Цитаты в теме «степь», стр. 2
Душа моя, душа В ком найти мне тебя, если в собственной груди я чувствую лишь пустоту, чёрно-алую, болезненную тишину, извращенно переворачивающую облака в глазах, жадно впитывающую стоны мира. Выжженную степь, отсветы далёких пожаров, стёртую с побелевшего виска испарину, кровь, страсть поцелуя и долгий ветер в волосах на краю мира, за шаг до пропасти. Или это и есть ты, душа моя?
- Смотри, как дышит эта ночь,
звезда, уставшая светить, упала, обожгла плечо
- Чо?
- Смотри, как вкрадчивый туман
прижался к молодой воде
- Где?
- Он полночью поклялся ей,
Он взял в свидетели луну!
- Ну?!
- Они сейчас уйдут в песок,
туда, где не видать ни зги
- Гы!..
- И, ощутив побег реки,
в беспамятстве забьется ерш
- Врешь!..
- Да нет, я говорю тебе,
что столько тайн хранит земля, березы, ивы и ольха
- Ха!..
- А сколько музыки в степях.
В предутреннем дрожаньи рос.
- Брось!..
- Да погоди! Почувствуй ночь,
крадущийся полет совы, сопенье медленных лосих
- Псих!..
- Послушай, разве можно так прожить и
не узнать весны,
прожить и не понять снега?...
- Ага!..
Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Скоро станешь ты чьей — то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.
Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.
Но когда-нибудь ты, совершенно одна
(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),
Подойдешь к телефону, смертельно бледна,
И отыщешь затерянный в памяти номер.
И ответит тебе чей-то голос чужой:
«Он уехал давно, нет и адреса даже.»
И тогда ты заплачешь: «Единственный мой!
Как тебя позабыть, дорогая пропажа!»
Ты где, июль
Проносятся над степью
Стрижи, как трассы пуль,
И снова солнце слепит,
И снова тот июль.
Он запахом полыни
Навек застрял во мне,
Где юность и поныне
Шагает по стерне.
Ты где, июль?
Ты где, июль?
Какая даль, какая сказка.
Не занесёт февраль,
Не занесёт февраль
Твой буйный зной
И бешеные краски.
Кто в рост шагнул под пули,
В траве кровавый след,
Он погребён в июле,
Ему забвения нет.
И выжгут память росы
Безжалостно о том,
Кто оказался трусом,
Забудь июль о нём.
Ты где, июль?
Ты где, июль?
Какая даль, какая сказка.
Не занесёт февраль,
Не занесёт февраль
Твой буйный зной
И бешеные краски.
Мы были в том июле,
Так искренне чисты,
Как далеки метели,
Как явственны мечты.
И было время вдоволь
Для друга и врага,
И были чувства остры,
Как лезвие клинка.
Ты где, июль? Ты где, июль?
Какая даль, какая сказка.
Не занесёт февраль,
Не занесёт февраль
Твой буйный зной и бешеные краски.
Я шел туда, где заканчивается город. Я шел по шумным улицам, где разноцветные машины превращаются в черно-белых людей с грустными глазами, а огни магистралей слепят глаза и сводят с ума красавицу ночь. Я шел по пыльным крышам домов, где бродячие коты чуют шальную весну, а пугливые голуби едят из рук, наблюдая круглыми глазами за смешным неловким человеком, принесшим в карманах хлеб. Я шел по паркам, где симметричность цветов выверена до угловатости, но детский смех слышится намного чаще. Я шел туда, где заканчивается город. Туда, где мы с тобой сядем на берегу моря и будем смотреть в медленно алеющий горизонт, никуда не спеша, рассказывая друг другу пустяки и смеясь общим воспоминаниям. Но там, где кончался один город, начинался другой. И снова гудели машины, куда-то спешили поезда, люди торопились жить, сбивая ногами случайную росу, а кто-то снова хотел нас Мы прощались коротким рукопожатием, мы разбегались по делам, бесконечно отражаясь в вырастающих на глазах витринах, мы говорили о самом важном, но взлетал самолет и звук наших голосов таял А потом выпал снег. Словно бы из ниоткуда. Словно бы чудо. Просто однажды утром мы проснулись, вышли из дома, а города больше не было. Была степь, звездное небо под ногами, был свет и была тишина. И тогда я посмотрел наверх, пристально вглядываясь в синеву, и понял, где же заканчивается город.
Великая Отечественная все дальше от нас. Ушли в лучший мир все маршалы и почти все генералы Победы. Те, кто знал истину о войне глубоко, объемно и достоверно. Их мемуары, некогда издаваемые миллионными тиражами, молодежь, увы, не читает, да и не будет уже читать слишком другое сегодня время. Уходят последние ветераны – последние, кто знает правду о войне, познав ее лично в заледенелых окопах Подмосковья, в руинах Сталинградского тракторного, на ступенях Рейхстага.
Тонны архивных документов: от протоколов заседаний Политбюро до секретной переписки «Большой тройки» — эти архиинтересные документы, также дающие правдивое представление о том, как все было на самом деле – увы, удел немногих архивистов да обладателей ученых степей по истории.
И даже книги, писанные «по горячим следам» великими советскими писателями, теми, которые Войну прошли сами, — из года в год издаются все реже. Новые поколения вообще читают все меньше, тем более – литературы тяжелой, глубокой, о событиях далеких и вроде как «неактуальных».
Живая человеческая память о войне исчезает, растворяется во времени.
Остается лишь коллективный миф, суррогатная память общества, которую сегодня почти тотально формирует масс-медия и кино.
Степной курган, охваченный бушующим, всепожирающим пламенем, мог бы служить эмблемой моей души, когда я обвиняла миссис Рид и угрожала ей: та же степь, но черная, испепеленная, — вот образ моего душевного состояния, когда, после получасового размышления в тишине, я поняла, насколько безрассудно было мое поведение и как тяжело быть ненавидимой и ненавидеть.
У кого они ещё остались, слезы? Они давно уже перегорели, пересохли, как колодец в степи. И лишь немая боль — мучительный распад чего-то, что давно уже должно было обратиться в ничто, в прах, — изредка напоминала о том, что ещё осталось нечто, что можно было потерять.
Термометр, давно уже упавший до точки замерзания чувств, когда о том, что мороз стал сильнее, узнаешь, только увидев почти безболезненно отвалившийся отмороженный палец.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Степь» — 84 шт.