Цитаты

Цитаты в теме «засада», стр. 2

Заботливая жена
В курятник к крестьянину, живущему на окраине небольшого села, повадилась лиса кур воровать. Вечером хозяин сел в засаде с ружьем караулить лису. Жена охотника то и дело окликала его, выходя на крыльцо: «Дорогой, ну, скоро ты? Иди ужинать!» Но охотник молчал, не желая спугнуть лису. Жена не унималась: «Дорогой, почему не отвечаешь? Ты идешь ужинать или нет?» Не отвечая жене, крестьянин настроился дождаться лису и молчал. Наконец, жена крикнула ему в темноту: «Вот что, ты как хочешь, а я сажусь ужинать!» — «Иду, иду, без меня не садись!» — не выдержал охотник и зашел в дом. Когда он с женой сидел за столом, закудахтали куры. Крестьянин выбежал с ружьем, выстрелил в темноту, но было поздно — лиса убежала, унося в зубах курицу. Когда незадачливый охотник зашел в дом, жена спросила его: «Ну, что? Досталось лисе?» — «Досталось! Курица на ужин!» — Развел руками крестьянин. Познай цену своего молчания и во век не узнаешь потерь.
Правда, и там засады не избежать: уж очень любят подать тему доходчиво, чтобы охватить все, что чуть смышленее имбецила и само до экрана добралось. В кузове такого-то грузовика можно уместить столько-то автомобилей, тросами от такого-то моста можно столько-то раз опоясать Землю — не ровен час экватор ниже нулевой широты сползет! А то вдруг кто еще не поймет, сколько ванн воды надо набрать, чтобы получился кубометр. Вроде бы образование, вроде бы в массы. Только это две большие разницы — опускать планку образования до уровня дебила и подтягивать дебила до уровня общеобразовательного учебного заведения. Спросите нашего среднестатистического алкоголика старого образца, сколько бутылок водки выйдет из двухсотлитровой бочки чистого ржаного спирта — он вам ответит моментально, на рефлексах средней школы.
Афоризмы 8 летней девочки, Сони Шаталовой, страдающей аутизмом

ВЕТЕР воздух, который не любит покоя.

ДЕТСТВО восход судьбы в человеческой жизни.

ДОЖДИК река с дырявым дном.

ДУША это пустота в человеке, которую он заполняет Богом или Сатаной

ЗВУК одна из главных красок, которыми написана картина мира

ЗАСАДА тайное ожидание с плохими намерениями для тех, кого ждут

ЗНАКОМСТВО встреча разных пониманий мира, или даже разных миров

ЛОШАДЬ - большое тёплое четырёхкопытное счастье

МУДРОСТЬ мера между «мало» и «много».

МЫСЛЬ самая мощная после любви сила в мире.

Смелость ума оформлять словами образы.

То, что отличает мир от хаоса.

РОЛЬ это жизнь, которой живут в игре.

СМЕРТЬ соединение конца с началом одновременно с разъединением порядка и смысла.

ЧЕЛОВЕК такое живое существо, у которого есть разум, речь, умелые руки и способность решать, как всё это использовать.
Когда весна в душе,
А в голове лишь ветер.
Когда домой, не тянут,
Не родившиеся дети.

Когда опять простужен,
Иль подхватил ангину,
Когда хороший друг,
Обернулся вдруг скотиной.

Когда веселый ветер
Воет по карману,
И пусто в кошельке, и всё по барабану.
Так просто на душе.

Так пусто на душе.
Когда с другим гуляет
Любимая подруга.
Когда опять забыл

Про день рождения друга.
Когда опять твой босс
Тебя не понимает,
А бывшая девчонка,

Звонками донимает.
Когда домой идешь,
А за углом засада,
И ты не понимаешь,

Что от тебя им надо.
Так просто на душе.
Так пусто на душе.
Когда мечтаешь бросить все,

Напиться и забыть,
Когда так безуспешно
Бросить хочется курить.
Когда уже не тянет

Песню дописать.
Не хочется бесцельно
По городу гулять
Когда кругом одни

Бессмысленные лица
И выдернуть из Книги Жизни
Хочется страницу
Так просто на душе.
Чтение помогает общаться? Очередная шутка толкователей! Мы молчим о том, что прочитали. Удовольствие от прочитанной книги мы чаще всего ревниво храним в тайне. То ли потому, что, на наш взгляд, это не предмет для обсуждения, то ли потому, что, прежде чем мы сможем сказать хоть слово о прочитанном, нам надо позволить времени проделать тонкую работу перегонки. Наше молчание — гарантия интимности. Книга прочитана, но мы всё ещё в ней. Одна лишь мимолетная мысль о ней открывает нам путь в убежище, куда можно скрыться. Она ограждает нас от Большого Мира. Она предоставляет нам наблюдательный пункт, расположенный очень высоко над пейзажем обстоятельств. Мы прочли её — и молчим. Молчим, потому что прочли. Хорошенькое было бы дело, если б на каждом повороте нашего чтения на нас выскакивали из засады с вопросами: «Ну как? Нравится? Ты все понял? Изволь отчитаться! »
Иногда молчание наше продиктовано смирением. Не горделивым смирением великих аналитиков, но глубоко личным, одиноким, почти мучительным сознанием, что вот это чтение, этот автор только что, как говорится, «изменили мою жизнь».