Цитаты

Цитаты в теме «расстояние», стр. 16

Господи, как я устала дышать через силу —
Болью оплачены вдохи, а выдохи ложью.
В глупой попытке отмыться — да разве что с кожей! -
Я уверяю себя, что тоска отпустила,

Чувство вины — это бред, а любовь неподсудна,
И расстояние с лёгкостью преодолимо.
Я улыбаюсь улыбкой бульварного мима,
Право, немного сноровки — и вовсе не трудно

Я привыкаю от нервов спасаться глицином,
Или стаканом горячего, крепкого чая.
И, улыбаясь, старательно не замечаю
Камешки сплетен, так метко летящие в спину.

Даже глазами играю — пришлось научиться,
Чтобы никто не заметил, какая в них бездна.
А хорошо, или плохо — пока неизвестно
Зрителей, к счастью, немного. Пожалуй — сгодится.

Самое страшное — это всего лишь начало,
Мы не узнаем, где линии боли сойдутся.
И для тебя я, быть может, смогу улыбнуться,
Но сквозь улыбку: — О, Господи, как я устала.
Век расстояния. Хватит. Пора домой.
Просто закрыться в вечность — сломать ключи -
Просто растаять, слушать, как за стеной,
Перерождаясь, прошлое замолчит.

Больше не ставить время на тормоза,
Не оглянувшись, не обернувшись,
Не вытравить память — губы — твои глаза —
 Общий с тобой рассвет на седом окне —

Родинку под ладонями, этот бред
Шепота на страницах полночных книг,
Выжечь из кожи ласку, изрезать плед,
Реинкарнировать в мрамор (фарфор гранит)

Измолотить до каши суставы дней,
Давящую виски карусель часов,
Просто исчезнуть — больше — не быть твоей —
Храмом на фоне клонов простых домов,

Богом твоим карающим за грехи,
Идолом цвета крови, дорогой в ад —
Хватит, я исчезаю - прошу, беги,
В бывшее до меня — на прыжок назад.

Я не хочу быть смыслом — глотком воды —
Смертью — чистилищем — пристанью у планет
Плакать, стучаться пульсом твоей беды.
Я не хочу любить, не желаю, нет.
А не нужно уже цветов.
Ни жёлтых и никаких Одуванчики отцвели и разлетелись белыми парашютиками Ты — всего лишь причина, породившая этот стих, рвущийся в клочья звук с чудовищными промежутками.
Что толку пенять на зеркало, которое лишь амальгама — не счастья, и не несчастья, а так просто ртутная На лицах обоих царапины, ссадины — метки храма давно разучившихся плакать в пустынях своих безлюдных.
И завтра уже не нужно!
И слов дежурных — диссонируют, режут По живому. А те, что ещё маячат и строят упрямо замки из ровных таких кирпичиков, каждый со знаком качества и меткою «прежде» — внешне же просто чудо! Обладающее, однако, изнанкой
А пауза затянулась
Называемая твоей толерантностью и моей любовью, но странною и странное сочетание когда-то — нежности, радости, слабости, сладости, теперь уже — вычитания, отрицания, расставания. Расстояние
увеличивающееся так стремительно
Я бегу, топчу, скользя по гаревой дорожке.
Мне есть нельзя и спать нельзя, и пить нельзя ни крошки.
Я сейчас гулять хочу у Гурьева Тимошки,
Ну, а я бегу, топчу по гаревой дорожке.

А гвинеец Сэм Брук обошел меня на круг.
А вчера все вокруг говорили:-Сэм — друг
Сэм — наш гвинейский друг.
Друг-гвинеец так и прет, все больше отставание,

Но я надеюсь, что придет второе мне дыхание.
Третье за ним ищу, четвертое дыханье.
Ну, я на пятом сокращу с гвинейцем расстояние.
Тоже мне, хороший друг.- Обошел меня на круг.

А вчера все вокруг говорили: — Сэм — друг,
Сэм — наш гвинейский друг.
Гвоздь программы — марафон, а градусов — все тридцать.
Но к жаре привыкший он, вот он и мастерится.

Посмотрел бы на него, когда бы минус тридцать.
А теперь достань его. — Осталось материться.
Тоже мне хороший друг.- Обошел меня на круг.
Нужен мне такой друг, — Сэм — друг, Сэм — наш гвинейский.
У девочки зелёные глаза
У девочки Алисы месяц май!
Пора цветов, признаний и вторжений.
Хорошая — бери и обнимай.

Амур не знал доступнее мишени,
Когда на расстоянии прямой,
Стрела не понимает слова «мимо».
Ей минуло шестнадцать! Бог ты мой,

Как хочется любить и быть любимой!
И, паруса отдав шальным ветрам,
Качающим постель из трав дурманных,
Несёт её папирусная «Ра»

Далёкие, таинственные страны,
Где ночи охраняет лунный свет,
Где в статусе закона рулит лето.
Счастливей, чем Алиса, в мире нет!

Ей хочется кричать и петь об этом.
И тот, кто рядом, знает толк в любви.
В его руках вселенная, а губы
И мёртвого способны оживить

Но май идёт, как водится, на убыль.
Шумит, толпой встревоженный, вокзал.
Перрон хранит прощанья в чёрных лужах.
У девочки зелёные глаза

И волосы, как ворох медных стружек,
При глаженых ладошкою назад,
Целованный весенним солнцем носик.
У девочки зелёные глаза, печальные, как прожитая осень.