Цитаты в теме «запрет», стр. 14
– По моему, мир вообще не такой, каким мы привыкли его представлять, – продолжал между тем Боб. – Мы думаем, что это один целостный мир, а на самом деле их много, тысячи и тысячи, столько же, сколько людей, потому что ведь каждый видит его на свой лад; каждый живет в своем собственном мире. Иногда эти миры пересекаются, чаще на мгновение, изредка на всю жизнь, но обычно мы всегда одни, каждый заперт в своем собственном мире, каждый постепенно умирает в одиночку.
– Глупость какая то, – возмутилась Зои.
Но ее по прежнему завораживала его искренность.
Женское господство черпает свою силу в самой своей природе. Оно берет нежностью, теплотой расслабляет вас, изолирует от мира, обволакивает шерстяными фуфайками и поцелуями. Уже наши отцы держались с трудом, хотя у них имелись привилегии. Каково же держаться нам, при наших равноправных голубках?
С тех пор как мои приятели переженились, они в большинстве своём исчезли из виду, словно их сослали, заперли в границах семьи. Они сохранили свои прежние фамилии, даже наградили ими своих жён, но у меня нет ощущения, что эти женщины вошли в их семью. Скорей уж можно предположить обратное.
Как я тебя оставлю,
Зная, что врозь нельзя.
Выпьем последнюю каплю
За нас — за тебя, за меня.
Злые ветра разлуки
В разные стороны рвут.
Болью связали мне руки
И вдаль от дома зовут.
Небо над нами, земля под ногами.
Всё будет как прежде и впредь.
Только ночами тоску мне ключами
В душе своей не запереть.
Как я смогу, не знаю,
Жить без тебя одна.
Может быть, в птичьей стае
Увижу тебя из окна.
Ну, а пока мы рядом,
Давай о разлуке молчать.
Согреем друг друга взглядом,
Чтоб вечер не омрачать.
Небо над нами, земля под ногами.
Всё будет как прежде и впредь.
Только ночами тоску мне ключами
В душе своей не запереть.
Мне остается: вымолить, вытравить, выплакать
Эту дыру не возьмет никакая глина.
Богу решать, казнить меня или миловать,
Или ж оставить так, чтоб сама казнила
Собственною рукою, душею, сердцем,
Тысячами осколков надежд разбитых,
Боль прижимает и никуда не деться,
Так и лежать, теряясь в своих обидах.
И доставать из памяти по кусочку,
Все, что она хранит обойдя запреты.
Ставить в который раз несомненно — точку,
Тут же стирать, сжигая себя при этом.
Сотый ли круг, сознание угасает
«Боже скажи, он счастлив по небесами?
Я поняла, ты тот, кто всегда спасает!
Свой ад на земле устраиваем мы сами.»
Я любила его, ток по венам себе запуская
Я любила его, разделяя и кров, и постель.
Я любила его и казалось осталось до рая
Только пара шагов, наконец-то заветная дверь.
Я любила его, был со мной он, с семьей или с Богом
Я любила его, нарушая запреты людей,
Я любила его и сходила с ума понемногу,
Без него неминуемо годом, казался мне день.
Я смотрела в глаза и пылала земля под ногами,
Забывала в тот час, что давно так хотела сказать.
Я любила его и мне все становились врагами,
Кто пытался хоть раз у меня это чувство отнять.
Я любила его, по кусочкам себя отдавая,
За него я сражалась в неравном, нечестном бою.
Добралась до двери, но увы за ней не было рая,
Я любила его, а теперь я его не люблю.
Ты мой свет, но я тебе не верю.
В храме нераскаянной души
Заперты окованные двери,
Только ангел мечeтся в тиши.
Слишком много до неба ступеней,
И когда я к богу шел как мог,
Ты считала все мои падения,
Сберегая стройность белых ног.
Ты мой свет, но я тебе не верю.
В пламени мерцающих свечей
Свет небесный нами был потерян,
Средь неисчислимых мелочей.
И когда я пьяный и безбожный
Резал вены погнутым крестом,
Ты боялась влезть неосторожно
В кровь мою нарядным рукавом.
Ты мой свет, но я тебе не верю.
В храме нераскаянной души
Заперты окованные двери,
Только ангел мечется в тиши.
Будешь болеть со мной?
Семь дней: молоко, малина,
Отсутствие аспирина,
Желание быть одной,
Желание быть желанной,
Растерянно — субфебрильной,
Не думать, что это странно,
Что мысли уже стерильны,
В них нет никого из «прошлых»,
Из пошлых воспоминаний.
Фантазии нестабильны и чёрт с ними,
Мы на грани, и это недопустимо —
Запреты колечком дыма
Срываются с сигареты над кофе.
Я не умею варить его так, как надо.
Какой равнодушный профиль
Замри, я сотру помаду.
Ну да, мы уже не дети,
Ты сам за себя в ответе,
Но это не повод, правда,
Хранить на щеках трофеи,
Чтоб после ворчать,
Краснея, что это не чьё-то дело?
На улице словно мелом
Побелены тротуары.
Вновь Карла крадут у Клары,
В порядке привычной кары —
Я брежу тобой всё реже —
Наверное, сбой программы,
Какой-нибудь новый штамм
И мы снова больны.
Мы.Снова.
И вертится это слово,
Почти — что у губ,
Но страшно его говорить одной.
Ты будешь болеть со мной?
Аферисты Кот и Пес
Кот и Пес на свете жили,
С детства раннего дружили.
Кот был строгий и упорный,
Пес же добрый и покорный.
Кот, хозяев отвлекал,
Пес сосиски воровал.
Позже это разделили,
Быстро съели, что добыли.
Как-то Пес гулять просился,
Лаял громко и скулил.
В это время кот на кухне,
Мясо со стола стащил.
Эти схемы непростые,
День и ночь Кот замышлял.
Дальше, план замысловатый,
Псу подробно объяснял.
Так и жили душа в душу,
Но как-то кот не рассчитал.
Пес в итоге не дослушал,
На глаза хозяина попал.
Вот и нету больше банды,
Как-то рано по утру.
За проказ Кот заперт в ванной,
Пес ушел жить в конуру.
Изнемогаю от усталости,
Душа изранена, в крови
Ужели нет над нами жалости,
Ужель над нами нет любви?
Мы исполняем волю строгую,
Как тени, тихо, без следа.
Неумолимою дорогою
Идем — неведомо куда.
И ноша жизни, ноша крестная,
Чем далее, тем тяжелей
И ждет кончина неизвестная
У вечно запертых дверей.
Без ропота, без удивления
Мы делаем, что хочет Бог.
Он создал нас без вдохновения
И полюбить, создав, не мог.
Мы падаем, толпа бессильная,
Бессильно веря в чудеса,
И сверху, как плита могильная,
Слепые давят небеса.
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
Не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
Но даже в ночь луны ни слова о любви!
Луну над головой держать я притерпелась
Для пущего труда, для возбуждения дум.
Но в нынешней луне — бессмысленная прелесть,
И стелется Арбат пустыней белых дюн.
Лепечет о любви сестра-поэт-певунья —
Вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолуния
Чертог для Божества, а дверь не заперта.
Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
И одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
Сейчас она пройдет. Ни слова о любви!
Так долго я жила, что сердце притупилось
Но выжило в бою с невзгодой бытия,
И вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной — неужто ты и я?
Что такое судьба?..
Что такое судьба? Это жизни дороги,
Это то, что мы строим своими руками
А, быть может, ее написали нам Боги,
И пророчеством, свыше, послали за нами?
Как загадочно «завтра», и думаем часто —
Что готовит нам рок, приходящий с рассветом?
Сколько прожито дней — от печали до счастья?
Сколько прожито лет — от вопросов к ответам?
Промотать бы, по кадрам, судьбы, всей, сюжеты,
Заглянув за кулисы далекого века,
Только, как не пытайся — встречают запреты
Что такое судьба? Это жизнь человека.
Злоба или другая страсть какая, поселяясь в сердце, стремится — по непременному закону зла — излиться наружу. Оттого обыкновенно говорят о злом или разгневанном человеке, что он выместил свою злобу на том-то или выместил гнев свой на том-то. В том и беда от зла, что оно не остается только в сердце, а силится распространиться вовне. Как пары или газы, во множестве скопившись в запертом месте, усиливаются извергнуться вон, так страсти, как дыхание духа злобы, наполнивши сердце человеческое, также стремятся из одного человека разлиться на других и заразить своим смрадом души других.
А я все жду того, кто спит в чужой постели,
Того, кто ждет меня в ответ
И еле-еле перемещается на встречу,
Как в бреду
Кому плевать, что смысла нет,
Кедь он поверил того я жду,
О ком и мыслить — не по-божьи,
За чье «люблю» — хоть на расстрел,
С кем безнадежно,
Кто на замужнюю сумел
Надеть фату кто все запреты снять посмел,
Опутал ложью, а я люблю,
Поставив всю себя на карту
Осенним ливнем растекаюсь
По асфальту и о прощении Всевышнего молю,
Что за любовь свою не каюсь виновата.
Я прежде боялась остаться одна,
Боялась не ждать никого,
Хотела всегда быть владычицей сна,
Безмятежного сна твоего.
Я прежде боялась. Теперь не боюсь,
А нужно бояться теперь,
Когда поняла, что одна остаюсь
И наглухо заперта дверь.
******
Солнце снова снега растопило,
И земля задрожала, звеня,
Сердце снова тебя разлюбила
И не слушается меня.
Ухожу, убегаю, успею
Обновить то, что было старо,
Недоступную Кассиопею
Перепутаю с буквой метро.
Но к моим постоянным уходам,
К возвращениям весны и зимы,
Как земля к переменным по годам,
Ты привык к смене света и тьмы
И глядишь сквозь меня равнодушно,
Зная истину силы своей:
Только то существо не подсудно,
Для кого ни преград и цепей.
Ты хочешь - до дна, в основание, в корень,
Дойти, прирасти, прорасти и растаять:
Насквозь, до молекул. А что я такое?
Я - память, и только. Уставшая память.
Я помню игру и не взрослые игры,
В которых училась молчать не по-детски,
Шиповника пряного твердые иглы,
Мечту и неверность зеркальных Венеций,
Последний патрон в опустевшей обойме,
И легкость запретов, и тяжесть скрижалей.
Пишу на земле, облаках и обоях -
Читай и срывай, пустоту обнажая,
Вбирай, чтоб до крошки, до капли - не жалко,
Я буду с тобой, и в тебе, и тобою...
Нет. Все же не выйдет.
Останется ржавый
Последний патрон в опустевшей обойме.
Есть в памяти вещи - не дашь и любимым,
И вроде пустяк - никому не расскажешь,
Актриса без речи, без роли, без грима
Молчит и упорствует в яростной блажи:
Мое - позвоночник, упругая хорда,
Секрет - никогда не дойдешь до предела...
Возможно, что это - нелепая гордость.
Возможно, я просто тебя пожалела.
Может её не зря называют стервой те, у кого от её безрассудства раны. Та, у которой я далеко не первый, впрочем, и не последний из прочих равных, странная женщина вкуса тосканской граппы, тёплая, чуть горчащая в поцелуях. Я бы такую в сердце навечно запер, не отпуская, в счастье своём балуя.
Девочка, я тебя исписал построчно, сам тебя выдумал, сам отпускаю. Знаешь, ты меня выпила досуха этой ночью, как золотые капли дождя — Даная. Я бы в тебя влюбился. В тебе такое солнце с прохладным запахом апельсина, небо в тебе, высокое, голубое только пойми, ведь это невыносимо — небо и солнце вечно таскать с собою. Выбор с кем оставаться до боли труден. Как между чёрным — Ницше и белым — Сартра. Завтра ни с кем из них ничего не будет. Впрочем, о чём я? Было бы это «завтра».
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Запрет» — 315 шт.
