Цитаты

Цитаты в теме «дама», стр. 8

Маленький паж
Этот крошка с душой безутешной
Был рожден, чтобы рыцарем пасть
За улыбку возлюбленной дамы.

Но она находила потешной,
Как наивные драмы,
Эту детскую страсть.
Он мечтал о погибели славной,

О могуществе гордых царей
Той страны, где восходит светило.
Но она находила забавной
Эту мысль и твердила:

- «Вырастай поскорей!»
Он бродил одинокий и хмурый
Меж поникших, серебряных трав,
Все мечтал о турнирах, о шлеме

Был смешон мальчуган белокурый
Избалованный всеми
За насмешливый нрав.
Через мостик склонясь над водою,

Он шепнул (то последний был бред!)
- «Вот она мне кивает оттуда!»
Тихо плыл, озаренный звездою,
По поверхности пруда

Темно-синий берет.
Этот мальчик пришел, как из грезы,
В мир холодный и горестный наш.
Часто ночью красавица внемлет,

Как трепещут листвою березы
Над могилой, где дремлет
Ее маленький паж.
Одеяло и подушка, злой будильника звонок, бутерброд и кофе кружка, чей-то с улицы гудок. А потом зарядка, штанги, отжимания и пресс, вкусный завтрак, фрукты, манго —это супер, просто блеск!У меня же всё иначе, у меня же всё не так, я балбес и неудачник, нет ни завтрака, ни штанг. Но зато есть черный котэ, здоровенный и большой, он мяукает, муркотэ, очень будит хорошо. Очень круто просыпаться с черный котэ по утрам, если честно вам признаться, это кайф, ну просто вау! Дамы любят, чтобы котэ приносили им в постель, он лохматый и пушистый, интересный такой зверь ну, а вместе с котэ чтобы приносили круасан, только котэ, наглый морда, может скушать его сам. Он за руку может цапнуть и издать истошный крик, а в особенности в марте, это очень вас взбодрит. Не проси ты черный кофе по утрам себе в постель, а проси бодрящий котэ, котэ — это супер зверь!
Сценарий написан давно. Только я не учу
О будущем там ни одной вразумительной строчки.
Пометка моя на полях возле слова «хочу» —
У каждой актрисы по жизни — свои заморочки.

Молчит режиссёр, наблюдая мой вечный дебют,
Ему безразличны успехи мои и ошибки.
А шанса второго сыграть эту роль не дадут —
Она называется «жизнь». Надо с первой попытки.

Вернуться бы вновь за кулисы Но выбора нет,
Тяну свою роль до антракта — мне хватит терпенья.
На скользких подмостках событий — знакомый сюжет:
Шальные глаза, неуёмное сердцебиение

Уже отзвучали слова моего визави
Сейчас, по сценарию, кажется, реплика дамы?
По тексту — «люблю» тут, пожалуй, весь текст о любви!
А я, как назло, с юных лет не люблю мелодрамы

Да чем же он думал, когда эту роль мне давал!
Неужто не знал — я чертовски плохая актриса!
Прикрыться бы маской Увы, это не карнавал.
Не выручит Бог — режиссёр моего бенефиса.
Потому что с твоими дамами вкус утех
Превращается в послевкусие буйной лажи.
Тебе просто необходима одна из тех,
Кто умеют снести тишину, суму и в такси поклажи.

Ну, из тех, что ужмётся, стянется, ущемится,
Приготовит двенадцать блюд из муки и сала.
Вся — афганская школьница, сплошь туринская плащаница.
И пешком чтоб. Всегда пешком. Чтоб не насосала.

Зима, не зима чтоб — она на шпилечке и в шифоне.
Фигурой — в нашу, натурой — в дикую скандинавку.
Такая, чтоб все друзья твои на телефоне
Только её бы и ставили на заставку.

Чтоб на каждый твой юморок — лошадиное ржание.
Чтоб прямая, как угол. Без всякой там бабской хитрости.
И обязательно чтоб кипятковое недержание
От твоей небритости, неопрятности, неофитости.

Счастье видела в детях чтоб, в лабрадоре и
 Сама никогда не просила чего не дашь.
Вот её скоро допаяют в лаборатории
И она, конечно же, станет хитом продаж.
Не просят виноватые прощенье
Им гордость их мешает говорить.
Ломают часто, в страхе отношенья,
Которым, может, жить еще и жить.

Бояться люди выглядеть пониже,
Чем тот, кого обидели они.
И вот уже бегут, намазав лыжи
Спешат они на поиски любви.

Но прихотлива эта дама в красном
И всех запоминает имена.
Кто половинок обижал напрасно
И не дает любви им ни черта.

Дает очередные суррогаты,
Которые любить не смогут их.
И станет сам обидчик-виноватым
Останется он снова, при своих.

Все в мире очень правильно, на месте.
Круговорот обиды точно есть.
Побудет обижающий в том тесте,
В том, что месил он сам и надо съесть.

Проглатывай обиду же — обидчик.
И не ропщи на грозную судьбу.
Таких, как ты, найдется в мире тыщи,
Кто с лодки убежал, что на плаву.

Воздаст судьба, тебе же, по заслугам
И вряд ли будешь счастлив, это жизнь!
Когда обидишь друга иль подругу -
Не извинясь, из гордости — сбежишь.
На небе вороны

На небе вороны, под небом монахи,
И я между ними, в расшитой рубахе.
Лежу на просторе, светла и пригожа.
И солнце взрослее, и ветер моложе.

Меня отпевали в громадине храма.
Была я невеста, Прекрасная Дама.
Душа моя рядом стояла и пела,
А люди, не веря, смотрели на тело.

Судьба и молитва менялись местами.
Молчал мой любимый, и крестное знамя
Лицо его светом едва освещало.
Простила ему, я ему все прощала.

Земля, задрожав от печального звона,
Смахнула две капли на лики иконы,
Что мирно покоилась между руками.
Ее целовало веселое пламя.

Свеча догорела, упало кадило,
Земля, застонав, превращалась в могилу.
Я бросилась в небо за легкой синицей.
Теперь я на воле, я — белая птица.

Взлетев на прощанье, смеясь над родными,
Смеялась я, горя их не понимая.
Мы встретимся вскоре, но будем иными,
Есть вечная воля, зовет меня стая.
Дам тюрчанке из Шираза Самарканд, а если надо –
Бухару! А в благодарность жажду родинки и взгляда.
Дай вина! До дна! О кравчий! Ведь в раю уже не будет
Мусаллы садов роскошных и потоков Рокнабада *.
Из сердец умчал терпенье – так с добычей мчатся тюрки –
Рой причудниц, тот, с которым больше нет ширазцу слада.
В нашем жалком восхищенье красоте твоей нет нужды.
Красоту ль твою украсят мушки, краски иль помада?
Красота Юсуфа, знаю, в Зулейхе зажгла желанья,
И была завесы скромной ею сорвана преграда.
Горькой речью я утешен, – да простит тебя создатель –
Ведь в устах у сладкоустой речь несладкая – услада.
Слушай, жизнь моя, советы: ведь для юношей счастливых
Речи о дороге жизни – вразумленье, не досада.
О вине тверди, о пляске – тайну вечности ж не трогай:
Мудрецам не поддается эта темная шарада.
Нанизав газели жемчуг, прочитай ее, – и небом
В дар тебе, Хафиз, зажжется звезд полуночных плеяда.
* - Мусалла - название загородных садов Шираза
* - Рокнабад - название реки
(перевод К. Липскерова)
Когда Сагару Кюму попросили стать главным слугой, он сказал Набэсиме Хэйдзаэмону: «По какой-то причине господин постоянно являет мне свою благосклонность и теперь предложил занять высокую должность.
Поскольку у меня нет хорошего слуги, мои собственные дела могут оказаться запущенными. Я прошу вас дать мне вашего слугу, Такасэ Дзибусаэмона». Хэйдзаэмон выслушал его и согласился, сказав при этом: «Мне приятно, что ты обратил внимание на моего слугу. Поэтому я сделаю так, как ты просишь».
Но когда он поведал об этом Дзнбусаэмону, последний сказал: «Я дам свой ответ лично господину Кюме». Затем он пришел к Кюме и поговорил с ним. Дзибусаэмон сказал Кюме: «То, что вы обо мне такого высокого мнения и обратились к моему господину с подобной просьбой, — великая честь для меня. Однако слуге не подобает менять хозяев. Поскольку вы занимаете высокое положение, то, если бы я стал вашим слугой, моя жизнь была бы хорошо обеспечена, но эта обеспеченность была бы для меня неприятна.
Поскольку Хэйдзаэмон — человек из низкого сословия и сильно нуждается, мы живем, питаясь жидкой кашей из дешевого риса. Тем не менее она достаточно сладка. Пожалуйста, подумайте об этом еще раз».
На Кюму эти слова произвели огромное впечатление.