Цитаты в теме «толпа», стр. 12
Утро, тапки, солнце, встал,
Ванна, кушать, кухня, кран,
Зубная щетка, зуб, стакан,
Кроссовки, куртка, одевал
Улыбнулся, брать, билет,
Кондуктор, зло, велосипед,
Метро, жетон, толпа, народ,
Крик, нога, удар, урод
Протокол, писать, менты,
Погоны, клетка, всё, кранты,
Дубинка, плохо, получил,
Удар, ребро, кулак, очки
Пришел, работа, опоздал,
Шеф, зарплата, деньги, штраф,
Пахал, устал, идти, пора,
Вечер, пиво, дом, семья
Ужин, вилка, чай, сосиска,
Детки, спатки, жена, сиська,
Ночь, кошмар, темно, поспал,
Утро, тапки, солнце, встал.
Иллюзии
1) Единственная твоя обязанность в любой из данных тебе жизней, заключается в том, чтобы ты был верен самому себе.
2) Если я завишу от того, волнует ли людей то, что я говорю, то мое счастье зависит от первого встречного, а не от меня самого.
3) К одиночеству привыкаешь, но достаточно нарушить его хоть на день, и тебе придется привыкать к нему заново, с самого начала.
4) Я существую не для того, чтобы поразить мир. Я существую для того, чтобы прожить свою жизнь так, чтобы она сделала меня счастливым.
5) Если ты хочешь, чтобы она стала воздухом, веди себя так, словно это воздух, и дыши ею. Попробуй.
6) Но с меня довольно толп, даже счастливых. Если эту толпу напугать, то она либо распинает, либо поклоняется. Извините, это уж слишком!
7) День выдался спокойным изредка какой-нибудь случайный пассажир. В промежутках я учился разгонять облака.
8) Очень легко проверить, окончена ли твоя миссия на Земле: Если ты жив — она продолжается.
Сочельник и Рождество – это прежде всего элементы маркетинга и рекламы. А иначе как сын плотника из захолустной Галилеи стал бы идолом, сравнимым с твоими Мадонной и Майклом Джексоном. Весь этот его отдел рекламы, двенадцать апостолов вместе с самым медиальным, Иудой, – это одна из первых хорошо организованных кампаний, которая прорекламировала настоящую звезду. Чудеса, толпы женщин, следующих за идолом из города в город и готовых снять трусики по его первому знаку, массовая истерия, воскрешения и вознесения. У Иисуса, если бы он жил сейчас, был бы агент, юрист, электронный адрес и сайт в интернете.
Cмейся, мой Бог!
В этот день воскресный
Хватит на всех огня!
В битве неравной, сразясь нечестно —
Он победил меня
Он — чернокнижник, игрок, картежник:
Все изводил на блеф.
Я же была — без сапог сапожник.
Или — шестерка треф
Сети забросив, как паутину, —
Сбил меня ловко с ног.
Я не смогла его ранить в спину
Боже, а он ведь смог!
Отче, да это же очевидно!
Как мы с тобой глупы
Он ведь меня распинал бесстыдно,
Видя глаза толпы
Ну, а толпа — да она не люди:
Сплетни и дым кольцом
Отче, укрой же от пересудов
Чем — то мое лицо:
Может травою, а нет — рукою,
Ангелом на плече
Он ведь оставил меня живою.
Но не пойму — зачем?
«Give Peace A Chance». По-моему, великолепная песня. Написана, правда, всего лишь по случаю — Дня Моратория. Сам я в Вашингтоне тогда не был, но слышал, как ее пела многотысячная толпа демонстрантов. Для меня это был незабываемый, великий момент: все ожило, наполнилось смыслом. Я ведь довольно-таки агрессивен, хотя при этом застенчив. С каждой своей новой песней связываю большие надежды, а потом вдруг наступает момент, когда начинает казаться, что во всем этом нет никакого смысла. Все равно ничего не изменится. В конце концов, к чему сегодня можно стремиться? Превзойти Бетховена, Шекспира? Долго мучался сомнениями, а потом решил: нужно создать такую вещь, которая сменила бы «We Shall Overcome» на боевом посту. Почему, действительно, никто сегодня не пишет песен, предназначенных для того, чтобы их пели люди? Услышать «Give Peace A Chance» в качестве массового гимна было для меня огромным счастьем.
Жизнь продолжала идти своим чередом, так же как и сто лет назад. В стенах старой Школы по-прежнему звучали громкие голоса, смех, плач. Жизнь не замирала ни на минутку. И шумной веселой толпе было невдомек, что вечерами светловолосый юноша сидел на берегу старого озера, глядя не то на старый искореженный корень многовекового дуба, не то куда-то внутрь себя. А в музыкальной гостиной теми же вечерами появлялась юная шестнадцатилетняя девушка, заставляя старый рояль рождать неслыханные доселе мелодии и разносить их по замку в сердцах случайных слушателей. И мало кто замечал в наступивших сумерках, как молодой черный пес стрелой летел от стен замка, чтобы на какой-нибудь поляне упасть без сил от усталости и отчаяния. А еще были два человека. Две попытки обмануть судьбу, выторговав у нее иллюзию счастья.
Цезарь задает Питу вопрос, есть ли у него девушка.
Пит колеблется, потом неубедительно качает головой.
— Не может быть, чтобы у такого красивого парня не было возлюбленной! Давай же, скажи, как ее зовут! — не отстает Цезарь.
Пит вздыхает.
— Ну, вообще-то, есть одна девушка Я люблю ее, сколько себя помню. Только я уверен, до Жатвы она даже не знала о моем существовании.
Из толпы доносятся возгласы понимания и сочувствия. Безответная любовь — ах, как трогательно!
— У нее есть другой парень? — спрашивает Цезарь.
— Не знаю, но многие парни в нее влюблены.
— Значит, все, что тебе нужно, — это победа: победи в Играх и возвращайся домой. Тогда она уж точно тебя не отвергнет, — ободряет Цезарь.
— К сожалению, не получится. Победа в моем случае не выход.
— Почему нет? — озадаченно спрашивает ведущий.
Пит краснеет как рак и, запинаясь, произносит:
— Потому что потому что мы приехали сюда вместе.
Но у меня не было дома. Земля? Я думал об огромных, шумных, многолюдных городах, в которых я потеряюсь, исчезну, как могу исчезнуть, если бы не остановился и бросился в Океан, тяжело вздымающийся в темноте. Я утону в толпе. Буду неразговорчив, внимателен, и потому меня станут ценить в обществе, у меня появится много знакомых, даже приятелей, будут женщины, а может, только одна женщина. Какое-то время я стану заставлять себя улыбаться, кланяться, вставать, производить тысячу мелких действий, из которых складывается земная жизнь, пока не привыкну. Появятся новые увлечения, новые занятия, но ничто уже не захватит меня целиком. Никто и ничто. Возможно, ночью я буду смотреть туда, где на небе скопление космической пыли черной завесой скрывает сияние двух солнц, вспоминать все, даже то, о чем я сейчас думаю, вспоминать со снисходительной улыбкой, в которой будет немного горечи и превосходство, мои безумства и надежды Но ни у кого не будет права меня осудить.
Он вышел из прошлого в сером пальто.
Он знал, что за ним увязалось Ничто,
Как пес одинокий и старый,
Отставший от стаи.
По улицам шумным весь вечер бродя,
Он видел на лицах остатки дождя,
В толпе растворялся, как капля,
Статист незаметный в спектакле.
А время читало судьбу по слогам,
Вплетая свое бормотание в гам
Весною отравленных улиц,
Где мы навсегда разминулись.
И в зеркале темном витрины пустой
Старик разглядел, как Ничто за спиной
Смотрело в глаза по собачьи:
Казалось, вот-вот и заплачет.
Так бесконечна морская гладь,
Как одиночество мое,
Здесь от себя мне не убежать,
И не забыться сладким сном.
У этой жизни
Нет новых берегов
И ветер рвет остатки парусов
Я прикоснулся к мечтам твоим,
И был недобрым этот миг —
Песком сквозь пальцы мои скользил
Тот мир, что был открыт двоим
Мы шли навстречу, Все ускоряя шаг
Прошли насквозь, друг друга не узнав
Я здесь! Где стынет свет и покой,
Я снова здесь! Я слышу имя твое
Из вечности лет летит забытый голос,
Чтобы упасть с ночных небес
Холодным огнем
Я думал, время сотрет твой след,
И не ловил в толпе твой взгляд
В чужих объятьях искал ответ,
Но не искал пути назад
Все забывая, жизнь начинал опять,
Но видел, как пуста морская гладь.
Сегодня мы отмечаем еще один конец света. Сколько их было, сколько их еще будет Мы сидим в одном кресле, смотрим в окно на бледное зимнее небо, на безмятежно кружащихся в нем птиц и смеемся. Слепа человеческая вера в чудо, слепа, наивна и дремуча, но пока толпы фанатично настроенных, от скуки сходящих с ума людей складывают консервы в пыльные чуланы, чудо все же происходит. Оно в этом бледном небе, в хищно изогнувшихся черных ветвях обнаженных деревьев, оно в этих сонных птицах, оно в головокружительном танце снега за окном. Оно в этих смешных людях, оно в нас с тобой. Оно везде. Потому что мир этот сам по себе — чудо. И ты завариваешь чай, а я включаю музыку, мы молчим и улыбаемся, как сообщники одной тайны, простого понимания того, что мы сами создаем свой мир. И слушая твои утренние шутки, и украдкой любуясь твоей искренней красотой, этой сквозной открытостью души, я снова и снова понимаю, что люблю А конец света Что же, если кончится свет, то я научу тебя любить во тьме.Поздновато я спохватилась, но так красиво написано, что я решила с вами поделиться.
— Все недостойные инсинуации, которые высказал предыдущий оратор, являются по сути своей не более чем отвлеченными умозаключениями весьма личностного характера. Не приведено ни одного серьезного факта, ни одного весомого доказательства, ни одной существенной улики, так что складывается впечатление о явной пристрастности моего оппонента. Исходя из его вариации трактовки близлежащих событий у слушателей может возникнуть неадекватная реакция в виде четко выраженного негативного отношения к моей личности. Столь бюрократический метод решения вопросов принадлежности к оккультным кланам в сфере современной системы общественных взаимоотношений
Я остановился, только когда понял, насколько глубокая тишина овладела залом. Люди буквально застыли с окаменевшим выражением ужаса на бледных лицах. Справа от меня рухнул в обморок ангел Анцифер, гулко ударившись затылком о деревянный пол. Я в недоумении повернулся к черту — тот смотрел на меня, как новобранец на маршала Жукова.
— Что-нибудь не так?
— О-о-о-о это мягко сказано! Клянусь кривыми рогами Сатанаила, даже я сам не смог бы провернуть речь, повергнувшую в натуральный столбняк такую толпу священнослужителей.
Я представил себе бытие огромного раскаленного шара, висящего, не опираясь ни на что, в ледяной пустоте, во многих миллиардах километров от соседних звезд, крохотных сверкающих точек, про которые известно только то, что они существуют, да и то не наверняка, потому что звезда может погибнуть, но ее свет еще долго будет нестись во все стороны, и, значит, на самом деле про звезды не известно ничего, кроме того, что их жизнь страшна и бессмысленна, раз все их перемещения в пространстве навечно предопределены и подчиняются механическим законам, не оставляющим никакой надежды на нечаянную встречу. Но ведь и мы, люди, думал я, вроде бы встречаемся, хохочем, хлопаем друг друга по плечам и расходимся, но в некоем особом измерении, куда иногда испуганно заглядывает наше сознание, мы так же неподвижно висим в пустоте, где нет верха и низа, вчера и завтра, нет надежды приблизиться друг к другу или хоть как-то проявить свою волю и изменить судьбу; мы судим о происходящем с другими по долетающему до нас обманчивому мерцанию и идем всю жизнь навстречу тому, что считаем светом, хотя его источника может уже давно не существовать. И вот еще, думал я, всю свою жизнь я шел к тому, чтобы взмыть над толпами рабочих и крестьян, военнослужащих и творческой интеллигенции, и вот теперь, повиснув в сверкающей черноте на невидимых нитях судьбы и траектории, я увидел, что стать небесным телом – это примерно то же самое, что получить пожизненный срок с отсидкой в тюремном вагоне, который безостановочно едет по окружной железной дороге.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Толпа» — 571 шт.
