло, и играет джаз
Там, где есть вера, и под руку с сердцем - совесть.
Как я устала надеяться, думать, ждать,
Что ты понимаешь, чувствуешь, слышишь, помнишь...
Глыбу кварца разбили молотом,
И, веселым огнем горя,
Заблестели крупинки золота
В свете тусклого фонаря.
И вокруг собрались откатчики:
Редкий случай, чтоб так, в руде!
И от ламп заплясали зайчики,
Отражаясь в черной воде...
Мы стояли вокруг курили,
Прислонившись к мокрой стене,
И мечтательно говорили
Не о золоте — о весне.
И о том, что скоро, наверно,
На заливе вспотеет лед
И, снега огласив сиреной,
Наконец придет пароход...
Покурили еще немного,
Золотинки в кисет смели
И опять — по своим дорогам,
К вагонеткам своим пошли.
Что нам золото? В дни тяжелые
Я от жадности злой не слеп.
Самородки большие, желтые
Отдавал за табак и хлеб.
Не о золоте были мысли...
В ночь таежную у костра
Есть над чем поразмыслить в жизни,
Кроме золота-серебра.
Правда, надо признать, что с сумерками в эту долину опускались чары какого-то волшебного великолепия и окутывали её вплоть до утренней зари. Ужасающая бедность скрывалась, точно под вуалью; жалкие лачуги, торчащие дымовые трубы, клочки тощей растительности, окружённые плетнем из проволоки и дощечек от старых бочек, ржавые рубцы шахт, где добывалась железная руда, груды шлака из доменных печей — всё это словно исчезало; дым, пар и копоть от доменных печей, гончарных и дымогарных труб преображались и поглощались ночью. Насыщенный пылью воздух, душный и тяжёлый днём, превращался с заходом солнца в яркое волшебство красок: голубой, пурпурной, вишневой и кроваво-красной с удивительно прозрачными зелеными и желтыми полосами в темнеющем небе. Когда царственное солнце уходило на покой, каждая доменная печь спешила надеть на себя корону пламени; тёмные груды золы и угольной пыли мерцали дрожащими огнями, и каждая гончарня дерзко венчала себя ореолом света. Единое царство дня распадалось на тысячу мелких феодальных владений горящего угля. Остальные улицы в долине заявляли о себе слабо светящимися желтыми цепочками газовых фонарей, а на главных площадях и перекрёстках к ним примешивался зеленоватый свет и резкое холодное сияние фонарей электрических. Переплетающиеся линии железных дорог отмечали огнями места пересечений и вздымали прямоугольные созвездия красных и зелёных сигнальных звёзд. Поезда превращались в чёрных членистых огнедышащих змеев
А над всем этим высоко в небе, словно недостижимая и полузабытая мечта, сиял иной мир, вновь открытый Парлодом, не подчиненный ни солнцу, ни доменным печам, — мир звёзд.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Руда» — 12 шт.