Цитаты в теме «расстояние», стр. 15
Засыпают уставшие за день дома,
Закрывают глаза — занавески,
Чтоб в конце сентября наступила зима,
Повод нужен действительно веский
Дождь смывает с дороги уснувшую пыль,
Таят в лужах остатки бензина,
Расстояние в семь с половиною миль,
Может быть до несносности длинным
Далеко от меня засыпает твой дом,
Оставляя открытыми веки,
Твое сердце я встречу когда-то потом,
В совершенно чужом человеке
Я смогу полюбить расстояние и дождь,
Я узнаю твой дом из десятков,
Не для сна нам была предназначена ночь,
Для чего? Остается загадкой
Этой ночью дома видят страшные сны,
Резко вздрогнут во сне занавески,
Чтоб в конце сентября ждать начала весны,
Повод нужен действительно веский.
Обездвижена я тобой обесточена.
Не единожды-дважды, трижды
Смешиваешь меня с ночью.
Размениваешь улыбки на звезды.
Даришь их мне букетами.
И я засыпаю под твой шепот нежный
С первыми лучами рассветными.
Твоими руками пахнут руки мои,
Тело мое тобой пропитано.
Прожиты каждая из моих
Минут твоим временем.
Перестрелками взглядов играем.
Сердце или молчит, как убитое
Или одуревшее колотится бесперебойно,
Сумасшедшее-целиком твоё-
И я от себя до тебя
Рифмами расстояние меряю.
Перемеряю, отсчитываю,
Пересчитываю, перечитываю.
И я тебя-как всегда-прозой-
Стихами-верлибрами.
Перечеркивая, строчу заново, переписываю.
Но бесполезно писать тебя рифмами,
Казалось бы, идеальными.
Не хватит и трехсот тысяч слов,
Смысл которых не имеет границ.
Как передать то ощущение,
Когда я становлюсь
Обездвижена-безоружна,
Когда я становлюсь обесточена.
Всего лишь от взмаха
Твоих ресниц?
Понимаешь, я могу о многом могу мечтать, но ведь реальность другая. Расстояние между жизнью, какой ты её воображаешь, и жизнью, какая она есть «Дождь усмехается: «Не знаю, не знаю, по-моему, ты ищешь причину списываешь всё на существующую реальность. Может, попробуешь изменить её?» — «Тебе легко судить. Живёшь на небе, время от времени спускаешься на грешную землю, проблемами не загружен но я подумаю над твоим предложением». — «Подумай Береги себя, набирайся сил. Ладненько, мне пора». Дождь обнимает меня напоследок. «Ещё ведь увидимся?» Он отвечает из открытого окна: «Конечно. Дожди питают землю надеждой».
– Свобода воли? – хмыкнул Ариэль. – Да бросьте. Это такая же тупая церковная догма, как то, что Солнце – центр вселенной. Свободы воли нет ни у кого, наука это тихо и незаметно доказала.
– Каким образом?
– Да вот таким. Вы что думаете, у настоящего человека – у меня, или там у Митеньки – есть личность, которая принимает решения? Это в прошлом веке так считали. В действительности человеческие решения вырабатываются в таких темных углах мозга, куда никакая наука не может заглянуть, и принимаются они механически и бессознательно, как в промышленном роботе, который мерит расстояния и сверлит дырки. А то, что называется «человеческой личностью», просто ставит на этих решениях свою печать со словом «утверждаю». Причем ставит на всех без исключения.
Время нельзя измерить, как мы измеряем расстояние между двумя точками. «Время» никуда не уходит. Но сосредоточиться на проживаемом моменте — задача для человека почти непосильная. Мы постоянно думаем о содеянном и о том, что могли сделать это лучше, о последствиях наших действий и о том, почему не поступили тогда как должно. Или же мысленно устремляемся в будущее, пытаясь представить себе, что ждет нас завтра, как предотвратить опасности, которые встретятся за поворотом, как справиться с ними и добиться того, о чем всегда мечтали.
Ему вдруг пришло в голову, что если раньше он и любил леса, то любовь эта явно страдала безвредной созерцательностью. Приятно было сознавать, что леса рядом, в двух шагах, на расстоянии вытянутой руки, однако леса воображаемые отнюдь не то же самое, что леса реальные, в которых случается заблудиться. В лесах воображаемых было куда больше огромных, красивых дубов и намного меньше колючего кустарника. На деревья, населяющие подобные леса, лучше всего любоваться днём, когда они не корчат тебе из темноты злобные гримасы и не цепляют длинными ветками. Воображаемые деревья — это гордые властелины леса. Здесь же деревья смахивали на злобных карликовых гномов, увешанных плющом и утыканных древесными поганками.
Людей лучше рассматривать издали. Например, из окна; ещё лучше, если окно расположено на самом верху башни. Это очень увлекательно: люди на расстоянии. Рыцарь не пахнет перегаром и чесноком, принцесса не кажется стервой, беременной от конюха, а первые встречные никак не норовят сунуть кулаком в зубы вместо того, чтобы поделиться вином на привале. Маленькие люди таскают за плечами маленькие истории – лживые, противоречивые и сиюминутные, собранные в кудель пряхи, нить за нитью плетут они гобелен одной, большой и чудесной Истории. Сиди в башне, смотри из окна, любуйся.
По его словам, столичная сутолока потеряла для него привлекательность, старые раны настроили на философский лад, и теперь он, бывший вольнодумец, решил всерьез подумать о душе. В связи с чем делает опись фамильной библиотеки, возделывает свой сад, перекладывает пятистопным ямбом Софокла и т. д., с наилучшими пожеланиями и пр. и пр. Мы лениво переписывались, чем дальше, тем реже, и, видимо, совершенно перестали бы испытывать надобность друг в друге – что делать, дружба не выдерживает проверки расстоянием и различием интересов. Если бы не мои обстоятельства, не знаю, пришлось бы нам когда-либо вновь провести ночь у одного камина.
Слова, которые он говорил, которые и словами-то не были. То, как он их говорил. То, как он меня желал. Разве всего этого мало? Разве это не могла быть любовь? Вся наука любви говорила «за»: сердце — бухает, мозги — готовы поверить во все, что угодно; она — с нетерпением ждет темноты, желая его и на расстоянии, готова в любое время прыгнуть в машину и мчаться по ночным дорогам. Еще нужны симптомы? Учащенный пульс, смещение центра личности вниз, в брюшную полость, основание, основа, бездумье, безделье, выход из одиночества, растворение себя, растворение границы, отсутствие различия между внешним и внутренним. Все признаки налицо. Доказательства эмпирические.
Но она все равно была. Власть одной-единственной мысли, случайно забредшей в мою голову. Что он прячет, чего не прячет. Будто крутилась бесконечная пленка, а я никак не могла найти перемотку.
Жизнь действительно движется по спирали, и на каждом следующем витке человек неизбежно оказывается над той точкой предыдущего витка, где что-то произошло. Вдоль витка путь кажется длинным, и ты с каждым шагом все больше удаляешься от той точки, и вот тебе уже кажется, что ты совсем далеко, но наступает момент, когда расстояние сокращается, ты над той точкой, всего в миллиметре от нее, и зло, которое ты там оставил, протягивает руку и достает тебя. И ты понимаешь, что это и не спираль вовсе, а сжатая пружина. Пружина для мышеловки, в которую ты сам себя загнал.
Разумеется, я не мог четко представить свою смерть, но я видел ее повсюду, особенно в вещах, в их стремлении отдалиться от меня и держаться на расстоянии – они это делали неприметно, тишком, как люди, говорящие шепотом у постели умирающего. И я понимал, что Том только что нащупал на скамье свою смерть. Если бы в ту минуту мне даже объявили, что меня не убьют и я могу преспокойно отправиться восвояси, это не нарушило бы моего безразличия: ты утратил надежду на бессмертие, какая разница, сколько тебе осталось ждать – несколько часов или несколько лет. Теперь меня ничто не привлекало, ничто не нарушало моего спокойствия. Но это было ужасное спокойствие, и виной тому было мое тело: глаза мои видели, уши слышали, но это был не я – тело мое одиноко дрожало и обливалось потом, я больше не узнавал его. Оно было уже не мое, а чье-то, и мне приходилось его ощупывать, чтобы узнать, чем оно стало.
Ничего невозможного.
Улица. Дом. Маршрут.
Ты его вспоминаешь с годами чаще.
За грехи покаянием не берут.
Их вплетают болезненно
И горчащее, расстояние пробуя на излом,
Прикасаясь внезапным ознобом к телу.
Ты не знаешь, насколько тебе везло,
Не прощенной покинув его пределы
Как безжалостно щурилась пустота,
На безлюдных аллеях смакуя осень.
Предвкушая, как тот, кто в тебе устал,
Пошатнувшись, пощады себе попросит.
Как сгустившийся мрак искажал черты,
Те, которые память твоя списала.
И в словах неприемлемость запятых
Так колюче и холодно прикасалась
К бесприютной душе,
Что ни фраза — шрам,
Протянувшийся пустошью Хиросимы.
Ты узнаешь как холодно по утрам
Он узнает как это невыносимо.
Просто будь
Где-то там за границами и городами,
За холодной зимой, а может за знойным летом
Я так много хотела сказать тебе, да не об этом,
А о чем-то незримом, что между нами.
Просто будь чьим-то Богом, кому-то другом, кому-то братом.
Невозможной попыткой счастья всегда кому-то.
Раз случилась весна, по — детски я верю в чудо
И шлю в небо молитвы, надеясь, что все с возвратом.
Просто будь бесконечно далеким и все-таки самым близким,
Я за тонкую нитку, буду держаться вечно,
Я к тебе босиком готова бежать по встречной,
Я готова поднять проценты, повысить риски.
Просто будь я так четко слышу твое дыхание.
Скажут: " Бред, сумасшествие" — я улыбнусь в ответ им.
Просто будь путеводной звездой моей, свежим ветром
Мне уже не страшны ни время, ни расстояние.
Просто будь мы на все вопросы найдем ответы.
Мы слишком разные, не о чем говорить.
В шахматы не играю, не мой конек,
Нам остается эту любовь допить
Как свежевыжатый, красный, томатный сок.
Нам остается лишь — навсегда свернуть
Все, что делить хотели, да не смогли.
Много вокруг дорог, выбирай свой путь
И лучше бы быть нам по разным концам земли.
Эта зима все расставила по местам:
На расстоянии легче, но холодней.
Проще, когда я здесь, а ты где-то там.
Все собирайся, любовь допивай скорей.
Битые стекла холод впускают в дом,
Ветер гуляет, не развести огня,
Все излечимо кстати, да и потом
Незаменимых нет, замени меня.
Спи, мой усталый романтик-поэт,
Я расскажу, что сегодня приснится:
Новая сказка на старый сюжет —
Дочь на руках, и слеза на ресницах
Спи я сегодня твой сон берегу,
Лунность тебя не разбудит сияньем.
Жаль, мой родной, я пока не могу
Спорить ни с временем, ни с расстоянием.
Я научусь. Для тебя — научусь!
Ну, а сейчас, только звёздное эхо
Гонит из снов твоих лёгкую грусть,
Звоном знакомого, чистого смеха.
Спи. За окном разлилась тишина,
Город застелен ковром белоснежным.
Выключен свет и уснула жена,
Рядом с тобою, таким безмятежным
Не преступлю ни единый закон.
Близится утро. И скрипнула дверца —
Я покидаю с рассветом твой сон,
С ключиком тёплым в ладошке от сердца.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Расстояние» — 356 шт.
